Даже сквозь толстое пальто Шарли ощущала тепло его рук.
– Ты говорил об этом дереве?
– Нет, – покачал головой Спенс, – о другом, чуть дальше по дороге, с которым это случилось раньше.
– Ты хочешь сказать, оно упало? – неуверенно спросила Шарли.
– Ну наконец-то ты заметила.
Однако, несмотря на насмешку, его голос дрожал.
– О, Спенс!
Обвив руками его шею, Шарли судорожно прижалась к нему, точно кутаясь в одеяло, которое должно было согреть, успокоить и исцелить ее. Она случайно прикоснулась щекой к его подбородку и выяснила, что щетина совсем не такая колючая, какой казалась на вид.
Запоздало осознав, что рухнувшее дерево могло придавить ее – возможно, насмерть, – Шарли задрожала.
Губы Спенса скользнули по ее щеке.
– Все хорошо, – шепнул он. – Все хорошо.
Шарли не хотела отпускать его. Сплетя пальцы у него на затылке, она уткнулась лицом в теплую шею.
– Проклятье, – дрогнувшим голосом произнес Спенс. – Я думал, на улице мне будет не так сильно хотеться этого…
Шарли не спрашивала, что он имел в виду: ей и так все было ясно. Она не стала мучить себя вопросом, правильно ли поступает, – выгнувшись, она привлекла Спенса к себе, и он не слишком сопротивлялся.
Его губы были холодные, но через считанные мгновения согрелись, опаленные ненасытным жаром, толкнувшим их навстречу друг другу и заставившим забыть об окружающем мире.
Вдруг Спенс оторвался от Шарли. Он дышал с трудом, взор его был затуманен.
– Играть с огнем опасно, – пробормотал он. Полностью овладев собой, Спенс помог Шарли подняться с земли. – Пошли домой?
Кивнув, она сглотнула комок в горле.
– Извини, Спенс.
Он ничего не ответил, и Шарли сперва решила, что он ее не услышал.
– Ты ни в чем не виновата, – наконец сказал Спенс. – Хорошо, что ты не в одних шортах, а то все ноги были бы в ссадинах.
Почему-то картина, как она, одетая в шорты в такую погоду, гибнет под рухнувшим под тяжестью льда деревом, показалась Шарли безумно смешной, и она, сложившись пополам, затряслась в неудержимом хохоте.
– Шарли, прекрати, – решительно оборвал ее Спенс.
Но она с трудом могла говорить.
– Но это же жутко забавно! В босоножках, и солнцезащитных очках, и с полотенцем через плечо…
– Насчет слова «жутко» я с тобой соглашусь. Пошли. По-моему, мороз, шок и… все остальное подействовало на твой рассудок.
Шарли мгновенно успокоилась, и у нее в глазах блеснули слезы.
– Прости, что сделал тебе больно. Шарли отчаянно затрясла головой.
– Спенс, не говори глупостей. Ты спас мне жизнь. По крайней мере уберег от огромной шишки на затылке.
Рука Спенса, скользнула по ее шее, нырнула под волосы, нежно ощупывая голову. Шарли затаила дыхание.
– Насчет шишки я не очень-то уверен. Ты ведешь себя так, словно у тебя сотрясение мозга.
Возможно, он прав. Ласковое осторожное прикосновение ладони Спенса жгло ее, точно раскаленное железо. Он опустил руку, и Шарли не могла решить, радоваться этому или огорчаться.
Дорога назад показалась невыносимо долгой, и когда они наконец добрались до домика, Шарли облегченно вздохнула.
– Меня после прогулки теперь тянет в сон, точно грудного младенца, – заявила она. – Думаю…
– Извини, но спать я тебе ни в коем случае не позволю.
– Почему? – удивилась она, расстегивая пальто. – А, поняла. Неужели ты действительно опасаешься, что у меня сотрясение мозга?
– Надеюсь, что нет, и все же лучше не рисковать.
– А что ты будешь делать, если я потеряю сознание? – жалобно произнесла она. – Ты же не сможешь отнести меня на руках до дома Бакстера.
– Я буду тянуть тебя за волосы, – усмехнулся Спенс. – Как насчет чашечки кофе, чтобы взбодриться?
Пожав плечами, Шарли устроилась перед камином, потирая ноющие мышцы. Свернувшись, она закрыла глаза.
– Ну-ка не смей, – окликнул ее Спенс. – В шкафу есть колода карт. Хочешь, сыграем в покер?
Шарли обреченно вздохнула.
– Разве у меня есть выбор?
Она не двигалась с места, пока Спенс, принесший две чашки кофе, не тронул ее за плечо.
– Просыпайся, спящая красавица. Или мне подергать тебя за волосы?
Шарли встрепенулась.
– Обязательно в покер?
– Так и быть, я позволю уговорить себя сыграть во что-нибудь другое.
– В «безумные восьмерки», – наконец сделала выбор Шарли.
– О небо, почему именно эта детская игра?
– Я столько играла в нее с моими семилетками, – хитро усмехнулась Шарли, – что теперь, пожалуй, смогу играть с закрытыми глазами.
Рассмеявшись, Спенс пододвинул кресло.
– К несчастью, я не семилетка. – Он принялся умелыми движениями тасовать карты. – Кстати, какой интерес ты находишь в том, чтобы вот уже третий год преподавать одну и ту же арифметику и одно и то же чтение? Ведь это, наверное, скучно?
– Если смотреть с этой точки зрения – ужасно скучно, – согласилась Шарли. – Только я преподаю не предметы.
Отобрав у Спенса карты, она начала сдавать.
– Это еще как? Что ты имеешь в виду?
– Я учу детей. И несмотря на то, что предметы одни и те же, не бывает двух одинаковых уроков, потому что дети разные.
Шарли положила оставшуюся колоду на столик, но Спенс не прикоснулся к своим картам.
– Ты никогда об этом не говорила. Я понятия не имел, как ты относишься к своей работе.
Шарли не отрывалась от своих карт.
– А ты не спрашивал, – наконец сказала она, выкладывая короля.
А ведь действительно, как мало они знают друг о друге – а еще собирались связать свои жизни! Возможно, оно и к лучшему, что все закончилось именно так.
Однако мысль эта, несмотря на всю свою правоту, не смогла снять печаль с ее души.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Тщательно уложив карты, Шарли наконец смогла собрать силы, чтобы лучезарно улыбнуться.
– Ты будешь ходить?
Спенс даже не притронулся к своим картам. Откинувшись на спинку кресла, он внимательно смотрел на Шарли, поглаживая заросший подбородок.
– Ты права, – после некоторого молчания сказал он. – У нас постоянно не хватало времени. Если ты была не в школе, то занималась свадебными приготовлениями или замещала Шарлотту в каком-нибудь благотворительном обществе.
– Да? – ехидно подняла брови Шарли. – А у тебя никогда не было никаких дел?
– Каюсь, – улыбнулся Спенс. – Вот я и хочу наверстать упущенное. Почему ты стала учительницей? Да еще в начальной школе?
– Ты говоришь совсем как тетя. Да и какое это теперь имеет значение?
Но, подумав, что разговор поможет скоротать время, Шарли неторопливо продолжила:
– Сколько себя помню, я всегда хотела быть учительницей. Еще не умея читать, я усаживала кукол и плюшевых медвежат и проводила с ними уроки.