Читать интересную книгу Мой муж Джон - Синтия Леннон

Я ходила на все выступления вместе с группой, и ревнивые фанатки часто вычисляли меня в толпе как девушку Джона. Поэтому со временем я стала появляться там в паре со своей подругой и ходила с ней всюду как приклеенная. Полин была девушкой, а позже женой Джерри Марсдена, в прошлом водителя грузовика. Его группа, Gerry and the Pacemakers, часто выступала в одном концерте с «Битлз». Вскоре они подружились с Джоном, потому что очень подходили друг другу по складу ума и чувству юмора.

Пока «Битлз» находились на сцене, мы с Полин ощущали себя в безопасности, так как все внимание было сосредоточено на них. Но, когда наступал перерыв, в туалет мы отправлялись обязательно вместе, поскольку именно там обычно случались всякие неприятности. Мы научились ходить с опущенной головой, чтобы, не дай бог, не посмотреть кому — то из девиц в глаза, пулей влетали и вылетали из помещения, даже не остановившись у зеркала, чтобы подкрасить губы. Тем не менее вдогонку нам часто летели фразы типа: «И что только он нашел в этой подстилке?!» Кроме ревнивых фанаток, были и те, кто, наоборот, присматривал за нами и сдерживал своих разгневанных подруг, которым не терпелось вырвать у меня клок волос: «Если Джону она нравится, значит, и нам тоже. Не трогайте ее…»

Среди посещавших концерты «Битлз» была одна девушка, Присцилла Уайт, которая чуть позже стала известна под сценическим псевдонимом Силла Блэк. Она иногда помогала наводить порядок в раздевалке «Пещеры» в обмен на бесплатный входной билет. Силла училась в коммерческом колледже в районе Энфилд и только — только начала выступать как вока — листка в местных группах. Как — то вечером она пела в одном концерте с «Битлз», и Джон в шутку назвал ее мужским именем — Сирил. Шутка была воспринята вполне доброжелательно, и прозвище прилепилось к Силле на долгие годы. Она была худенькой неприметной девочкой, однако обладала твердым характером и незаурядным голосом. Много лет спустя, когда мы с Силлой уже были близкими подругами, она призналась, что язвительный сарказм Джона и его бесконечные шпильки вызывали у нее смертельный ужас. Тем не менее вскоре она стала относиться к Джону с большой нежностью и уважением.

Родители ребят тоже иногда заходили в «Пещеру» посмотреть, как они выступают. Отец Пола, Джим, нередко ждал сына в раздевалке, чтобы передать ему еду, купленную во время обеденного перерыва. Пол забирал ее с собой домой, разогревал в духовке и, когда отец возвращался с работы, они вместе ужинали. Захаживали также матери Пита и Стюарта. Что же касается мамы Джорджа, то она приходила почти всякий раз посмотреть на своего мальчика да еще приводила с собой подруг и родственников.

Насколько мне известно, Мими была на концерте «Битлз» в «Пещере» лишь один — единственный раз. Услышав, чем занимается Джон, она решила сама увидеть все своими глазами. Не могу сказать, кто из них был больше шокирован, когда они столкнулись в клубе лицом к лицу. Мими пробыла на концерте всего несколько минут, и, конечно, ее скорый уход обидел Джона. Ему так хотелось, чтобы она гордилась им. Но ее поведение, которым она однозначно давала понять, что все это ей отвратительно, не слишком — то удивило Джона, и он воспринял его в целом спокойно.

Ребятам было приятно иметь целую армию верных поклонников в своем родном Ливерпуле. Джон и Пол четыре года потратили на то, чтобы добиться такого успеха. Несмотря на это, их по — прежнему не отпускали мысли о том, чтобы снова попытать счастья в Гамбурге, где они пережили столько захватывающих моментов. Ребята не знали, позволят ли им вновь приехать в Германию после того, как они были оттуда выдворены. Но другие группы продолжали ездить туда на гастроли, и «Битлз» не хотели оставаться в стороне. На помощь им пришел Алан Уильямс. Он написал письмо в германское консульство, всячески превознося в нем музыкальные способности и моральные качества членов своего коллектива. Во время прошлого визита, написал он, его подопечные подверглись незаконной эксплуатации, но на этот раз они будут работать на достойного и уважаемого бизнесмена Петера Экхорна, владельца клуба Тор Ten.

Письмо сработало, и ребятам были выданы разрешения на работу. Джорджу к тому времени уже исполнилось восемнадцать, так что с его возрастом проблем тоже не возникло. В апреле 1961 года «Битлз» отправились в свою вторую поездку в Гамбург. Я была несказанно счастлива, так как на сей раз они брали меня с собой.

