В основании герметической теории лежит великий закон единства материи. Материя одна, но принимает различные формы, комбинируясь сама с собой и производя бесконечное количество новых тел. Эта первичная материя еще называлась «причиной», «хаосом», «мировой субстанцией». Не входя в подробности, Василий Валентин признает в принципе единство материи. «Все вещи происходят от одной причины, все они были вначале рождены одной и той же матерью» («Char de Triomphe de l’antimoine»[67]). Сендивогий, более известный под именем Космополита, еще определеннее выражается в своих «Письмах». «Христиане, – говорит он, – хотят, чтобы Бог сначала сотворил известную первичную материю… и чтобы из этой материи способом отделений были выделены простые тела, которые впоследствии, будучи смешанными одни с другими посредством соединения, послужили бы к созданию видимого нами… В творении была соблюдена последовательность: простые тела служили для образования более сложных». Наконец, он так резюмирует все сказанное: «1-е – образование первой материи, которой ничто не предшествовало; 2-е – разделение этой материи на элементы и, наконец, 3-е – посредством этих элементов составление смесей» (Письмо XI). Под именем смеси он понимает всякое составное тело.
Д’Эспанье дополняет идею Сендивогия, устанавливая постоянство материи, и говорит, что она может только изменять свои формы… Достигнув раз состояния субстанции, или существа, материя не может по законам природы лишиться индивидуальности и перейти к небытию. Вот почему Трисмегист говорит в «Поймандре»,[68] что на свете ничто не умирает и все только видоизменяется («Enchiridion physicae-restitutae»[69]), причем он допускает существование первичной материи. «Философы думают, – говорит он, – что существует первичная материя, предсуществующая элементам».
Эта гипотеза, прибавляет он, уже находится в сочинениях Аристотеля. Заметим, он рассматривает качества, которые метафизики приписывали материи. Барле разъясняет этот пункт таким образом: «Всемирная субстанция заключает все существующее без различия рода и пола, все грубое, плодородное, с отпечатком чувственного» (Barlet. «La theotechnie ergocosmique»[70]).
Таким образом, первичная материя не есть какое-либо тело, но представляет все их свойства.
Обыкновенно допускали, что первичная материя – жидкость, вода, представлявшая в начале мира хаос. «Это была первичная материя, заключавшая все формы в возможности проявления… Это бесформенное тело было водянисто, и греки называли его υλη (хилус),[71] обозначая одним словом воду и материю» («Lettre philosophique»[72]). Далее он говорит, что это был огонь, исполнявший активную роль по отношению к материи – женскому началу; таким образом получили начало все тела, составляющие Вселенную.
Следовательно, гипотеза первичной материи имела одинаковые основы с алхимией; исходя из этого положения было рационально допустить трансмутацию, то есть превращение металлов.
Вначале материю разделяли на «серу» и «меркурий» и полагали, что эти два начала, соединяясь в различных пропорциях, образуют все тела. «Все составляется из серной и ртутной материй», – говорит греческий анонимный алхимик.
Позднее прибавили третье начало: «соль», или «мышьяк», но не придавая ему такого значения, как «сере» и «ртути» (меркурию). Эти названия ни в каком случае нельзя смешивать с общеупотребительными, так как они представляют лишь известные качества материи: так, «сера» в металлах обозначает цвет, горючесть, твердость, способность соединяться с другими металлами, тогда как «ртуть» означает блеск, летучесть, плавкость, ковкость. Что же касается «соли», то этим именем обозначали принцип, соединяющий «серу» с «ртутью», подобно жизненному началу, связывающему дух с телом.
«Соль» была введена как третье начало триады, в особенности Василием Валентином, Кунратом и Парацельсом – одним словом, алхимиками-мистиками. Раньше Роджер Бэкон говорил о ней, но неуверенно, не приписывая ей специальных качеств и не отводя ей много места. Напротив, Парацельс сердился на предшественников, не знавших «соли».
«Они думали, что „ртуть“ и „сера“ были родоначальниками всех металлов, и они даже во сне не видели третьего начала» («Le Trésor des trésors»[73]). Но «соль» и не представляла большого значения, и после Парацельса многие алхимики обошли ее молчанием?[74]
«Сера», «Меркурий» и «соль» представляют, следовательно, только отвлеченные понятия, удобные для обозначения группы свойств. Так, если металл был желтый или красный, трудно плавился, то говорили, что в нем слишком много «серы». Однако не надо забывать, что «сера», «ртуть» и «соль» произошли из первичной материи: «О чудо, „сера“, „ртуть“ и „соль“ дают мне возможность видеть три субстанции в одной материи – „свет, самопроизвольно исходящий из тьмы“» (Marc Antonio. «Lumière sortante par soi-même des ténèbres»[75]).
