Свечениям обелисков так и не удалось соединиться вместе, чтобы протянуть свой замедленный луч к кромке кратера. Тресилов устало опустился на лунную поверхность прислушиваясь в тому, как сквозь затихающее шипение радиопомех — словно огромная змея заползала в свою глубокую нору — просачивается голос Русланы.
— …Мандир…мандир… Что…елаешь…..Крати… Прекрати…. Хватит, говорю! Я сейчас у ума сойду! Отзовись, Олег, отзовись!
Тресилов взглянул на противоположную сторону. Руслана до половины скафандра высунулась из-за гребня и размахивала руками в такт своим встревоженным фразам.
— Отставить! — улыбнулся он краешками губ. — Отставить, Руська! Все нормально. Мы теперь обязательно отсюда выберемся. Слышишь? Обязательно. Как у тебя-то дела? Подари-и-и мне лунный ка-а-амень, — внезапно пропел Олег, вспомнив слова старой песни. Руслана даже захлебнулась в наушниках. — Талисман моей любви-и-и…
— Эт-то что за арии? — послышался в эфире голос Наруддинова. — Вы что, уже модуль подняли?
— Поднимем, Серега, поднимем. Всенепременно поднимем. Только так. Приказ номер один. Всем беречь силы и нервы. Поскольку их расход влияет на расход ресурсов. Торопиться не спеша. Камни таскать не спеша. На орбите болтаться не спеша. В любом случае нам всего лишь три дня продержаться нужно. Потом выберемся. Это я вам, как специалист, говорю.
— Слушай, специалист, у тебя все нормально?
— Сергей Михайлович, — вмешалась Руслана, — у нас тут свечение какое-то на шпилях каких-то непонятных было. Командир с ним экспериментировал. Вам сверху ничего не видно?
Ответить Наруддинов не успел.
— Бортинженер Барбикен, — жестко перебил Руслану Тресилов, — доложите обстановку.
— Но…
— Обстановку, говорю, доложите.
Было слышно, как Руслана тяжело дышит в микрофон.
— С этой стороны булыжники есть, — в конце концов, нехотя отозвалась она. — Мелковаты только. Много таскать придется.
— Вот и начинаем таскать. Работать надо, бортинженер, работать, а не истерики устраивать. Я сейчас к вам подойду. И двигайтесь, двигайтесь экономно. Нечего воздух зря расходовать.
Олег встал, подняв голову к черному небу, по которому медленно катилось желтоватое пятнышко орбитального модуля. Через три дня рядом с ним должно было появиться еще одно. Через три земных дня, растянутых в часть одного лунного на самом дне Моря Ясности.
7 июля 1924 года,
Судак (Крымская АССР)
Море было синим-синим. С чешуйками бликов солнечных лучей, впитывающихся размытым голубым горизонтом. Море было прозрачным и теплым. Сказочным. Даже развалины Солдайи, вросшие в верхушки скал, только подчеркивали пасторальную средневековую сказочность крымского берега и казались противоестественными в этой неуклюжей стране с математическим названием СССР.
По крайней мере все, что до этого видели в ней Ник Хастон и Симон Арданьян никоим образом не соотносилось с пейзажем, открывавшемся перед ними. Он был декорациями из другого мира и из другого времени. По эту же сторону рампы, в этом мире и в этом времени, существовали пожилые чиновники с настороженными взглядами и молодые активисты с глазами, опаленными огнем недавно закончившейся войны. Тут существовали каббалистические аббревиатуры государственных учреждений и по-купечески аляповатая отделка полуподпольных ресторанов. Тут сосуществовали лихие налетчики в ботинках на резиновом ходу и вдохновленные мечтатели в разбитых солдатских сапогах. Тут в деревнях умирали от голода крестьяне и в городах строились грандиозные планы будущего.
"Дай Бог, чтобы их будущее было таким же солнечным", — лениво подумал Симон, наблюдая за тем, как огромный черный Ник Хастон осторожно затягивает в воду повизгивающего Вовку. Мальчонка в своей детской панамке казался игрушечным по сравнению с негром, однако его первый испуг от знакомства с этой образиной уже явно прошел. К вящему удовольствию обоих. Арданьян перевел глаза на развалины генуэзской крепости, приподнялся на локтях и крикнул:
— Ник, ты напоминаешь мне черного пирата, умыкающего наследного принца из родового замка. В Голливуде за такую сцену ты отхватил бы огромные деньги…
Хастон на минутку остановился, подхватив Вовку одной рукой, не расслышал, но, блеснув зубами и огромным медальоном на груди, приветственно помахал в ответ. Симон лениво сделал отмашку и снова бухнулся на спину. Жара-а-а… Однако скоро может стать еще жарче. Когда кино станет реальностью. И когда наследного принца действительно придется умыкать из этой страны. А придется…
Вверху послышался звук клаксона. Симон приложил ладонь к глазам и различил на откосе покрытый пылью всего Крыма старенький грузовичок совхоза "Отузы" — гордость местных виноделов. Худощавый Жора уже спускался вниз, повесив на плечи два брезентовых мешка с провизией. Пикник обещал быть очень насыщенным. В физическом смысле. Арданьян упруго вскочил на ноги и, широко улыбаясь, пошел навстречу Кондратюку. Это был их последний день в Крыму и поэтому его следовало отметить надлежащим образом. Так они решили вчера, стараясь не думать о том, что ожидает их завтра.
— Давай помогу, — подбежав к Жоре, уже было схватился за один из мешков Симон. Но Кондратюк повел плечом, отстраняя американца.
— Осторожно, осторожно. Тут — "Эким Кара".
— Что? — не понял Симон.
— Вино. "Черный доктор". Одно из лучших судакских вин. Я по пути из Джанкоя в совхоз заехал. По путевке отчитался, запчасти показал, а заодно и свои запасы прихватил, — объяснил Жора, осторожно снимая рюкзак с плеча. — Держите. А где Лена?
— Элен обещала прийти попозже, а Вовку с нами отпустила. У нее какие-то дела в немецкой слободе. Сказала: потом домой заскочит и — сюда. Но что-то задерживается. Однако, — плотоядно взглянул Симон на багаж Кондратюка, — с каким удовольствием я нарушу законы свой родины! В плане их совершенно "сухой" части. Так говорите, вино одно из лучших?
Жора, не отвечая и отдуваясь, опустил мешок на землю. Взглянул на часы.
— Да, далековато ей добираться придется. Миша, — крикнул он напарнику, который маячил возле машины и заинтересовано наблюдал за Хастоном с мальчуганом: не каждый же день живого негра встретишь. — Ты знаешь, где Елена Николаевна квартиру снимает?
— Возле базарька, что ли?
— Вот, вот. Съезди, друг любезный, забери ее и привези сюда. Если что, скажешь, что перевод у нее забрать должен. Она для директора статью по виноделию с французского переводит. Я попросил. А потом — в гараж. Если будет возможность, подъедь вечерком, забери нас. А нет, так нет… Мы тут часов до восьми будем. Дорога одна, не разминемся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});