class="p1">Голова тут же закружилась и ноги ослабли. Я попытался идти, но понял, что не слишком хорошо понимаю, где я. Видимо потеря крови была не такой уж и маленькой, раз тело меня плохо слушалось.
Руку я задрал вверх, когда бежал, чтобы кровь текла меньше. Но либо слишком слабо затянул жгут, либо все же какой-то крупный сосуд был поврежден: рубаха была вся в крови по самое плечо. И темно красное пятно все растекалось и растекалось. Причем ткань можно было смело выжимать.
В голове промелькнула мысль: «Не тем шансом для Шустовых я оказался, раз так глупо подставился».
— Никита Васильевич, что с вами? — низкий женский голос звучал откуда-то издалека. — Вы можете идти?
Пухлые, но весьма сильные руки подхватили меня и помогли подняться. Ноги подкашивались, но с помощью Анфисы Петровны мне удавалось переставлять их довольно быстро, как мне казалось.
— Так, осторожно. Сюда, — нашептывал мне в самое ухо голос хозяйки борделя. — Не нужно чтобы вас тут видели в таком виде.
Мадам подтащила меня к знакомой низкой двери. Толкнула — заперто. Постучала — тишина.
— Иван! — позвала Анфиса Петровна через дверь.
Никто не ответил.
Меня снова куда-то потащили. Теперь через коридор в направлении выхода в общий холл. Неужели она собралась тащить меня всем на обозрение? Нет. Не доходя лестницы, мы свернули вбок и через несколько шагов уперлись в узкие ступеньки.
Несколько шагов вверх дались мне особо тяжело, но мадам не сдавалась.
Распахнулась дверь, и мы оказались в просторной комнате, заставленной дорогой мебелью. Здесь даже было огромное зеркало в полный рост.
Плывущим сознанием я отметил, как странно выглядит худое длинное тело на фоне крупной и полной женщины.
Меня втащили внутрь. Ноги слушались все хуже и хуже. Чрез комнатку в еще одну дверь. Влажно и душно. По центру большая бадья на ножках. Нет, ванна. Туда меня и запихнула Анфиса Петровна. Видимо, чтобы не марал ковры, что были на полу в комнате.
Я застонал, ударившись головой о край ванны. Зато в голове немного прояснилось.
— Бумаги, — прошептал я, увидев, что мадам тянется к ковшику.
Женщина замерла в недоумении.
Руки были слишком слабы, но я попытался дотянуться до связки листов под рубахой.
Анфиса Петровна заметила мои потуги и быстро ощупала меня. Найдя пачку бумаг, вытащила ее и бросила на пол.
Теплая вода полилась на меня откуда-то сверху. Поднял взгляд. Мадам разматывала шарф на моей руке поливая водой из ковшика.
— Полежи тут, никуда не уходи, — приказала Анфиса Петровна и вышла из комнаты.
Через минуту вернулась с двумя графинами в руках. Из одного вылила прозрачную жидкость мне на рану, отчего я готов был закричать, но женщина зажала мне рот рукой и продолжила смывать кровь водкой.
Запах спирта вернул мне сознание окончательно.
— Спасибо! — пробормотал я едва слышно.
— Пока рано.
Анфиса Петровна умело запрокинула мне голову и влила в нее жидкость из второго графина. Бренди обжег горло. Я попытался выплюнуть напиток, но мадам протестующе задрала мне голову и влила еще.
Крепкий алкоголь горячей волной прокатился по пищеводу смывая ощущения реальности происходящего. Голова закружилась, но не так, как от потери крови. Я начал хорошо соображать, хотя и немного заторможенно. Зато боль отступила.
Я только сейчас понял, что мне было больно. До этого организм гасил ощущения эндорфинами. Сейчас им на замену пришел алкоголь и организм переключился на более важные дела.
— Шоколад, — хрипло произнес я.
— Ишь гурман какой нашелся, — удивилась мадам. — Коньяк шоколадом закусывать. Сразу видно аристократ, — попыталась пошутить она.
— Нужен, чтобы восстановить потерю крови, — пробормотал я, оправдываясь.
— Поняла. Лежи.
Анфиса Петровна почти бегом унеслась в комнату и принесла оттуда колотый шоколад в тарелочке.
Я протянул было здоровую руку, но не смог взять кусочек.
Мадам, схватила средний кусок и положила его мне в рот. Я принялся медленно жевать.
— Выпей еще коньяка. Сейчас шить буду, ощущения не из приятных.
Я кивнул и проглотил остатки шоколада.
