Читать интересную книгу 2024-й - Юрий Никитин

Однако я баймлю не первый год и вижу, как все поголовно качают своих персов, не глядя на красоты окружающего мира. Квесты выполняют только потому, что те дают, кроме вещей и денег, еще и экспу, а если бы только деньги, то некоторые особо продвинутые предпочитали бы покупать виртуальные за реальные, одеваться в пределах левла в самое крутое и — кач, кач, кач!

Кач до тех пор, пока из ушей не полезет. Большинство останавливается только в момент, когда упирает в потолок. А так кач, кач и кач. Ну не может человек с нубским уровнем смотреть на хая и чувствовать себя достаточно счастливым! Нет, он, конечно, счастлив, но еще больше будет счастлив, кода сам станет хаем и на мелочь будет поглядывать со снисходительной усмешкой.

Это в самой природе человека: соревнование, соревновательность, конкуренция. Уже потому, что в жизни у хая всегда всего больше и лучше: денег, власти, влияния, женщин. Только в реале не все так уж доступно, а в виртуале нужно всего лишь взять себя в кулак и не путешествовать по необъятному фэнтезийному миру, а качать и качать созданного тобой перса, что всего лишь аватара тебя же самого.

Из маминой Барбоски получился бы прекрасный журналист. Всякий раз, когда она сваливает для стирки белье в кучу, Барбоска несется туда очень заинтересованная. Ее отпихивают, но она норовит успеть порыться, нос возбужденно дергается, а глаза горят настоящим азартом работника СМИ. Даже когда стиральная машина работает, Барбоска стоит перед иллюминатором и внимательно наблюдает за процессом.

Чистое белье ее не интересует, как и всякого журналиста, а вот с запашком…

Я вошел в главную комнату, охнул: в центре огромного стола, покрытого белоснежной скатертью, роскошный букет цветов, ряд бутылок с шампанским и коллекционными коньяками, а по краям красивое ожерелье из множества дорогих тарелок.

— Мама!.. Это же сколько народу вальнет?

Она сказала с укором, но сияя:

— Володя, что за слова?.. Это твои друзья! Придут тебя поздравить!

— Ну да, — сказал я обвиняюще, — что-то их в прошлом году не было. А в позапрошлом так и вообще…

Все еще с сияющим от счастья лицом, она сказала довольно:

— Но ты доказал, что мужчина, а не просто чудак, помешанный на игрушках. У тебя свое дело!

— Ах да, — пробормотал я. — Теперь эта черта должна доминировать в человеке. Все забываю, что мир меняется все быстрее. Какой же я старый…

— Не совсем, — ответила она, засияв еще больше, — но жениться пора, пора!

— Кто придет?

Она начала перечислять, загибая пальцы, мужчин просто упомянула, женщинам уделила внимания больше, пропустив замужнюю Евгению, а Клару и Нинель расписала очень подробно.

— А где Валентина? — спросил я. — Вы всегда с нею шушукались.

Мама ответила, как мне показалось, с некоторым злорадством:

— Спохватился? Поздно. Уже увезли.

— Куда? — спросил я.

— Лучше бы спросил, кто увез, — упрекнула она. — Младший менеджер какой-то газовой компании! Предложили место повыше в Алжире, он позвал с собой Валентину, быстро поженились, у нас дешевле, и поехали. Уже полгода там.

— Как быстро время летит, — сказал я равнодушно. — Значит, у меня выбор между Кларой и Нинель?

— Очень хорошие девушки, — строго сказала она. — Я же знаю, что тебе нужно!

— А как вэвэпэ поднять, — спросил я, — не знаешь? Странно… Все знают! И как с нефтяной иглы слезть. Еще сегодня меня будут учить, что херней занимаюсь.

Она поджала губы:

— Какие слова нехорошие употребляешь!.. Никто тебя теперь учить не будет. Раз на этой… этом деле зарабатываешь хорошие деньги, то всякий труд почетен.

Она с достоинством уплыла на кухню, а я отправился в кабинет убирать со стола все то, что не должно попадать на глаза посторонним. Не потому, что криминал, а чтоб не пояснять дилетантам, что это такое и что я с ним делаю.

Я не отмечаю дни рождения, но мама пользуется этими датами, чтобы держать меня на связи с «миром». Если для моего поколения мир — это все, до кого могу дотянуться в инете, то для нее только те, с кем пообщалась и перевела в разряд благополучных или благонамеренных, уж и не знаю.

Сегодня она приготовила роскошный стол, из гостей придут больше ее знакомые, чем мои, хотя всех их знаю по школе, институту или по встречам в микрорайоне. В позапрошлом году их было совсем мало, хотя мама старалась изо всех сил, но, оказывается, в сознании этих людей крепко отпечаталось, что на дни рождения стоит приходить только к успешным людям. Или к тем, кто идет вверх к успеху.

