теорией дедушки Дарвина. Хотя… человек больше походит на обезьяну, чем обезьяна на человека.
Пройдя с чемоданчиком, заключавшим в себе расходную наличность, по служебному узкому коридорчику, вошли, настороженно озираясь, в служебное помещение, в котором уже попивали кофе Геннадий с Костей, а также находился один из служащих: молодой, гибкий человек с приятным, открытым лицом.
После вежливых приветствий и рукопожатий молодой человек стеснительно уточнил, принесены ли в банк необходимые средства, и, получив подтверждение, раскрыл сейф, из которого извлек девственно новенькую купюру с изображением известной всему миру статуи античного типа, оснащенной факелом.
При первом беглом взгляде на раритет Пемза сразу же исключил вероятность какой-либо подделки: узорчатая четкая вязь зелененькой и серой красок, шелковые ворсинки в бумаге, ровный давленый след от края клише убедительно свидетельствовали о подлинности купюры.
Вооружившись специальным пометочным карандашом, лупой и ультрафиолетовой лампой, за дело принялся эксперт-фальшивомонетчик.
Манипуляции его длились не более двух минут, по истечении которых, удивленно качая лысой головой в опушке седых волос, специалист по финансовой липе сокрушенно признался, что видит такую редкость впервые, хотя вскользь и слышал о ней; однако вывод его однозначен: деньги самые что ни на есть подлинные, уникальные, и смастерить этакое диво с помощью самой совершенной типографии невозможно: краска, бумага, аксессуары печати — исключительно американского гознаковского стандарта.
— Вам подготовить гарантийное письмо? — вежливо осведомился у Пемзы приятный клерк, он же негодяй Анохин. — Кстати, вот именной сертификат на купюру… — И покупателю был вручен красивый, с золотыми печатями документик, затейливо подписанный президентом неведомой ассоциации миллионеров.
Пемза сухо кивнул банковскому служащему, затем, уместив купюру с сертификатом в карман пиджака, властительным жестом указал подчиненной горилле на чемодан с валютой.
Повинуясь жесту, горилла, водрузив чемодан на стол, щелкнула замками и откинула крышку.
Луч света, пробившийся сквозь щель в портьерах, застил матовой поволокой пачки «общаковских» долларов, любовно перетянутые разноцветными резинками.
Мигом обострились взоры лиц, производящих обмен, на внушительном содержании чемодана, и повисла торжественная пауза, разрушенная, увы, шумом резко распахнутой входной двери — шумом внезапным, зловещим, саданувшим, как пинок милицейского сапога, в сознание Пемзы неотвратимостью худших предчувствий…
И не успел еще растаять в крови присутствующих горячий адреналин, как помещение заполонили зелено-черным камуфляжем пятеро обезличенных бойцов в черных масках, с короткоствольными автоматами, и гориллы словно подрубленные повалились на пол, сцепив на затылках татуированные клешни, подергиваясь под корректирующими их позиции десантными башмаками, а затем в тесноту пространства ввинтился юлой низенький, рыжеволосый человек с наглым лицом и всезнающими, глумливо распахнутыми глазками и произнес лениво, с привычной презрительной интонацией в жиденьком баритоне:
— Всем оставаться на месте! Налоговая полиция!
Злая, жаркая кровь ударила в затылок Пемзы, и окончательно постиг он: подстава! менты! стук! подлянка!..
А затем, цепко вперившись глазами в рыбьи, равнодушные очи рыжеволосого опера, уяснил опытным нутряным чутьем перспективу итогового компромисса… И сделал вывод: влип в комбинацию, грядет «развод», грядет договор… Попал он, Пемза! Устроился под чей-то расчет!
Вскинул пронзительный взор в сторону проклятого сопляка, жлоба и вообще гадостной мрази — Гены, но узрел в нем — согбенно-вспотевшем, такой ужас и непонимание обстановки, что вновь обратился к слащаво-эластичной банковской шестерке, но и та являла собой полную ошеломленность, и никакая тень двуличия не омрачала ее розовенькой морды, а потому вновь взгляд-кинжал был переведен на противного рыжего, который, помаргивая, скучно молвил:
— Чьи это деньги? — и кивнул на растопыренный долларами чемодан.