Графин снова наклонился надо мной и в горло полилось раскаленное железо. Все горело внутри, но я большими глотками пил коричневую жидкость.
— Ну хватит, Никита Васильевич, а то переберешь еще.
Она отняла от моих губ графин и поменяла его на другой с водкой. Наклонилась и внимательно осмотрела рану. Еще раз промыла ее и поставив пустой графин на пол, принялась что-то делать над туалетным столиком.
Я лежал в ванной в собственной крови, смешанной с теплой водой и водкой. Вся одежда пропиталась и невыносимо воняла этой жуткой смесью. В какой-то момент мне показалось, что меня стошнит.
Анфиса Петровна снова развернулась ко мне. В её руках была длинная игла с ниткой. Откуда-то со столика мадам достала сложенную в несколько слоев мокрую тряпку и сунула ее мне в рот.
— Теперь терпи.
Я до боли сжал челюсти и стал терпеть.
При каждом уколе, в голове раздавался тихий звук нажатой клавиши рояля.
К концу процедуры мне стало лучше. Сознание снова было в норме, хотя чувствовалось легкое опьянение.
Анфиса Петровна, закончив меня штопать ополоснула руки и спросила:
— Сам вымыться сможешь?
— Пожалуй да, — оценив свое состояние, ответил я.
— Отлично! Одежду подберешь в шкафчике у входа. Рубаху не надевай, нужно будет тебя перевязать. Если что потребуется зови.
Мадам вышла, оставив меня мыться.
Через полчаса я вышел чистый и довольно сносно себя чувствующий. Во время помывки я доел почти весь шоколад из тарелочки и выпил графин воды, который по моей просьбе принесла Анфиса Петровна. Выходя, прихватил свои бумаги, запихнув их за пояс.
Мадам сидела за столом в углу комнаты и смотрелась в зеркальце.
— Иди сюда, — не оборачиваясь произнесла она, как только я вышел.
Я подошел, и женщина осмотрела мою рану. Зашитый порез всё ещё слабо кровоточил. Рядом на столике лежала узкая длинная полоска ткани.
Мадам принялась умело накладывать повязку.
— Где вы всему этому научились? — спросил я её, как только работа была окончена.
— Была маркитанткой в военных походах. Там и руками, и телом работать приходилось. Да уж, — как-то грустно произнесла Анфиса Петровна и посмотрела в зеркальце. — Тело уже не то, а руки помнят. Да присаживайся, чего стоишь, как столб.
Я огляделся и увидел у противоположного конца стола стул и накрытый блестящим колпаком хорошо сервированный ужин.
— Ешь. Тебе сейчас мясо нужно.
Ощущение голода сразу накрыло меня. Я присел и набросился на еду.
— Рассказывай, что случилось, — скорее приказала, чем попросила мадам, как только я немного поел.
Скрывать что-то я не видел никакого смысла, особенно после того, что Анфиса Петровна для меня сделала. Я рассказал всё с того момента, как пошел в город. Упомянул, что занес письма и пошел в заведение «У Луки».
Рассказал о встрече с воришкой и о драке. О том, что заработал, спасая девицу от нападения и о посещении боёв.
Когда дело дошло до охранника, передавшего сведения о нас доносчику Корсакова, мадам недовольно покачала головой.
— Не понял кто это был? — спросила она.
— Нет, — честно признался я.
— Ничего разберемся.
— Мне пришлось последовать за доносчиком и в конце концов убить его, — продолжил я. — Иначе бы мы с Лушкой и Иваном были в опасности. А узнай Корсаков, что вы меня скрываете и вам бы не поздоровилось.
Анфиса Петровна кивала во время моего рассказа, но ничего не сказала. Я так и не понял, одобряла она мой поступок или нет.
Мадам долго молчала после того, как я закончил говорить.
— Это хорошо, что я тебя нашла в коридоре. Заметь тебя кто другой могло бы гораздо хуже все обернуться. Ты смелый и честный молодой человек. Этим ты меня и подкупаешь. Тебе пора отдыхать. Уверен, что не выделить тебе комнату?
— Спасибо, но я буду со своими. Надеюсь, они вернулись.
— Похвальное решение, хоть и немного глупое. Но тут тебе решать, — усмехнулась мадам. — Зайди ко мне утром часов в десять. Нужно будет осмотреть твою рану и перевязать.
— Хорошо, — согласился я, — Только у меня часов нет, за временем следить.
Анфиса Петровна поднялась и прошла в угол комнаты, где располагался довольно обширных размеров комод с четырьмя ящиками. На полке этого монстра стояли большие весьма дорогого вида часы. Я испугался, что она предложит забрать их себе, но все