– Я просто никогда не жил в доме, где мне не приходилось бы отвоевывать себе место, – пробормотал он. Он ожидал испытать хотя бы намек на это в доме Селины, но ошибся. – Это потому, что я уже знаю – я здесь на своем месте, мы оба выигрываем от этой сделки. – Он глубоко вздохнул. Предстоящий брак вовсе не пугал его. И он не тревожился о последствиях, которые неизбежно возникли бы при таких отношениях.
Селина проводила Рида взглядом, вернулась в дом и сложила оставшуюся посуду в машину. Работая, она не могла избавиться от мыслей о том, как выглядел спящий Рид. Включив машину, Селина вернулась в гостиную и устроилась в кресле.
Оглядывая уже пустой диван, она задумалась, хватило бы ей смелости лечь рядом с Ридом, будь они уже женаты. И захотела бы она этого, добавила она, вновь наполняясь тревогой в преддверии брачной ночи.
Она поднесла руку к губам, еще помнящим о поцелуе. Если его любовь будет хотя бы наполовину похожей на поцелуй, этого ей хватит.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Итак, сегодня разрешатся все мои сомнения, думала Селина, пытаясь справиться с новой волной паники. Прошло примерно две недели с того вечера, когда Рид заснул на ее диване. Через несколько дней после этого они объявили о своей помолвке и назначили свадьбу на следующую среду.
В понедельник на этой же неделе к Селине пришли с телефонной станции. До сих пор единственным телефоном в ее доме был телефонный аппарат для глухих, установленный в гостиной. Подобные аппараты имелись у дедушек, бабушек и тети Алели. Аппарат выглядел как миниатюрная пишущая машинка с маленьким, в одну строку, экраном над клавиатурой, на котором появлялись сообщения. Однако Рид пожелал иметь еще один телефон, в спальне, чтобы принимать ночные звонки, а также на кухне.
Вчера он перевез вещи в дом Селины. Проснувшись утром, она долго стояла, глядя на развешанную в шкафу одежду Рида. Ее мрачные предчувствия смешивались с нервозным возбуждением.
К тому времени, как прибыли бабушки и тетя Адель, чтобы помочь Селине одеться для церемонии, она кое-как сумела успокоить трясущиеся руки. Теперь она была уже полностью одета, гости собрались в холле, готовясь к шествию в церковь.
Адель внимательно оглядывала Селину, добавляя к ее наряду последние штрихи.
– Надо, чтобы все было как полагается, – говорила она. – Нельзя ничего забывать.
– По-моему, мы вспомнили обо всем, – сказала Эдна Уорли, осматривая Селину со всех сторон. – Свадебное платье твоей матери – положенная по традиции «старая» вещь. Платок с вышитыми Гейл датами твоей свадьбы и именами – «новая». Жемчужные серьги Адель – «одолженная», а голубое кружево на подвязке – «голубой» предмет туалета.
– Пенни! Мы забыли «счастливое пенни в туфельку»! – воскликнула Гейл Таппер.
– Кажется, у меня где-то было одно, – ответила Адель, роясь в кошельке.
Внезапная мысль осенила Селину. Пенни, найденное ею в палисаднике в тот день, когда Рид Прескотт впервые появился у ее дома, еще лежало на подоконнике в кухне. С того дня события понеслись так стремительно, что она совсем забыла про грязную монетку, сунутую в карман. В субботу она нашла ее на дне стиральной машины. Вынув монетку, Селина вновь положила ее в карман, но в следующий раз вспомнила о ней, когда готовила ленч. Боясь вновь забыть про пенни, она вытащила его и положила на подоконник. На монетке заиграло солнце, и Селина улыбнулась. Ее клад, вновь подумала она, оставляя монету на месте.
– У меня есть пенни, – сказала она и, прежде чем кто-нибудь успел ответить, быстро прошла на кухню. – Ты была со мной, когда в моей жизни впервые появился Рид Прескотт, – прошептала она медной монете. – Он собирается пробыть со мной подольше, чем хотел, и ты здесь можешь пригодиться. Знаю, по обычаю ты приносишь удачу в денежных делах – невеста, у которой есть счастливое пенни, будет купаться в роскоши и никогда не будет испытывать затруднений. Но богатство меня не интересует. Лучше принеси мне ребенка. – Она сунула пенни в туфельку. Не желая показаться эгоисткой, быстро добавила: – А Риду помоги заключить контракт – это будет удача для нас обоих, для каждого по-своему.
Селина с облегчением вздохнула. Было уже далеко за полдень, церемония давно закончилась. Фотограф сделал снимки, и она, Рид и родственники отправились принимать гостей. Это событие должно было состояться в зале Братства, примыкающем к церкви, здесь же был накрыт обед. В конце концов, как бы поспешно ни был заключен этот брак, в нем соблюли все традиции городка. Кроме, разумеется, самих причин брака, поправилась мысленно Селина.
– Надеюсь, вы не против, если я пролью слезинку-другую теперь, когда фотографии уже сделаны, – заявила Шери Комански, мать Рида, изящно всплакнув. – Все было так чудесно!
Селина заставила себя улыбнуться. Рид объяснил ей, что его мать склонна к чувствительности, и Селина быстро поняла, что слово «склонность» здесь было явным преуменьшением.
Мать Рида оказалась настоящей красавицей. Она была изящно сложена и высока. Тщательно уложенные белокурые волосы выглядели идеально, маникюр и макияж сделаны не менее профессионально, чем у фотомодели. В день своего прибытия, вчера, она была одета в черные кожаные брюки, словно обливающие ноги, тесную блузку с низким вырезом, черный кожаный жилет и черные туфли на четырехдюймовых каблуках. Остальной ее гардероб оказался столь же сексуальным. Селина была вынуждена признать, что в свои пятьдесят два года Шери Комански выглядит едва ли на тридцать, а ведет себя – словно шестнадцатилетняя девочка.
Мысленно Селина вернулась ко вчерашнему вечеру. Рид уехал по срочному вызову, и его не было в церкви, когда его мать явилась на репетицию брачной церемонии. Но Адель и Селина находились в церкви. Наклонившись к Селине и подчеркивая выразительными движениями губ каждое слово, Шери объяснила, что она и ее нынешний муж, Билл, чуть было вовсе не пропустили репетицию.
– В сущности, мы чуть не пропустили и сам Смитсшир, Билл… – она помедлила, чтобы взять за плечо молчаливого, невысокого и полноватого пятидесятипятилетнего мужчину, – не заметил поворота. Мы уже пересекли границу Вермонта и направлялись к Канаде, прежде чем он послушался меня и повернул обратно. – Заметив, что Адель стоит рядом и знаками объясняет ее слова Селине, Шери широко улыбнулась и обняла Адель за плечи. – Назначаю вас моим официальным переводчиком, – сообщила она Адель и, обняв другой рукой Селину, добавила: – Мы будем неразлучны. Я хочу получше узнать будущую жену моего сына.
И Шери осталась верна своему слову – разумеется, в собственной манере. Она завладела большей частью времени Селины до и после репетиции, однако говорила главным образом о собственных замужествах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});