Гориллы сопели на полу, банковский человек молчал, Геннадий и Костя издавали физиологические звуки, а потому, преодолев кризис внятного слова защиты со стороны, Пемза молвил:
— Деньги принадлежат возглавляемому мною коммерческому предприятию и предназначены для открытия счета.
— Поясните природу возникновения данной суммы, — предложил усталым голосом рыжий бес.
С ответом Пемза помедлил. Мысли ворочались тяжко и угловато, как валуны под ножом бульдозера.
Подстава банковских? Или Гены? А может, его пасли? Так или иначе, однако плести про то, что документы, подтверждающие законное обладание им миллионом долларов, будут предоставлены позднее, означает прощание с этим самым миллионом, протокол, допросы прокурора, мельтешение по различного рода инстанциям, уплаты налогов и штрафов… Проще договориться на месте.
— Мы… могли бы поговорить с вами… — неопределенно произнес Пемза, э-э…
— Наедине, — понятливо наклонила голову рыжая сволочь.
— Ну да…
— Почему бы нет?
В считанные секунды с помощью людей в черных масках помещение стремительно и услужливо опустело.
— Не скрою, мы очень долго и пристально наблюдали за вашей коммерческой деятельностью, — строгим тоном поведал рыжий и замолчал.
— Сколько? — враждебно произнес Пемза и также выдержал паузу.
— Что значит «сколько»? — вкрадчиво произнес оппонент.
— Ну, я понимаю… — пробурчал Пемза. — Штрафы, нервотрепка, малявы-халявы, делим пополам ввиду срочности исполнения…
— Сто. Тысяч, — раздалось чеканно и деловито.
Пемза вновь призадумался. Названная цифра была немалой, однако вполне адекватной вероятным будущим мучениям.
— Недаром сон мне сегодня приснился, — пробормотал он.
— Что за сон? — поинтересовался рыжий.
— Кошелек нашел… До упора набитый. Открываю, а там дензнаки с профилем лысого Ильича…
Рыжий сочувственно присвистнул.
— Мне надо позвонить… — продолжил Пемза отчужденно.
— Только без лишних комментариев, — предупредил налоговый изверг.
— Вестимо… — с ненавистью вздохнула жертва.
Далее, словно во сне, Пемза набрал деревянными пальцами телефонный номер кассира группировки, категорическим тоном приказав привезти срочнейшим порядком требуемую сумму в банк «Атлет».
Кассир выполнил распоряжение, после чего рыжий человек заявил, что имеет вопросы к банковскому служащему, а все остальные покуда могут быть свободны.
Охранники вывели честную компанию на свежий воздух.
Под уличным фонарем произошло бурное объяснение между Геной, Костей и Пемзой, неотрывно держащим ладонь на кармане, в котором покоился столь трудно выстраданный финансовый раритет.
— Кто навел ментов?! Что за мансы?! — рычал Пемза.
— Хрен знает… — отплевывался Геннадий. — Хочешь — верь, хочешь — нет, но мы и своих бабок с дела не унесли, завтра разбираться будем…
— Сегодня! Чечены банк держат, я знаю, к кому обратиться!
— Давай концы, мы в твой хомут впрягаемся без вопросов! Все вычислим!
— Я дам… Я та-ак дам!..
Через три часа в кабинете управляющего банком собралась разномастная криминальная рать Геннадия, Пемзы и — кучка весьма взволнованных респектабельных кавказцев. Разговор шел прямой, честный, изобилующий эмоциональной лексикой. В ходе его выяснился нехороший факт: в комнате, где был произведен обмен, размещалась на основании договора субаренды оффшорная лавочка, торгующая регистрационными пакетами подобных же ей фирм и не имеющая никакого прямого отношения как к делам «Атлета», так и сожительствующего с ним представительства банка Океании. Лавочка, кстати, за субаренду упорно не рассчитывалась, отделываясь обещаниями и заверениями.
Навестив злопамятное помещение, бандиты нашли в нем лишь пустые письменные столы и шкафы.
— А куда вся