Читать интересную книгу Мракан-сити - Евгений Павлов

Вся эта роскошь была приобретена на грязные деньги Бориса Гуднаева, бессмертно уважающего традиции Советского Союза.

За столом, в ожидании трапезы, сидели такие преступники, как Игорь Петренко и Алексей Соколов — бывшие контрабандисты, мотавшие срок вместе со своими предками. Волей судьбы неразлучным друзьям пришлось перебраться в Штаты: они получили деловое предложение от самого Гуднаева, но проработали с ним не дольше года. Дальше сами стали крутиться. Промышляли, в основном, мелкими грабежами, в последнее время отличились удачной кражей изумрудных камней во время ограбления мраканского музея.

Да еще их отцы — Дмитрий Петренко и Дмитрий Соколов — прислали в подмогу сыновьям с десяток своих телохранителей. Так образовалась личная банда русских в Мракан-сити. Мелкая, правда, но сработанная.

Джеймса Баллука, «внешне преобразившегося», заинтересовали эти «щеглы», в связи с чего он наведался к ним в гости. Но не один. С ним была его личная банда!

— Джерси? — неприятно улыбнулся Митяй, поведя себя, как низкосортное быдло, проявив неуважение к гостю, — Что за хуйня, чес слово… — он заговорил на русском, вел себя настолько не по-партнерски, что забыл о национальности гостей.

— Идиот ты несчастный! — Баллук не сдержался и оскорбил русского в ответ, — Я взял это прозвище, потому что родился в Нью-Джерси! — он упрекнул хозяина в незнании географии и других наук, — Я изучал историю, краеведение, пробивался везде сам, а ты, как воровал за счет таланта предков, так и будешь!

Причина скотского поведения русских банальна до абсурда: их не устроило «преображение» партнера, его, так сказать, своеобразная внешность, способная вызвать и отвращение, и ужас, и все на свете… Они продолжили глумиться вместо того, чтобы выйти из-за стола и спокойно проводить гостей до лифта.

— Да мне похуй, ебаная ты мразь, что с тобой там сталось. Ты мне, падла, аппетит сбил, а за него стопудово платить откажешься — буйствовал Петренко Игорь, — Еще, блядь, звук один от тебя исходит, и послан будешь на хуй, ебливый пидарасик!

В ответ на трехэтажный мат отморозка Джерси придумал кучу своих нецензурных выражений и, заговорив по-русски, жутко удивил всех присутствующих. Он вылил столько обидной по содержанию грязи, сколько хватило бы на дюжину просоленных матросов.

— Ты, Игорек, неоспоримо траханный и промудоблядский кретинчик, спиздивший у деда армейскую фуражку, с которой тебя сфоткали из дешевого аппарата, который купил тебе твой сдающий пидараснутый папаня, который будет хуй сосать в какой-то там полярной сове, где и закончит!

— Все! — не сдержался Петренко, — Тебе пездец! — и уже схватил вилку, чтобы прикончить затронувшего тему предков урода, но менее импульсивный Алексей остудил пыл друга и повелел взять себя в руки.

Через минуту русские вышли в коридор, заведомо попросив американца подождать их. Обещали больше не ругаться.

— Мочить их надо! Плевать, что здесь чужая территория! — высказался коренастый мулат в камуфляже по прозвищу Птенчик — правая рука Джерси.

— Я не в обиде. В чем-то они правы! — Баллук пофигистично махнул, — Я, действительно, выгляжу стремно, так что не будем дуться на детсадовский понос этих мальчишек! Русские еще пригодятся… А замочить всегда успеем — краем глаза он увидел свое отражение в бокале из-под вина и… закрыл глаза от негодования…

«Я и вправду урод».

Друзья-русские отошли подальше, чтобы американцы не слышали бешеные выкрики Игоря, недовольного инициативой Лехи познакомиться с легендарным Джеймсом Баллуком. Они общались между собой по-русски.

Леха, как человек более разумный, эмоционально сдержанный, попытался вдолбить непутевому Игорьку, что так дела не делаются, что им нужно будет еще долго сотрудничать, встречаться и общаться с Баллуком, если они желают «подняться».

— Да что тебе его внешность? Ей богу, надоел ныть! Нам такая возможность представилась, которую правильно считать небесным везением, а ты обращаешь внимание на чьи-то увечья? Ты сошел с ума!

Игорь еще немного «побесился»:

— Да ты пойми правильно, мне стремно с этой ебаной хуйней за одним столом сидеть! Пусть господин пендосия-пендосович сначала переебнется обо что-нибудь металлическое за свои выебоны, тогда и говорить будем… — но потом успокоился, благодаря Алексею Дмитриевичу Соколову и его методу «тихой училки».

