Глава № 5
В зоне интересов археолога – любителя
Случай помог мне создать небольшую археологическую коллекцию на месте частично разрушенного с краю экскаватором древнего памятника в п. Субботино, в 25 км. от г. Николаевска-на-Амуре, ниже по течению реки. Археологам памятник оказался неизвестным. Занимает он, примерно, территорию одного гектара и представляет собой многочисленные чашеобразные глубокие и широкие ямы в диаметре иногда до 20 метров в количестве около ста. При небольшом проникновении в стенку обрыва на глубине немногим более метра выявлялся культурный слой, который подарил восхитительные образцы керамики, орудий труда и охоты древнего человека. Как исследователь неолита я имел представление о Вознесенской керамике, культуре Яншао, Триполья, их загадках и уникальности. Но от вида фрагментов керамики с двухцветным рисунком – красной и черной краской, элементы которого обрамлены ровной резной линией, дух захватило. Изумление вызвали и краснолощеные черепки с классическим для Нижнего Амура вертикальным зигзагом, накатанным с помощью колесика, с нарезкой на его гурте. Зигзаг этот – как орнамент – свободный, широкий и простой, но притягательный настолько, что руки не хотели расставаться с ним. Видимо, здесь сработала генетическая память, связывающая нас с предками и подсказывающая, что это наше, родное, русское, и его не обманет никакое камлание археологов о принадлежности вертикального зигзага к шаманской культуре монголоидов. Окрашены черепки были красной охрой, которая применялась русами в сакральных целях ещё со времен верхнего палеолита. Да и до сих пор у нас многое «красное»: Красная площадь, Красная горка, поселки, девки, уголки, ещё недавно – знамя и т. п.
Откуда такая любовь к этому солнечному цвету? Даже в самом слове «охра» имеется солнечный корень «ра». Известно, что ещё в 24 тыс. до н. э. могильник знатного вождя в Сунгаре под Владимиром был засыпан охрой. Эту же традицию захоронений на многие тысячелетия вперед сохранили потомки древних русов: скифы, фараоны, микенцы, этруски, русские князья X века н. э. и др. Это говорит о ритуально-магическом характере красного цвета для русов. По остаткам охры на многочисленных фигурках богинь-матерей, найденных по всей Европе и Азии, и другим ритуальным предметам, обрывкам одежды с ее следами можно достаточно точно проследить пути расселения русов.
Это же проявляется и на Амуре в крашеной охрой керамике, особенно с изображением ликов Великих богинь неба (Лады и Макошь), изваяния Бога Перуна, «проживающего» в Николаевском краеведческом музее (о них позже). С захоронениями на Нижнем Амуре трудно, но вот на Камчатке недавно обнаружена могила 9 тыс. до н. э., засыпанная охрой. Материал этот опубликован в издании «На перекрестках континентов». Об антропологическом типе черепа не сказано, но именно поэтому и ясно, что он не монголоидный, на который бы указали сразу. Похоже, археологи не знают, что охра – это метка русов. Удивительно, что орудия труда и охоты из этого захоронения совпадают и с нижнеамурскими, и с центрально-азиатскими, и с европейскими. Такое возможно только в среде одного народа, которому принадлежал весь древний и новый каменный век, что подтверждает правоту открытия Ю.Д. Петухова.
Кроме того, в стенке обрыва были найдены орудия труда – каменные долото, ножевидные пластинки-вкладыши, резаки для раскраивания шкур, а также галька для лощения или заглаживания стенок глиняного горшка (илл. № 4) со следами несмываемой глины, песте отломанным концом (илл. № 5) орудия охоты – лавровидные наконечники стрел, ювелирной работы, микролиты из обсидиана, халцедона и других пород камня, украшение, по-видимому, из белого нефрита и даже ядро для пращи.
илл. № 4
илл. № 5
Одним из самых удивительных и загадочных артефактов, обнаруженных здесь, явилась каменная пластина величиной с ладонь, по моему твердому убеждению, созданная из искусственного песчаника. Она представляет собой фрагмент верхней части антропоморфной маски – глаза, брови, морщины на лбу характерные для стиля изображений на валунах Сикачи-Аляна (илл. № 6).
