полк», подчинявшийся В.В. Чернавину и В.И. Иванову, и отказавшийся подчиняться Р.Ф. Сиверсу, а также 5-й Заамурский отряд на ст. Палатовка (100 сабель) с аналогичным поведением.
«Военный комиссар Иванов помимо военного руководителя Чернавина отдавал боевые приказы, совершенно несоответствующие обстановке и без всякого смысла в них благодаря отсутствию хотя бы маленьких военных знаний. Политика военного комиссара Иванова к Южно-русским войскам безусловно двухсмысленная и направлена к захвату всякого имущества в поездах»14.
21 и 22 мая Р.Ф. Сиверс отправил пустые эшелоны из Палатовки в Лиски, но военный комиссар В.И. Иванов разоружил караулы поездов, «а людям караула предложил разойтись на все четыре стороны или одиночным порядком записаться в полки своей бригады». После этого инцидента Сиверс пошел в сторону Коротояка и Острогожска, где «предполагал расквартировать свои отряды и приступить к переформированию на новых началах, хотя и несколько разных от общих распоряжений в отношении командного состава». Иначе говоря, Петровский пишет о том, что Сиверс в общем не собирался менять командный состав своих «малоросских» частей на присланных «великоросских» командиров.
В этот момент Орловский отряд армии Р.Ф. Сиверса находился на ст. Лиски и получил от него приказ отойти в Острогожск, однако заведующий передвижением войск Щавинский отказался, ссылаясь на распоряжения В.И. Иванова. Иванов, находившийся в это время в Палатовке у Сиверса, вначале согласился отправить отряд, но прибыв в Лиски «Иванов приказ отменил и предложил Орловскому отряду немедленно разоружиться», после чего, либо разойтись, либо записаться в полки Воронежской дивизии. В ответ Орловский отряд арестовал Щавинского и Иванова, а начальник отряда Загарин предложил им переправить бойцов в расположение Р.Ф. Сиверса.
После того, как Иванов отказал, Загарин
«ввел караул в телеграф и предложил ЗК ст. ЛИСКИ отправить эшелон, последний на это согласился и эшелон был отправлен. Иванов на это ответил провокационным приказом по линии и в особенности на Н[ово].-Оскольской группе, которой приказывал сняться с мест и идти на разоружение Орловского отряда (Н.-Оскольская группа стояла на позиции), так как Орловский отряд занимается грабежами и организованно выступает совместно со всеми отрядами Сиверса против Советской власти. Н.-Оскольская группа сделала общее собрание и постановила приказ Иванова не выполнять, так как знала, что армия Сиверса выступать против советской власти не может. С разъезда Колтуновка военным комиссаром Ивановым был [послан] в погоню Орловскому отряду 1-й Регулярный Воронежский полк, получивший своим заданием разоружить Орловский отряд, но прибывший в Острогожск был встречен Орловским отрядом и разоружен. Тогда военный комиссар Иванов дал телеграмму всем, всем, всем, что отряды Сиверса ведут организованное выступление против советской власти»15.
В результате на ст. Палатовка, где находился штаб 2-й армии, двинулся «Второй регулярный полк» из Воронежа «на 67 вагонах» во главе с Ф.М. Веденяевым (командир Воронежской (впоследствии – 12-й стрелковой) дивизией после В.В. Чернавина).
«На первом разъезде не доходя ст. Палатовки полку по приказанию Виденяева раздавались боевые патроны… В официальных же телеграммах значилось, что к нам идет паровоз и один вагон, а в другой значилось, что к нам идет порожняк… Навстречу Веденяевскому порожняку и паровозу с одним вагоном Штабом 2-й армии на разъезд были высланы 2 бронированных поезда и сильная застава»16.
По прибытии эшелона Ф.М. Веденяев сообщил, что его полк пришел на смену армии Р.Ф. Сиверса. Начались переговоры, причем с бронепоезда обещали обстрелять эшелон, если он тронется с места, после чего «сильная застава» ушла обратно в расположение армии Сиверса.
Для переговоров в Палатовку поехал представитель Веденяева, начальник службы связи бригады Щепкин, который предложил Сиверсу предъявить свои требования. Рудольф Фердинандович заявил, что воронежцы должны «возвратить имущество и вооружение Киевского отряда, который был разоружен Веденяевым на ст. Хлевище» и произвести смену войск утром. Далее переговоры продолжились у Веденяева, причем туда ездил сам начштаба Петровский. Интересно, что Петровский курсировал и в Лиски во время конфликта с Орловским отрядом. Веденяев было заявил, что сменять не будет, поскольку у него мало сил, но
«Здесь же от меня он узнал об обезоружении его первого полка в Острогожске, и после некоторых переговоров отказался от поездки в Воронеж, и дал свое согласие на производство смены и занятия пограничной полосы. В разговоре ясно сквозило, что Веденяев боялся, что его разоружат. Во время смены, так как регулярный полк пришел без обозов и запасов, нам пришлось его снабдить всем, чем мы могли. На этом весь инцидент был закончен. Произошла сдача участка и армия отошла в Острогожск для переформирования. Из всего сказанного ясно видно, что могла пролиться совершенно ненужная драгоценная кровь, и произошло бы это только потому, что военный комиссар Иванов совершенно не на месте и ведет провокационную политику недопустимую для войск Советской власти. Веденяев в разговоре говорил, что он исполняет приказы Иванова и ничего больше, политику можно назвать гнусной. Обращаю внимание, что армия Сиверса это первая армия, которая выступила за Советскую власть в Царском Селе и взяла Ростов и беспрерывно находится в боях за ту же советскую власть. Нужно политику к этой армии переменить отдельным комиссарам Ивановым. Армия находится в настоящий момент в период переформирования, негодные элементы устраняются и можно полагать, что скоро будет сильная единица для опоры советской власти»17.
Таким образом, мы видим, во-первых, мощный конфликт с разоружением одними красноармейскими частями других, едва не дошедший до кровопролития. При этом версия Петровского, оправдывающая, конечно, действия Р.Ф. Сиверса, показывает также желание отряда сохранить собственное управление и очевидное нежелание подчиняться военспецам. Мотивацией такого поведения выступало и личное честолюбие, и стремление любых вооруженных отрядов в то время сохранить свою относительную независимость, в т. ч. и нежелание разоружаться (а переход из Украины в Россию это, конечно, предполагал). Интересно, что и в телеграммах Сиверса, и в докладе Петровского мы видим упоминания об отсутствии дисциплины в отрядах и прочих проблемах, которые так подробно расписываются в «воронежской версии». Однако все это воспринималось сиверсовцами к концу мая как относительно легко исправимые эксцессы.
Версия № 2. Воронежцы.
Воронежское командование создало свою версию этой истории. Пространная телеграмма от 28 мая 1918 г., высланная из Лисок в воронежский губисполком, а также В.И. Ленину, В.А. Антонову-Овсеенко, М.Д. Бонч-Бруевичу, начальнику евстратовского боевого участка А.В. Павлову и самому Р.Ф. Сиверсу, описывает события таким образом:
«с 22 мая после поступления второй особой армии [Сиверса] из Валуек на станцию Лиски стали появляться бежавшие с фронта эшелоны и отдельные команды из армии Сиверса. Ликвком [Ликвидационная комиссия] приступила к разоружению и расформированию дезертиров, отбирая имеющееся у них имущество, о