ГЛАВА 6

Я никогда раньше не выезжала за пределы Великобритании, до того как отправилась в Гамбург вместе с Дот Роуи, подружкой Пола. Мы были настолько перевозбуждены и напуганы, что всю ночь накануне отъезда не сомкнули глаз. Ребята уже две недели находились в Германии, а мы собрались туда в пасхальные каникулы. В колледж мне нужно было только через две недели, а Дот, которая работала ассистентом фармацевта, взяла на это же время отпуск.

Пол к тому времени встречался с Дот уже несколько месяцев. Это была миниатюрная семнадцатилетняя блондинка с ангельским личиком, очень веселая и забавная. Я радовалась, что еще у одного из ребят появилась постоянная подружка. Во — первых, мне теперь было с кем пообщаться, а во — вторых, я понимала: она не понаслышке знает, что значит таскаться по ночным клубам и ждать, пока твой парень закончит выступать, потом долго болтать с фанатами, пока он не выйдет к тебе. Не то чтобы мне это так уж не нравилось: я привыкла, знала, что Джон меня любит по — настоящему, и гордилась им, — просто эта жизнь была совершенно другой, настолько не похожей на жизнь других девушек. Часто мне приходилось ждать весь вечер, а иногда и полночи, пока мой друг находился в центре внимания десятков девушек, прежде чем я наконец получала возможность остаться с ним наедине. С Дот я могла теперь разделить как долгие часы ожидания, так и неожиданные приключения — например, эту поездку в Гамбург.

Отец Пола вместе с моей мамой проводили нас до станции «Лайм — стрит», откуда отходил наш поезд. Снабженные бутербродами с сыром и термосами с чаем, мы махали им на прощание, пока они не скрылись из виду. Две наивные девчонки отправлялись в неведомый мир без малейшего понятия о том, что их там ждет.

Поезд шел всю ночь, а рано утром, пересев на паром, мы добрались до Голландии, где пересели на другой поезд. В пути мы немного поспали, но к концу второго дня насущной проблемой стал голод. Бутерброды давно закончились, в поезде, который вез нас из Голландии в Гамбург, не было вагона — ресторана, и купить какую — нибудь еду можно было только во время остановок. Мы не хотели покидать поезд на станциях, опасаясь, что он уедет без нас. Ни на каком другом языке, кроме английского, мы не говорили, так что и спросить, сколько продлится та или иная остановка, тоже не могли. Нам оставалось только ждать и мечтать о том, как мы досыта наедимся, когда приедем.

Всю дорогу нам представлялась романтичная картина: вот мы приезжаем в Гамбург, любимые ждут нас на платформе с распростертыми объятиями, воздух слегка затянут прозрачной дымкой, поезд останавливается, и мы, во всем своем великолепии, свежие, как маргаритки, выходим на перрон… В действительности все получилось несколько иначе: состав прибыл рано утром, мы с неимоверным трудом открыли дверь вагона и вывалились на платформу — чумазые, уставшие и с единственной мыслью: что — нибудь съесть.

Оглядевшись, мы никого не увидели. Невероятно длинная платформа простиралась куда — то в бесконечность и вокруг — ни души. Через несколько минут мы наконец заметили бегущих нам навстречу Джона и Пола. Когда они приблизились, мы поняли, что выглядят они еще похуже нашего: истощенные, разящие алкоголем, с мешками под глазами и такие грязные, будто не мылись, по крайней мере, неделю.

Несмотря на наше состояние, встреча была прекрасной. Мы целовались, обнимались и визжали от радости. Ребята играли в клубе до двух часов ночи, а потом, в нервном ожидании нашего приезда, так и не легли спать. Они оба выпили изрядное количество спиртного вперемешку с бодрящими пилюлями и просто ошеломили нас тем, что говорили без умолку и были чересчур возбуждены. Прошло какое — то время, прежде чем мы смогли сказать им, что очень хотим есть. В итоге Джон с Полом отвели нас в Морскую миссию неподалеку от гамбургских доков, где все мы плотно позавтракали.

Ребята договорились, что я остановлюсь дома у Астрид и ее мамы, а Дот поселится с Розой, уборщицей в Тор Теп. Таким образом после завтрака мы с Дот разошлись каждая в своем направлении. Я очень нервничала перед встречей с Астрид, которую по описаниям Джона представляла себе блестящей и самоуверенной, и боялась выглядеть перед ней чересчур застенчивой и неуклюжей. Астрид встретила нас на пороге. Выглядела она сногсшибательно, как я и ожидала. На ней были джинсы, водолазка и кожаный пиджак — все черного цвета. Ее короткие светлые волосы были пострижены лесенкой, неброский макияж наложен безупречно. Но волновалась я напрасно: Астрид обняла меня, мы тут же прониклись взаимной симпатией, и это стало началом теплой дружбы. При всем ее великолепии, с ней всегда было легко, весело и спокойно.