Потом начались звонки в прихожей, я выказал свой вялый интеллигентский протест тем, что отказался встречать гостей. Это охотно делала мама, но, когда входили в комнату, я уже улыбался, пожимал руки, женщинам подставлял щеки, только Клара сразу поцеловала в губы, то ли пометив для других свой участок, то ли из простого озорства.

С Кларой и Нинель мы учились в институте, Петра знаю еще со школы, а Денис что-то вроде приятеля по дому, хотя общаемся только во дворе, где ставим или забираем машины и просим друг друга чуть сдать вперед или взад. С девушками еще проще: они устанавливают связи по инету, а с самыми перспективными поддерживают в реале, наблюдая за их карьерой, иногда закрепляют гаснущую дружбу виртуозным сексом.

При взгляде на Клару я всегда почему-то вспоминаю дорогой спортивный автомобиль, блистающий хромовыми дисками, фарами и панорамными стеклами. На автовыставках возле таких выгибаются в красивых позах и с зазывающими улыбками соблазнительные девушки с идеальными фигурами.

И хотя Клара не опустится до участия в таких шоу, позиционирует себя не возле дорогих автомобилей, а внутри, но пока еще находится где-то посредине. Не желает, чтобы ее подбирали на улице проезжающие в этих самых кабриолетах, но пока не встретила парня с действительно дорогой машиной.

Мама, веселая и сияющая, раскинула руки и провозгласила:

— Прошу к столу! Все стынет!

Я в таких мероприятиях статист: бутылки открывают другие, на тарелки мне накладывают соседи по столу, я же только улыбаюсь и думаю, когда же это кончится, чтобы пойти к любимому компу…

Петр сразу же взял на себя руководство застольем, нравится руководить, хоть здесь оттянется, красиво и шумно откупорил шампанское: с хлопком, но без брызг, наполнил женщинам. Мне собрался налить коньяка, я покачал головой.

— Язва? — спросил он сочувствующе.

— Ага, — согласился я. — Почти прободение.

Женщины посмотрели на меня обеспокоенно, в их глазах я увидел, как меняется мой рейтинг, но, похоже, сравнили с моим цветущим видом, у язвенников морды другие, вернули все взад и даже малость повысили. Мужчина, у которого хватает решимости отказаться от рюмки коньяка, на две головы выше тех, кто не может, и на четыре — которые сами тянутся к рюмке.

Нинель проворковала, томно глядя мне в глаза:

— А шампанского плеснуть, Володя?

— Можно, — ответил я. — Если сладкое.

— Мужчины любят сухое, — сказала она медленно и сексуально.

— Они говорят, — поправил я, — что любят сухое вино и худых женщин. Говорить и я могу…

— Но не хочешь?

— Уже могу, — согласился я.

— Крепчаешь, — сказала она одобрительно. — Не хочешь после банкета поваляться в постели? Думаю, тебе надо разнообразить сексуальную жизнь.

Клара нахмурилась, Нинель нарушает женский кодекс: за мужчину можно соревноваться, но надо оставить за ним право выбора.

Петр поднялся и провозгласил:

— У всех налито? Первый тост: за именинника!.. Я рад, что Володя сделал рывок и организовал свое дело. Причем не по мелочи, а сразу с размахом! Я видел, какой у него офис и сколько сотрудников!

Клара спросила заинтересованно:

— А какая у него секретарша?

Петр хохотнул и потянулся ко мне с бокалом. Тонкое стекло нежно звенело, сталкиваясь над серединой стола. На короткое время образовалась красивая многолучевая звезда, даже некое колесо, где руки выполняют роль спиц, а наши соприкасающиеся плечами тела — массивный обод.

Нинель сделала вид, что наклоняет свой бокал, чтобы чуть-чуть плеснуть в мой, это считается интимом, улыбнулась, глядя на мое напряженное лицо.

— Не бойся, — сказала она тихонько, — я ничего не проливаю…

— Да, — пробормотал я, — мама постелила такую накрахмаленную простыню, порезаться можно.

Она хихикнула:

— Я не пачкаю простыни.

Я поперхнулся, поймав себя на том, что вместо «скатерть» сказал «простыня», вот что значит смотреть в это время на такую женщину. Нинель загадочно улыбалась, она умеет так сексуально кривить рот, глядя прямым и откровенным взглядом, что губы складываются в нечто невообразимо извращенно-изысканное. Даже не знаю, что ими может вытворять, могу только пытаться представить…