Чтобы уничтожить в теле некоторые свойства, надо отделить «серу» или «ртуть»; например, сделать металл тугоплавким, обратить его в известь или окислить.
Другой пример: обыкновенная ртуть содержит посторонние металлы, остающиеся в реторте при ее очистке. Эта отделенная часть считается алхимиками «серой» обыкновенной ртути; перерабатывая эту ртуть, или живое серебро, в двухлористый раствор, получали летучее тело и думали, что этой операцией они изъяли «Меркурий-начало» из Меркурия-металла.
В заключение вопроса о трех началах надо упомянуть теорию Артефиуса, алхимика XI столетия, для которого «сера» представляла в металлах видимые свойства, «меркурий» – свойства сокровенные и тайные. По его мнению, в каждом теле надо различать свойства видимые: цвет, блеск, протяжение – это «сера»; затем свойства сокровенные, проявляющиеся под влиянием внешней силы, каковы: плавкость, тягучесть, ковкость, летучесть – это «меркурий». Такое объяснение мало отличается от приведенного выше.
Рядом с «серой», «Меркурием» и «солью» алхимики признают четыре элемента: «землю», «воду», «воздух» и «огонь»; эти слова имеют совершенно иное значение, чем обыкновенно. В теории алхимии четыре элемента, как и три начала, представляют не стихии, а состояния материи, качества или свойства. «Вода» есть синоним жидкости, «земля» – это твердое состояние, «воздух» – состояние газообразное. «Огонь» – состояние газа, наиболее тонкое, как бы расширенное теплотой. Четыре элемента, следовательно, представляют состояния, под которыми представляется нам материя. Таким образом, на основании вышесказанного, логически – элементы составляют всю Вселенную. Для алхимика всякая жидкость есть «вода», все твердое – «земля», по последнему анализу, всякий газ – «воздух». Вот почему в древних трактатах по физике говорится, что обыкновенная вода при кипячении превращается в воздух. Это не значит, что вода превращается в смесь, составляющую атмосферу; но что вода, сначала жидкость, изменяется в воздушный флюид, или в газ, как это стали говорить позднее.
Элементы означали не только физическое состояние, но растяжимостью, распространением представляли качества материи.
«Все, что обладало качеством теплоты, называлось в древности огнем; что было сухо и твердо – землей; сырое и жидкое – водой; холодное и воздушное – воздухом» («Epître d’Alexandre»[76]).
Ввиду того, что вода превращается в пар, подобно всем жидкостям, когда их кипятят, а с другой стороны, твердые тела большею частью горючи – герметические философы уменьшили число элементов до двух видимых – «земли» и «воды», заключающих в себе элементы невидимые – «огонь» и «воздух». «Земля» содержит «огонь», а «вода» – «воздух» в невидимом состоянии. Если повлияет какая-нибудь внешняя причина, «огонь» и «воздух» проявятся. Сближая это положение с теорией Артефиуса, «земля» будет соответствовать «сере», «вода» – «Меркурию» и т. д.
В сущности, четыре элемента с «серой» и «меркурием» представляют почти те же видоизменения первичной материи, назначенной представить остаток тел. Только «сера» и «ртуть», обладая металлическими качествами, применяются к металлам и минералам, между тем как четыре элемента прилагаются к растительному и животному царствам. Когда алхимик работает над обработкой дерева и получает в результате эссенцию или масло и субстанцию воспламеняющуюся, он говорит, что дерево состоит из «земли», «воды» и «огня». Позднее к четырем элементам прибавили пятый – «Квинтэссенцию». Можно назвать твердые части «землей», жидкие – «водой», самые разреженные – «воздухом», природный жар – «огнем», а качества сокровенные называются небесными и астральными свойствами, или «квинтэссенцией» (D’Espagnet. «Enchiridion physicae-restitutae»). Эта квинтэссенция соответствует «соли». Отсюда видно, насколько теории алхимиков были стройны. Суфлер терялся в этой путанице: три начала, четыре элемента, всемирная материя; а философ легко согласовывал эти кажущиеся несоответствия. Зная это, легко понять слова монаха Гелиаса: «Четырьмя элементами было сотворено все, что находится в этом мире, всемогуществом Бога» (Helios. «Miroir d’Alchimie»[77]).