Читать интересную книгу Первый удар Сталина 1941 - Михаил Барятинский

Ну а если бы Франция все-таки прекратила сопротивление? Что ж, ситуация для СССР стала бы сложнее, так как немцы могли направить на Восточный фронт значительно большее количество войск. Но тем не менее боевые действия все равно велись бы не на нашей территории и совсем при других условиях — без внезапного немецкого нападения. Даже в случае отступления Красной Армии, в пределы СССР война пришла бы не скоро, если бы вообще пришла. А уж об отступлении до Волги не приходится и говорить.

Кстати, в предложенном варианте развития событий, в том случае если европейские державы — Франция, Великобритания и СССР — разбираются с Германией самостоятельно, есть и одно далеко идущее следствие — несколько иная, значительно более скромная, роль США в послевоенном устройстве мира. Даже в том случае, если бы Советский Союз вел войну в одиночку и в нее вступили бы США, то стоит задуматься, где бы Красная Армия встретилась с союзниками, если бы они тянули с высадкой до 1944 года. Да и продолжалась бы война до 1944 года?

Рассматривая вариант 1940 года, необходимо упомянуть еще один сценарий первого советского удара — превентивное наступление осенью, например в сентябре — октябре. Строго говоря, именно оно полностью соответствует определению такого рода действий — упреждению противника в оперативно-стратегическом развертывании. В варианте 1941 года такое развертывание уже было завершено Германией, а в июне 1940 года — еще не было начато. Для Советского Союза ситуация осени 1940 года менее выигрышна, так как боевые действия на Западе уже завершились и некоторая часть соединений Вермахта была переброшена на Восток. Тем не менее советский превентивный удар мог оказаться достаточно эффективным, во всяком случае по сравнению с аналогичным ударом в 1941 году, главным образом потому, что немецкие войска еще не завершили развертывания, а в Красной Армии еще не дошла до абсурда реформа, в особенности в танковых войсках. Опять-таки в этой ситуации было бы спорным участие в войне Румынии и Финляндии. Взаимоотношения Румынии и Германии, например, в 1940 году были сложными (Германия поддержала ССС]Р в его притязаниях на Бессарабию и Северную Буковину), и немцы всерьез рассматривали план вторжения в Румынию и взятия под свой контроль нефтепромыслов.

В любом случае развязывание войны Советским Союзом осенью 1940 года не привело бы к трагическому для нашей страны развитию событий по образцу 1941 года. Даже при относительном неуспехе первого удара война на какое-то время неизбежно переходила бы в позиционную фазу, в ходе которой обе стороны накапливали бы силы. Нанести ответный удар немцы смогли бы не раньше мая 1941 года. А к этому можно было и подготовиться, при наличии мозгов, конечно.

У читателя, возможно, возникнет вопрос: как же так, ведь во всех рассмотренных вариантах предполагается циничное нарушение Советским Союзом пакта о ненападении с Германией! Как это выглядит с этической точки зрения? Что можно сказать по этому поводу? Политика и этика, вообще-то, плохо сочетаются. Политика, как известно, дело грязное, а война, как ее продолжение — еще грязнее. Да и чего, собственно, стесняться, после того как в августе 1939 года СССР и Германия цинично распределили зоны оккупации в Восточной Европе? Кто сильнее — тот и прав! К тому же пакт о ненападении был нужнее немцам, чем нам. Принято считать, что мы получили передышку. Какую, позвольте спросить? Мы получили войну в 1941 году, на которую, как выяснилось, совсем не рассчитывали. А вот хитрюга Гитлер, благодаря высокоэтичному выполнению Сталиным условий пакта, обезопасил себя с тыла в 1940-м! За что спустя год и поблагодарил! Нет, надо было дать ему пинка в июне 1940 года, а потом разбираться, кто прав, а кто виноват в Силезии, а не под Москвой.

Что можно сказать в заключение? Получается, что на фоне реального нападения Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года просматриваются как минимум три возможных сценария развития событий. Причем все они связаны с возможным нанесением Красной Армией упреждающего удара. При всех возможных отличиях эти сценарии объединяет одно — гораздо более мягкие последствия для СССР. Но, увы, состоялось то, что состоялось. Политик из товарища Сталина был никудышный. С точки зрения способности плести аппаратные интриги, он, безусловно, был вне конкуренции, а вот во всем остальном… Даром предвидения, способностью просчитать ситуацию вперед и принять оптимальное решение он явно не обладал, что наглядно подтверждает рассматриваемый нами случай. Из возможных вариантов вступления Советского Союза во Вторую мировую войну он выбрал наихудший!