— Прошу, хватит доказывать мне, как ты безнадежен. Просто возьми себя в руки, пойдем…

Джерси уплетал жареную курицу с картошкой, аккуратно перебирая кости. Другие американцы тоже не остались голодными. Поначалу трапеза шла в полном молчании, но затем напитки развязали языки. Первым вступил в беседу с американцами Алексей, а Игорь пригорюнил на самом интересном моменте, сказав, что ни с кем не желает общаться…

— Слушай, может, проявишь уважение к брату? Ты же и его ставишь в неудобное положение! Ладно мы… — попросил его Баллук.

— Заткнитесь на хуй все! Вы мне неинтересны… — после данного душевного крика господина Петренко его более никто не беспокоил.

Главарь, не теряя делового настроя, повернулся к другому русскому:

— Все хорошо, не беспокойся. Я не держу зла на твоего друга. Выкладывай, какие у вас там заморочки…

Соколов обдумал стратегию и, по его мнению, они с Игорем заняли верную позицию.

— Итальянцы… — и этим все сказано. Джерси уже даже не надо было гадать, чтобы понять, от кого русские желают избавиться, — Они же грязь реально! Вы вообще понимаете, на что могут пойти идиоты под не менее идиотским руководством?

— Допустим. Чем досадили? — вмешался Птенчик.

— Да суки, зажрались просто! Лезут на Борисова, ой, точнее на Бориса! Вставляют палки эмигрантам, без разницы, русские они или хохлы. Руководство-то на самом деле вшивое у них. Может, вся проблема в этом и кроется? Этот Матераццо — невыносимый извращенец, который сам ничего не знает, как это все проворачивается, но умудряется переходить дорогу таким профи, как Борис. Я с него шизею…

— Давайте по порядку! — поковырявшись в носу, Джерси сложил руки крестом, — Вы хотите, чтобы я снизошел и избавил Мракан от римских эмигрантов?

— Да — прямо ответил Соколов.

— Так тому и быть. Мой человечек устроит это — Баллук посмотрел на люстру, а потом снова на русского, и как-то поморщился, что ли, — Но вы должны будете достать для меня одну вещь. Услуга за услугу, как говорится.

— ?

— Угадай.

— Деньги?

— Нет.

— А что тогда? — Алексея самого заинтересовали пожелания гостя.

Преступники выпили еще по паре бокалов, и уже через час были неспособны открыть рот. Птенчик — единственный преданный здоровому образу трезвенник, позаботился о самочувствии босса и русских.

Еще недавно враждовавшие они заключили перемирие. Даже вечно буйный Петренко смирился с несомненной «привлекательностью» Баллука. И более быдлячить не смел…

Только ночью Мракан предстает во всем своем великолепии. Только ночью Мэри Бэйл чувствует себя по-настоящему свободной, отрешенной от всех обязательств и повседневных забот. Прирожденная сова, в светлое время суток она спит, выжидает прихода темноты, сбрасывающей скорлупу дневной серости.

Бэйл не любит фонтаны с подцветкой невероятных тонов, не принимает возведенные здания из фонариков, как на Новом Арбате. Ее мир — Мракан-сити — огромная площадка, на которой людей развелось, как микробов.

Но все они настолько безлики, настолько не важны, что порой девушке чудится, мол, Призрачная Тень — ее — вторая сущность — единственная живая личность.

В ней, бесспорно, присутствуют качества, которых напрочь лишены другие мраканиды: харизма, природная обаятельность и доминирующая над всеми иными ощущениями страсть к вольному образу жизни.

«Зачем оглядывать город с высоты, когда он умещается на ладони? Для меня Мракан это я сама. Но вряд ли кто-то из ныне живущих поймет меня. Мужики нынче уже не те рыцари без страха и упрека.

Своей современной интерпретацией они напоминают приматов, только с меньшим уровнем IQ».

Мэри жила в престижной квартире в гараже, который находился в одном непрестижном месте под названием «Исторический район Мракан-сити». До бедноты Китайского квартала ему далеко, но и здесь чувствовалось пробирающее нутро некоторых граждан отчаяние, такое горячее, что походило оно (отчаяние) на неиссякаемый источник теплоснабжения…

— Как ты, красавица?

Не успела Тень еще прийти в себя и снять латекс, как к ней пристал горе-влюбленный Стэн — тот самый «подельник», о котором она вспомнила перед тем, как оказаться в ловушке видоизменившегося папочки.

— У меня только одна просьба к тебе, Друкер…

— Какая? — Стэн беззаботно хрустел чипсами, сворованными в магазине напротив, — Я весь во внимании!