Вернон опять замолчал и уставился в никуда. Я заметил, как крепко вцепились в край стола его измазанные в шоколаде пальцы.
— Потом мальчик нашел издателя, — продолжил рассказ Вернон. — Настоящего издателя в самом Нью-Йорке. Ты, наверное, знаешь, что именно там находится сердце нашего мира. Там выходят в свет сотни тысяч книг, и каждая из них — дитя, не похожее на других; некоторые из них ходят ровно и прямо, а другие рождены калеками, но все они появляются на свет именно там. И вот мальчику позвонили из Нью-Йорка и сказали, что готовы издать его книгу при условии, что он слегка ее изменит. Они объяснят ему суть этих поправок, от которых книга только выиграет. Мальчик очень обрадовался. Он был горд и сказал, что согласен и сделает все от него зависящее.
Остекленевший взгляд Вернона скользил по комнате, он словно вглядывался в картины, возникавшие в воздухе.
— Вот так, — сказал он тихим голосом. — Мальчик уложил чемодан в дорогу. Отец продолжал твердить ему, что он глупый осел, что он приползет обратно на коленях и время покажет, кто из них был прав. Но в тот день мальчик был очень упрям и несговорчив. Он ответил отцу, что прав окажется он, его сын, и что смеется тот, кто смеется последним. И он поехал из Зефира в Бирмингем на автобусе, а из Бирмингема в Нью-Йорк на поезде, а там разыскал в огромном здании офис издательства, чтобы узнать, какая судьба ждет его ребенка, его книгу.
Вернон вновь погрузился в молчание. Он взял со стола тарелку из-под сливочного крема и посмотрел, не осталось ли в ней еще что-нибудь слизнуть.
— И что же случилось дальше? — решился подать голос я.
— Люди из издательства все объяснили ему.
Вернон улыбнулся, но его улыбка была полна муки.
— Первым делом они объяснили ему, что книги — это такой же бизнес, как и всякий другой. Они показали ему графики и диаграммы, которые во множестве были развешаны на стенах. Они сказали, что в этом году читатели предпочитают триллеры — книги о зловещих и загадочных убийствах, а город, описанный в книге мальчика, — идеальное место для такого преступления. Зловещее и загадочное убийство, так они и сказали. Триллер, способный вселить в человека ужас Сегодня книгоиздательствам приходится выдерживать серьезную конкурентную борьбу с телевидением. Раньше было легче: тогда у людей было время для чтения. А сегодня люди хотят читать триллеры, а графики и схемы это подтверждают. Мальчику сказали, что если он сумеет вплести в канву книги загадочное убийство — на самом деле это совсем не сложно, нужно только хорошенько подумать, и все получится, — то книгу обязательно напечатают, а на ее обложке будет имя мальчика. И еще они сказали, что название «Лунный город» не подходит для триллера и его надо изменить. «Ты можешь писать круто? — спросили издатели мальчика. — В этом году нам нужны крутые писатели».
— Он сделал так, как они его просили? — спросил я.
— О да! — ответил Вернон. — Он сделал все, как они его просили. Потому что цель была так близка что он уже ощущал вкус победы. И еще он знал, что отец неотступно следит за ним. Да, он сделал все, что от него требовалось.
Улыбка Вернона напоминала свежий рубец на теле.
— Но люди из издательства ошиблись. То, что они потребовали от мальчика, оказалось невероятно сложным. Мальчик поселился в номере отеля и принялся за работу. Отель… это было все, что он мог себе позволить. Он печатал на взятой напрокат машинке, сидя целыми днями в убогом маленьком номере отеля. Мало-помалу и отель, в котором он жил, и город, в котором находился отель, — все это проникало в сознание мальчика, а потом просачивалось сквозь его пальцы и оседало на страницах книги. И вот наступил день, когда мальчик уже не понимал, где находится. Он заблудился, и не было ни единого знака, который указал бы ему дорогу. Он слышал, как люди вокруг него плачут, видел, как они причиняют друг другу боль, и от этого что-то внутри у него закрылось и сжалось, как стиснутая в кулак ладонь. С этих пор ему хотелось только одного: как можно скорее добраться до последней страницы книги и покончить с ней. Ночами ему чудился смех отца. Мальчик слышал, как отец твердит, что он все такой же дурачок, маленький идиот, но он все равно не должен сдаваться. Его отец как бы жил в нем, проделав вместе с ним путь из Зефира в Нью-Йорк, и словно стоял все это время за его спиной.
На несколько мучительных секунд Вернон крепко зажмурился. Когда его глаза открылись снова, я увидел, что они покраснели.
— Этот мальчик, этот глупый мальчик все-таки взял деньги у издателей и бежал из большого города. Он вернулся в Зефир, назад к чистым холмам, туда, где он мог думать. А потом книга появилась на свет с именем мальчика на обложке. Он увидел эту обложку и понял, что он сам, своими руками вырядил своего ребенка в одежды проститутки, так что теперь только люди с больной и уродливой душой захотят взять книгу в руки. Возьмут, получат от нее то низменное удовольствие, которое им нужно, и выбросят, потому что теперь она одна из сотни тысяч таких же изуродованных книг. И мальчик сам сделал ее такой, потому что был жадным и порочным.
Голос Вернона сорвался на хрип, и я вздрогнул от испуга.
Вернон прижал ладонь к губам. Когда он опустил руку, от его нижней губы протянулась тонкая серебристая нить слюны.
— Довольно скоро, — очень тихо, почти шепотом заговорил он, — мальчик узнал, что его книга провалилась. Этого не пришлось долго ждать. Он позвонил тем людям. «Все, что угодно, — сказал он им. — Я сделаю все, что угодно, чтобы спасти книгу». Они ответили, что у них на стенах висят графики и схемы, таблицы и цифры. Они заявили, что людям надоели триллеры и теперь читатель желает чего-то другого. И они хотели бы издать следующую книгу мальчика — ведь он весьма многообещающий автор. Вот только пусть эта книга станет другой. Они сказали ему, что он молод и впереди у него будет еще очень много книг.
Вернон вытер рот тыльной стороной руки, медленным, затрудненным движением.
— Отец мальчика ждал. Он наблюдал, не скрывая насмешки, за попытками мальчика добиться своего, с его губ не сходила улыбка. Лицо отца сделалось большим, словно солнце, и каждый раз, когда мальчик глядел на него, свет этого солнца обжигал его. Отец сказал мальчику, что ему никогда не суждено стать достойным его, своего отца. Даже обувь, рубашка и брюки мальчика куплены на деньги отца. Ему, мальчику, нечем заплатить за то, что стоит приличных денег. Все, за что мальчик ни брался, кончалось провалом, и всю оставшуюся жизнь его ждут одни неудачи. Отец сказал, что если он сегодня ночью внезапно умрет во сне, это случится потому, что его сын убивает его своими неудачами. А мальчик стоял у подножия лестницы и плакал, а потом крикнул отцу: «Ну что ж, иди и умирай, скорей бы ты умер, несчастный… сукин сын».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});