Михаил Мелыюхов

Германия в советском военном планировании в 1940–1941 гг

В конкретных военных приготовлениях СССР ключевое место занимала деятельность Генерального штаба по военному планированию, до сих пор содержащая, к сожалению, значительное количество «белых пятен», что связано с сохранением секретности соответствующих документов 1939–1941 гг. Ныне отечественная историография располагает довольно цельной картиной хода выработки документов военного планирования на стратегическом уровне, однако их содержание, а также связь с планированием на уровне военных округов все еще остаются слабо изученными. Содержание советских военных планов традиционно излагается в отечественной литературе по устоявшейся схеме: планы разрабатывались в ответ на рост германской угрозы и предусматривали отражение вражеского нападения, нанесение ответных контрударов и общий переход в наступление для разгрома противника. В соответствии с этим замыслом армиям прикрытия ставилась задача в течение 10–15 дней обороняться на линии госграницы, не допуская вторжения противника на советскую территорию, и готовиться к переходу в наступление вместе с армиями второго стратегического эшелона.

Введенные в последние годы в научный оборот советские дипломатические и военные документы 1939–1941 гг. показывают, что никакие внешнеполитические зигзаги не мешали советскому руководству рассматривать Германию в качестве вероятного противника и тщательно готовиться к войне. С возникновением советско-германской границы в октябре 1939 г. Генеральный штаб Красной Армии начал разработку плана на случай войны с Германией. Особую интенсивность этот процесс приобрел со второй половины марта 1940 г., и в 1940–1941 гг. было разработано пять вариантов плана оперативного использования Красной Армии в случае войны. Это, конечно, не исключает наличия и других рабочих вариантов, которые все еще не доступны для исследователей, что затрудняет анализ хода выработки этих документов.

Вместе с тем не следует забывать, что опубликованные документы хотя и играли ключевую роль в советском военном планировании, но не исчерпывали его. Во-первых, к этим документам имелся ряд приложений графического и текстуального характера, детализировавших их содержание. Во-вторых, кроме того, имелись записка о порядке стратегического развертывания вооруженных сил (задачи фронтов и флотов) с приложением карты и сводной таблицы распределения войсковых соединений, авиации и частей РГК по фронтам и армиям; план стратегических перевозок для сосредоточения вооруженных сил на ТВД; планы прикрытия стратегического развертывания; план устройства тыла и материального обеспечения действующей армии; планы по связи, военным сообщениям, ПВО и другие документы. Комплексное исследование всех этих материалов, в совокупности составлявших советский оперативный план, обеспечивающий организованное развертывание и вступление в боевые действия Красной Армии в соответствии с целями и задачами первых стратегических операций, все еще остается, к сожалению, неосуществимым. Пока же мы вынуждены ограничиться рассмотрением доступных текстов четырех докладных записок на имя И.В. Сталина и В.М. Молотова, содержащих основные идеи военных планов. Непосредственной разработкой этих документов занимались заместители начальника Оперативного управления Генштаба генерал-майоры А.М. Василевский (Северное, Северо-Западное и Западное направления) и А.Ф. Анисов (Юго-Западное и Южное направления).

Прежде чем переходить к анализу этих документов, следует хотя бы кратко остановиться на хронологии процесса их разработки. Первый вариант документа под условным названием «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940–1941 гг.» был подготовлен к концу июля 1940 г. Относительно его судьбы в литературе имеются две дополняющие друг друга версии. Одни авторы считают, что изменение западных границ СССР в августе 1940 г. и формирование новых соединений Красной Армии потребовало существенной доработки документа. По мнению же других, этот план был доложен наркому обороны Маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко, который не одобрил его, поскольку считал, что в нем чрезмерное значение придается группировке противника, расположенной севернее Варшавы и в Восточной Пруссии, и настаивал на более тщательной проработке варианта, когда основные силы противника развернулись бы южнее Варшавы.