Вот такое позитивное мышление я люблю!
Однако, Могаба предпочитает заниматься чистками сам, в компании наров и таглиосцев.
Нам же лучше. Пусть жрет все, что сможет проглотить.
Мне здорово хотелось вздремнуть. Этот длинный день никак не мог кончиться. Ох-хох-хо… Ничего, скоро мне обеспечат сон. Вечный.
Через некоторое время я получил известие, что на улицах появились небольшие отряды южан, истребляющие всех подряд.
— Господин!
— Дрема? Что стряслось?
Дрема — таглиосский шадарит, принявший присягу чуть раньше, чем я решился взяться за перо. Когда на него ни взгляни — он словно бы вот-вот заснет. И выглядит словно четырнадцатилетний. Симпатичный парнишка. Красивые мальчики — развлечение, дозволенное для мужчин всех трех крупнейших религиозных групп Таглиоса. И душилы посылали самых красивых из своих сыновей заманивать жертвы, чтобы затем расправиться с ними.
Сколько земель, столько обычаев. И с ними, хочешь не хочешь, приходится считаться. Впрочем, Дрема предпочитал придерживаться наших установлений.
— Господин, — доложил он, — нары и не думают мешать южанам двигаться сюда. Вообще их не трогают — с той минуты, как те прорвались за стену. Пока те не приблизились к их казармам.
— Они это — нарочно? — поинтересовался Бадья.
— Что за дурацкий вопрос, — буркнул кто-то.
— Нет, ты поди ж ты! — зарычал Одноглазый, — Ну, все! Лопнуло мое терпение!
— Заткнись, Одноглазый, — Трудно было осознать случившееся, однако Могаба был вполне способен направить противника на нас, дабы разрешить вопросы внутриотрядного первенства. Ему хватит совести вообразить это блистательным решением нескольких задач сразу, — Чем вопить, давай лучше поразмыслим.
Пока прочие пыхтели над столь тяжелой работой, как размышление, я расспросил Дрему поподробнее. К несчастью, кроне приблизительных направлений, коими южане пробивались в глубь города, он почти ничего не мог сообщить.
Пенять на тенеземцев не стоило. Все солдаты с начала времен с радостью пользуются возможностью ударить в точку наименьшего сопротивления.
Быть может, мы сумеем воспользоваться этим и завлечь часть их в ловушку.
Я даже разглядел забавную сторону нашего положения:.
— Могу спорить, Ворчун предсказал бы это за месяц вперед — с его-то паранойей насчет якобы друзей и союзников.
Неподалеку согласно каркнула ворона.
Я должен был учесть такой поворот. Должен. «Далекое» не значит «невозможное». Нужно было составить план действий и на подобный случай.
Одноглазый сделался серьезнее, чем когда-либо.
— Ты понимаешь, что это значит, если Дрема прав?
— Отряд воюет сам с собою.
Недомерок отмахнулся, словно то был всего лишь очередной докучный москит правды жизни.
— Скажем, Могаба обеспечил им золотой мост и их руками хочет избавиться от нас. Однако, чтобы добраться сюда, им еще надо пройти сквозь паломников.
Что это значит, я сообразил почти сразу.
— Вот мерзавец! Он намерен вынудить их бить тенеземцев ради самозащиты! То есть воспользоваться ими, чтобы уничтожить своих врагов…
— Может, этот змей куда хитрее, чем мы считали, — пробурчал Бадья, — Здорово он изменился после Джии-Зле.
— Так нельзя, — пробормотал я, хотя на нашей стороне и прибавлялось бойцов, хотят они того или нет.
Помимо нескольких стычек с заблудившимися во время последних рейдов врагами, самое худшее, что случилось с нюень бао, — это то, что путь паломничества завел их прямиком в самую гущу чужой войны. А они изо всех сил старались сохранять нейтралитет.
У Тенекрута в городе непременно имеются соглядатаи. Значит, он должен знать, что нюень бао не желают ни с кем враждовать…
— Как думаешь, что они будут делать? — спросил Гоблин. — В смысле — нюень бао.
Голос его звучал как-то странно. Сколько ж он пива выхлебал?
— Откуда мне знать?! Смотря как они оценивают положение. Если решат, что Могаба нарочно втравил их в драку, принадлежать к Отряду станет вредным для здоровья. Могаба мог замыслить такое, чтобы выставить нас меж двух огней. Пойду-ка я разыщу их глашатая и дам ему знать, что происходит. Бадья! Собери патруль из двадцати человек и отправляйся посмотреть на этих южан. Проверим, не ошибся ли Дрема. Одноглазый, ты тоже пойдешь. Прикроешь, если что. Ваше Сиятельство, остаешься за старшего. Придется круто — пошлешь за мной Дрему.
Никто не стал спорить. Когда приходится туго, все становятся сговорчивей.
Я спустился со степы на улицу.
25
Я обставил свое появление так, как того желали бы нюень бао. Мальчишкой еще понял, что уважать обычаи и пожелания других, безотносительно к видимому соотношению сил, куда как выгоднее.
Это не значит, что надо позволять садиться себе на шею. К себе тоже нужно требовать уважения.
Переулки Деджагора тесны и зловонны, что вообще характерно для укрепленных городов. Я вышел на перекресток, где мог бы быть замечен часовыми нюень бао. Они — народ осторожный. Все время начеку.
— Я хочу видеть глашатая, — объявил я, — Дурное близится к нему. Я хочу, чтобы он знал известное мне.
Я не видел никого. И никого не слышал. И ничего другого не ожидал. Всякий, вломившийся на мою территорию, также ничего не увидит и не услышит, хотя смерть будет совсем рядом.
Только бой шумел в нескольких кварталах от меня.
Я ждал.
Внезапно, в тот миг, когда внимание мое рассеялось, передо мною бесшумно возник сын Кы Дама — коренастый, полный, невысокий человек неопределенного возраста. Необычайно длинный меч его висел в ножнах за спиной. Он жестко взглянул на меня. Я ответил тем же, что не стоило мне никаких усилий. Он мотнул головой, призывая следовать за ним.
Пройти пришлось не больше восьми десятков ярдов. Он указал мне дверь.
— Хоть улыбнулся бы, что ль, — сказал я.
Никак не мог удержаться: ни разу я не видел его улыбающимся.
Я толкнул дверь и вошел.
За дверью, футах в двух, обнаружились занавеси. Слабый свет пробивался сквозь щель меж ними. Я сообразил, что войти должен один, поэтому аккуратно притворил дверь, прежде чем раздвигать занавеси. Не стоит позволять свету вырываться наружу.
Жилище оказалось не лучше, чем можно ждать от такого города.
Глашатай сидел на циновке, расстеленной на грязном полу, возле единственного горящего светильника. Кроме него в комнате обнаружилась еще дюжина человек — всех возрастов и обоих полов. Четверо маленьких ребятишек, шестеро взрослых — судя по возрасту, их родителей — пожилая женщина, годящаяся детям в бабушки, посмотревшая на меня так, словно уже застолбила мне койку в аду, хотя никогда прежде меня не видела. Никого подходящего ей в мужья не наблюдалось — вероятно, ее супруг нес вахту снаружи. Была там и женщина в возрасте Кы Дама, некогда, пожалуй, красавица, но безжалостное время оставило от нее лишь хрупкие косточки, обтянутые кожей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});