— Хорошо. Снимаю парик и иду в ванную смыть косметику. А ты пока налей себе виски… Похоже, это то, что тебе необходимо. Ты побледнел, Андре, — заметила она.
— Чему тут удивляться? Ты только что сказала такое, что меня всего перевернуло! Распространять свои фотографии в голом виде в журналах! Уж не в порнографических ли? — наливая виски, задал вопрос Дэдэ.
— Ты прекрасно знаешь, что в наше время путь к успеху часто идет через порнографию. — Сильви начинал раздражать этот разговор.
— Уж не намереваешься ли ты разослать эти интимные фотографии своим потенциальным поклонникам? — Дэдэ одним глотком опустошил содержимое стакана.
— Я думала об этом, — призналась она.
— В таком случае, Сильви, ты окончательно потеряла голову. А я оказался игрушкой в твоих руках! Ты заставила меня выполнить гнусную работу, меня, который всегда уважал и до сих пор уважает тебя!
После минутной паузы Сильви вкрадчиво и очень ласково спросила:
— Скажи, Андре, ты ничего не почувствовал, когда увидел меня совершенно обнаженной?
Он промолчал. Сильви снова заговорила:
— Мне кажется, любой нормальный парень — а я считаю тебя именно таким — на твоем месте наедине со мной в этой квартире испытал бы желание. Но с тобой этого не произошло?
— Тебя это не касается. — Дэдэ уставился в одну точку прямо перед собой.
— Странно… Правда, тебе столько раз приходилось фотографировать обнаженных женщин! — размышляла Сильви вслух.
— Осмелюсь заметить, я никогда их не фотографировал! Это не мой профиль! А манекенщицы никогда не дефилируют совершенно раздетыми перед фотокамерой. Тебя это может удивить, но у этих девушек стыдливости куда больше, чем принято думать. Они умеют держаться в определенных рамках, — холодно произнес Дэдэ.
— Иначе говоря, они не такие, как я? — с вызовом спросила Сильви.
— Ты? Не знаю, что с тобой в последнее время происходит, но ты сильно изменилась. — Дэдэ вздохнул.
— Возможно… Выпей же виски, приди в себя и успокойся. Сейчас я отправлюсь в ванную и выйду оттуда даже не в пеньюаре, а в свитере и брюках, чтобы начать серию «приличных фотографий» и не оскорблять твое чувство стыдливости. — С этими словами Сильви захлопнула дверь.
Через десять минут она вновь появилась в комнате такой, какой он увидел ее в первый раз и какой она всегда ему нравилась. Он сразу почувствовал огромное облегчение. Дэдэ всегда воспринимал парик как железную болванку, сжимавшую голову Сильви, а косметику — как маску, скрывавшую ее индивидуальность. Не говоря ни слова, он поправил осветительную аппаратуру и принялся снова щелкать затвором фотокамеры. Для него, как для подлинного художника, настал наконец момент истины.
Вторая половина фотосъемки длилась так же долго, как и первая, но теперь в поле зрения объектива было лишь лицо девушки. Время от времени фотограф знаками давал понять Сильви:
— Поверни голову направо… так, хорошо, теперь налево, приподними подбородок, чуть-чуть опусти глаза и смотри в объектив. Главное — забудь о тех взглядах, которые ты бросала, когда позировала нагишом, и которые, вопреки твоим ожиданиям, не только не делали тебя привлекательной, но, наоборот, уродовали… Я закончил, — сказал он наконец. — Благодарю тебя, Сильви.
— Художник удовлетворен? — ехидно спросила она.
— На этот раз да, — сказал Дэдэ, убирая аппаратуру.
— Еще виски? — предложила Сильви.
— Нет, я иду домой.
— Как? Мы не поужинаем где-нибудь вместе? — удивленно спросила девушка.
— Не сегодня, — сказал он.
— А может быть, господин художник уже кого-то пригласил? — допытывалась Сильви.
— Нет. Я хочу, не откладывая, начать проявлять пленки.
— Ты беспокоишься по поводу снимков, удались они или нет, а главное, не вышла ли я на них чересчур безобразной? — Сильви плеснула в стакан виски.
— У меня нет ни малейшего беспокойства по этому поводу, — спокойно ответил Дэдэ.
— Какие из них ты проявишь в первую очередь? — поинтересовалась она.
— Те, которые я называю «своими», — улыбнулся он.
— А как же те, что снял вначале, когда я была без одежды? — с тревогой спросила девушка.
— Я проявлю их только в том случае, если «мои» снимки мне понравятся, — ответил Дэдэ.
— Не забывай, что ты обещал отдать мне все снимки, — напомнила Сильви.
— Ты их получишь и сможешь убедиться, что прав был я, — уверенно заметил он.
— Не сомневаюсь, что ты нарочно плохо фотографировал меня в голом виде, — капризно произнесла Сильви.
— Это почему же? — Дэдэ с интересом посмотрел на девушку.
— Потому что тебе невыносимо думать, что кто-то может разглядывать мое обнаженное тело. Я знаю тебя, Андре. Ты ревнуешь, — заявила она.
— Я?
— Да, ты! Ты ведь влюблен в меня! А знаешь, как приятно для такой девушки, как я, убедиться, что ее любят! Одно плохо: я не знаю, смогу ли когда-нибудь полюбить тебя…
Сильви молча медленно потягивала виски, пока Дэдэ, тоже не проронив ни слова, разбирал и укладывал аппаратуру. Покончив с этой работой, он произнес:
— До свидания…
— До свидания, Андре… Когда принесешь фотографии? — спросила Сильви.
— Дня через три или четыре, не раньше. Завтра и послезавтра я буду занят на показе очередной коллекции… Потом потребуется время для печатания снимков. Когда все будет готово, я приду к магазину, — ответил он.
— Только не стой у дверей! Терпеть этого не могу! Что обо мне могут подумать? — возмущенно воскликнула Сильви.
— И ты говоришь это после того, как потребовала снять тебя обнаженной?! — Дэдэ не мог скрыть упрека в голосе.
— У себя дома я могу делать все что заблагорассудится, даже заниматься любовью, если захочу, — резко отпарировала Сильви.
Он молча посмотрел на нее, потом, уже на пороге, буркнул:
— Буду ждать тебя у входа в метро.
После его ухода Сильви долго оставалась в растерянности. Чудной парень, этот Андре! Она так и не поняла, хотел ли он ее, когда фотографировал обнаженной, поскольку при этом вел себя очень сдержанно. Полноценный ли он мужчина или, может быть, импотент? В отличие от многих своих коллег на гомосексуалиста он не похож… Тогда как объяснить, почему он не позволил себе ни малейшей вольности, несмотря на то что она выставляла напоказ все свои прелести и откровенно провоцировала его? После авантюры с предпринимателем Сильви отказывалась верить, что ей не дано возбуждать в мужчинах желание. Только бы снимки оказались удачными! Те, другие, «приличные», ее не интересовали. Дэдэ был прав: она сильно изменилась…
На следующий день, в понедельник, пышнотелая Мэрилин пришла на примерку в сопровождении Доминго. Сильви решила, что судьба смилостивилась над ней и поэтому нельзя упускать шанс, который, быть может, никогда больше не представится. Надо было не мешкая действовать! Удобный момент выдался, когда клиентка громко потребовала, чтобы мадам Бернье немедленно явилась к ней в кабину: одно из платьев, уже подогнанное после первой примерки по требованию покупательницы, опять плохо сидело. Дама возмущалась:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});