его власти.
Убедившись, что я больше ничего не могу ему противопоставить, Демьян оставляет в покое мою голодную щелку и ведет меня за руки вглубь квартиры.
В кратчайшие сроки я лишаюсь окончательно шубки, сарафанчика, колготок… На нарядное кружевное белье тоже никто не смотрит. С меня стаскивают все и роняют на приготовленную постель.
На этом прелюдия заканчивается. Подтянув мою попку к краю постели, Демьян устраивается между моих бедер и входит в меня сразу на всю длину, вырывая у меня протяжный стон, в котором слышится позорные облегчение и радость.
Дотянувшись до моей груди, он сминает благодарную за это плоть, сжимает соски и дразнит меня, начиная неглубокие толчки, доходящие только до середины пещерки. Он изводит меня, натирая нежное влагалище.
– Ты не соскочишь с моего хуя, золотко, – доносит он до меня свою мысль. – Я все про тебя понял, как только увидел. Идеально для меня. Твое место здесь.
Я извиваюсь и выгибаюсь, пытаясь подтолкнуть бедра, чтобы насадиться полностью, но добиваюсь только того, что Демьян обращает внимание на мой клитор. Подушечка пальца безжалостно натирает горошинку до тех пор, пока я не начинаю скулить. Удовлетворившись моей покорностью, Демьян резкими глубокими толчками доводит меня до оргазма, но сам все еще готов продолжать. Выйдя из норки, он стаскивает меня на коленки и приставляет блестящий от моей смазки член к губам.
– Соси, золотко! Усердно, может, я подобрею. И отдам тебе все подарки, которые приготовил.
Мне плевать на подарки, у меня все еще кружится голова, а в киске все еще длятся спазмы, и я послушно пускаю головку за щеку. Ласкаю языком вздувшиеся вены ствола, обрисовываю головку, щекочу уздечку, причмокиваю, как бывалая минетчица.
– Сладкая. Божественный ротик, – слышу я комплименты. – Горячая девочка, как я люблю. Похотливая паинька.
Эти грязные словечки заводят меня, срывая все запреты. И когда Демьян кладет тяжелую ладонь мне на макушку, я покорно глотаю член до конца, позволяя ему забираться в горло. Немного давлюсь вначале, но Демьян терпеливо ждет и, только когда я приноравливаюсь дышать, начинает пользовать меня на всю длину.
– В глаза смотри, – командует он.
Я поднимаю взгляд и вижу его восхищение. Он любуется тем, как я принимаю его орган целиком.
Тяжесть внизу живота опять растет.
Насладившись моим горлом, Демьян покидает его.
– Посмотри, как ты течешь.
Я опускаю взгляд и замечаю, как между ног тоненькой ниточкой тянется смазка.
Сев на постель, Демьян укладывает меня поперек колен и запускает пальцы в сочащуюся дырочку, заставляя меня дрожать.
– Кто-то заслужил порку, – строго говорит Демьян.
И слова у него не расходятся с делом. Звонки увесистые шлепки расцвечивают мою попку розовым, заставляя гореть и… течь еще сильнее.
Закончив экзекуцию, Демьян проверяет, как я к ней отнеслась. Три пальца беспрепятственно проникают в голодную киску.
– Идеальная девочка. Наша снегурочка чудесно растаяла, как ей и положено, – восхищается Демьян. – Золотко, вот теперь поговорим серьезно.
Он помогает мне подняться на дрожащие ноги и сесть на него верхом лицом к нему, уперевшись коленями на постель по бокам от его бедер. Я трепещу на сладком члене, который может доставлять столько удовольствия, пока Демьян ласкает мою грудь. Посасывает соски, сжимает их, причиняя легкую приятную боль.
Я половыми губами чувствую жесткие лобковые волосы Демьяна, они намокают от моих соков. Я уже не могу терпеть. Сама приподнимаюсь, чтобы опуститься, но получаю новый шлепок.
– Золотко, я тут решаю, когда ты кончишь, – холодно реагирует Демьян.
– Ну пожалуйста, – сиплю я.
– Другое дело, – одобряет он, и ухватив меня за попку начинает медленно приподнимать на члене, чтобы я прочувствовала весь его рельеф и быстро с силой опускать вниз.
Я растворяюсь, меня нет. Тает каждая косточка, от невыносимого напряжения ломит каждую мышцу, остается только жаждущий центр моей сущности. Это невыносимо, все мое существо рвется к вершине, поскорее до нее добраться, но Демьян перехватывает мою руку, стремящуюся простимулировать клитор.
– Нельзя. Я запретил тебе себя трогать.
От переполняющих меня чувств, я кусаю Демьяна в плечо.
Он только смеется и… проникает пальцем в беззащитную дырочку ануса. Неглубоко, но меня пронзает молния.
– Охуенно, – выдыхает Демьян, потому что моя киска сжимается на его поршне еще плотнее. – Узкая попка. Какой сладкий станочек будет…
Это последнее, что я слышу перед тем, как взорваться и рассыпаться. И уже не чувствую, как Демьян укладывает меня на спину и заливает мой живот спермой.
Глава двадцать вторая
Открыв глаза, первое, что я вижу, это лицо Демьяна.
– В душ? – интересуется он. – Замка там больше нет, но горячая вода в наличии.
Собирая себя по кускам, понимаю, что душ мне сейчас не по силам.
– Позже, – бормочу я.
Все, что мне сейчас надо, что меня никто не трогал.
Демьян хмыкает, пропадает из моего поля зрения, а минуту спустя я чувствую, как он вытирает влажными салфетками мой живот.
– Ты презервативами принципиально не пользуешься? – задаю я очень своевременный вопрос.
– Я давно не трахался без презика, но в коттедже просто оказался не готов к твоему появлению. И втянулся. У тебя очень горячая сладкая дырочка…
Романтик, блядь.
Со стоном переворачиваюсь на живот, когда Демьян заканчивает уходовые процедуры, и прячу лицо в сбитом нами в ком одеяле.
– Устала? – он поглаживает меня по лопаткам.
– М-м-м, – мычу я.
Поглаживания спускаются все ниже.
– Не расстраивайся, презервативы есть, – он бросает рядом со мной непочатую пачку на двенадцать штук.
Капец.
– Это надо прекратить, – говорю я.
– Зачем?
– Это ни к чему не приведет. Мне не нужны кратковременные интрижки.
– Поздно, золотко. Не соскочишь.
– Соскочу, – упрямо протестую я. – Найду себе постоянного парня.
– Я чем тебя не устраиваю? – удивляется Демьян, переходя к поглаживаниям попки.
– Ты сам говорил, хочешь застолбить – окольцуй. Это не наш случай.
Демьян хмыкает.
– Может, и окольцую. Но испытательный срок будет.
– Да зачем тебе это надо? – я поворачиваюсь и вглядываюсь в его лицо. – У тебя же есть силиконовые модельки.
– Я за натуральность.
– Ой, еще скажи, что влюбился! – фыркаю я, а у самой сердечко замирает.
Демьян морщится.
– Ты все усложняешь, откуда я знаю, влюбился или нет?
Ах, так! Я начинаю предпринимать попытки покинуть постель.