илл. № 6
Кроме того, эта пластина вышла именно из культурного неолитического слоя, а не подобрана на месте разрушенного памятника. Обратная сторона этой пластины преподнесла мне идею повторного посещения сикачи-алянских петроглифов в конце сентября 2009 года для уточнения технологии их изображения. Пластина соответствовала виду окаменевшего налепа, отвалившегося от гладкой и трещиноватой поверхности округлого камня, толщиной 7 мм. (илл. № 7). Поверхность этого камня вместе с трещинами как негатив отпечаталась на пластине.
илл. № 7
Моделируя создание бетона в домашних условиях и покрытия им горизонтальной поверхности камня, я понял, что причиной отслойки его была вода, излишек которой проник между затвердевшим каменным тестом и поверхностью камня. Она, возможно, при замерзании и вызвала отделение пластины. На наклонной и шероховатой поверхности камня отделения налепа не должно было произойти. Такой анализ привел к сенсационному заключению: эта пластина – неолитический бетон, использованный для создания поверхности, на которой и был изображён рисунок. Значит, в то время изображения на камнях создавались не только выбивкой, но и рисованием, например, палочкой – писалом на затвердевающем бетоне. Это было вполне возможно, ведь, согласно традиционным историческим представлениям, камни скрепляли строительным раствором ещё в Чатал-Уюке в 6 тыс. до н. э., а в Ярихо (библейском Иерихоне) использовался цемент в 7 тыс. до н. э. Да и работы И. Давидовича по созданию геополимерного бетона и использованию его в строительстве Египетских пирамид указывают на эту возможность.
Но один пример, как говорят, – это полпримера, а два примера – это несомненный пример. В школьном музее посёлка Чныррах среди груды древней керамики я обнаружил фрагмент сосуда с орнаментом, созданный тоже из песчаника, как и пластина с петроглифом (илл. № 8). Такое везение бывает только в сказке, но оно произошло, и теперь не учитывать его можно только умышленно.
илл. № 8
Эта идея легко перелетела на сикачи-алянские петроглифы, и осенью 2009 года я вновь посетил их. Здесь я выделил группу рисунков, которая отличалась не только временем их создания, но и технологией изображения.
При осмотре их мне стало понятно, что они не выбиты, а нарисованы на затвердевавшем каменном тесте. В эту группу вошли: так называемый «Черный дракон» (илл. № 9), рисунок перевернутого лося (илл. № 10), круглоглазая личина с большим носом и овальным ртом (илл. № 11); у А.П. Окладникова – под № 55) и верхняя личина, расположенная на этом же камне (илл. № 12). Поверхности камней этих рисунков представляют собой ровную плоскость, в отличие от других сторон этих же глыб. У некоторых выровнена только центральная часть, где расположен петроглиф, а по периферии поверхность бугристая. Рисунки эти отличаются тонкостью и четкостью линий, насыщенностью ими изображения, что создает ажурность его. Такое не сделаешь выбивкой камня по камню.
илл. № 9
илл. № 10
илл. № 11
илл. № 12
Кроме того, на камне личины № 55 совершенно четко видны три продолговатых параллельных углубления длиной около 20 см, которые могли остаться от обтирания с руки налипшего каменного теста о затвердевающий бетон (илл. № 13). Другого объяснения этому явно искусственному следу найти трудно. При внимательном осмотре улавливается даже другой оттенок области камня, где расположен предполагаемый налеп бетона. Заметны также наплывы каменного теста и вертикальные сколы его, не затрагивающие дикой породы. В двух местах четко прослеживаются трещины между налепом бетона и подлежащей поверхностью базальта, т. е. признаки отслойки его (илл. № 14). И это несмотря на недавнее укрепление части петроглифов по современной германской технологии. Не исключается вероятность скорой потери этого петроглифа, что было бы преступлением со стороны фонда защиты их.
илл. № 13
илл. № 14
Изображение под № 55 неординарно, аналогов ему среди других сикачи-алянских петроглифов нет. Мало, кто знает, а, вернее, никто не знает, что вариант его в виде скульптуры имеется в краеведческом музее г. Николаевска-на-Амуре под названием «Бурхан», или «Каменная голова». В 1956 г. он был найден учителем истории В.И. Беляевым в местечке Большой ключ под Николаевском-на-Амуре (илл. № 15). В 1980 г. его осмотрел академик Окладников и не узнал, и не сопоставил его с личиной № 55, может быть, и умышленно. В автографе подаренной музею книге он отметил, что и не знал о существовании такой замечательной скульптуры, но больше о ней нигде и никогда не упоминал.