Он вез ее брата на казнь. Она пыталась остановить его. Рациональная часть его мозга знала это, но им правила иррациональность. По некоей Богом забытой причине желание — непреодолимое желание — брало верх в них обоих, не доверяющих друг другу всеми фибрами души. Но осознание этого лишь усиливало яростный, стихийный голод, охвативший их. Как будто запретный плод…
Но только Морган никогда не стремился к запретному плоду, никогда не поддавался тем демонам, что заставляют всегда рассудительных людей тоже желать невозможного.
Их губы впились друг в друга, и частью разума Морган осознал, что она так же беспомощна, как и он, — и это ее тоже сердит. Он понял это из отчаянности их поцелуя и яростного движения ее рук, обнявших его шею: они были безрассудными и требовательными, кусали кончиками пальцев кожу.
Язык его нашел путь меж ее губ, и Морган удивился тому, как у нее перехватило дыхание, будто она никогда прежде не испытывала подобного. Но она ответила с новым жаром, и ее язык не уступил, оказывая достойное сопротивление. Он услышал, как в горле у нее родился слабый стон, когда тела их прижались друг к другу, и почувствовал собственное возбуждение от ее близости. На краткий миг ее тело придвинулось к нему вплотную, затем она вдруг вырвалась от него, и ее огромные изумленные глаза затуманило влагой, отнюдь не похожей на слезы.
Она смотрела на него, и он увидел, как губы ее дрожат отказом, пронзившим, будто лезвием, его душу.
— Нет, — прошептала она, резко распахнула дверь в комнату и исчезла внутри, оставляя ему для созерцания грязную стену, охваченное тугими, мучительными спазмами тело и смешанные в немыслимом хаосе мысли.
Глава пятая
На следующее утро Лори старалась избегать рейнджера. Она то и дело повторяла, что ей следует думать о нем только так. Никакого Моргана Дэвиса. Никакой личности и никакого мужчины, которого она целовала. Дева Мария и Иосиф — какой это был поцелуй! Она вспыхивала каждый раз, когда вспоминала его, а воспоминания навещали ее слишком часто.
Ей нужно думать о нем как о человеке, арестовавшем Ника, чтобы отвезти его к виселице, а не о том, кто пробудил в ней столь необычные ощущения, эту глубокую, ждущую страсть, пульсировавшую в ней всю ночь напролет, не давая заснуть и путая мысли. Она не ощущала такого прежде, никогда не испытывала непреодолимой тяги ощущать подобное снова и снова.
Еще менее ей хотелось думать об ужине, о тех мгновениях, когда он ослабил свою оборону и она ощутила его грусть и насмешливое признание об одиноком детстве, которое почти внушало к нему симпатию. Почти.
Снова и снова за эту долгую ночь она напоминала себе, кем он был. Рейнджер, способный без колебаний уничтожить ее брата, а с ним заодно и всю ее семью. Если что-то случится с Ником, это разобьет сердце им всем, особенно матери.
Лори промучилась всю ночь и весь рассвет как из-за физической, так и эмоциональной реакции на Моргана Дэвиса. Наконец она поднялась и, сев у окна, стала наблюдать, как улица наполнялась людьми. Она сидела неподвижно, пока не увидела, как из гостиницы вышел рейнджер и направился в контору дилижансов, — вероятно, чтобы снова выяснить насчет дилижанса, зло подумала она. И покинула свою комнату — отправить телеграмму подруге в Денвер.
Затем она пошла в конюшню навестить Клементину, но владелец сказал, что ей не позволено подходить к лошади. Слезы не смягчили этого человека, и Лори предположила, что рейнджер сунул ему несколько лишних долларов. Кипя гневом и нехотя признавая его предусмотрительность, она зашла в торговую лавку поискать, нет ли там чего-нибудь полезного. К несчастью, у нее не было достаточной суммы для покупки револьвера, но, будучи весьма изобретательной, она вскоре нашла кое-что.
Девушка то и дело оглядывалась, не следит ли за ней рейнджер, но ничего не заметила: либо он очень искусен в неприметной слежке, либо чувствует себя настолько уверенным в своих планах, что не видит в ней угрозы. Он заплатит за свою мужскую наглость, пообещала она себе, и повторяла это неоднократно — чтобы не вспоминать о прошлой ночи.
Она коснулась пальцами бутылочки лауданума, которую только что купила, и обдумала свой план. Лори знала, что рейнджер, вероятно, проследит за покупками в торговой и оружейной лавках. Осторожность не позволит ему поступить иначе. По крайней мере она на это надеялась. Важно только, чтобы он узнал об этой ее маленькой покупке.
Всю ночь она обдумывала, как ей перехитрить его, после того как пришла к выводу, что ее очарование не сработает, — оно могло бы подействовать на многих, но только не на этого прирожденного законника. При мысли об альтернативе ей чуть не стало плохо. Желудок ее сжался, и она поняла, что берется за дело, которое будет преследовать ее всю жизнь. Но у нее нет выбора, ни малейшего. Она не может подвести Ника, ведь она его единственный шанс, что бы ни думали оба парня. Она не может рисковать тем, что Ник потерпит неудачу в собственной попытке бежать, — а, судя по исключительной осторожности рейнджера, иного быть не может.
Но ей необходимо раздобыть револьвер, поэтому следует пошевелить мозгами. Ее хитрость может принести больше пользы, чем насилие. Она исследовала малейшие возможности. Она полагалась на осторожность рейнджера, на то, что он узнает о ее покупке, решит, будто она собирается отравить его и выкрасть оружие, и поэтому будет ожидать ее этой ночью.
Два дня назад через поселок проезжали трое в поисках вашего парня. Так сказал шериф. Охотники за премией. Рейнджер говорил правду — но, впрочем, так оно и было, с горечью подумала она.
Выходит, они вовсе не в безопасности. Интересно, будет ли Ник в безопасности хоть когда-нибудь? Наверняка нет, пока жив Морган Дэвис.
Она с усилием вернулась к своей проблеме — скорейшему освобождению Ника. Тогда они вместе смогут позаботиться о будущем. Она посмотрела на приобретенную ею бутылочку лауданума. Зная о крайне недоверчивом отношении к ней рейнджера, она могла предположить, что он проследит за ее действиями, а заодно осмотрит ее вещи в номере гостиницы. По сути, она рассчитывала именно на это.
Лори знала, что освободить Ника из территориальной тюрьмы невозможно. Не может она и напасть на рейнджера, прежде чем он покинет городок с ее братом. Если рейнджер будет убит, за Ником пошлют другого. В сущности, они способны послать целую армию. Морган — плоть от плоти этих людей, она поняла это из разговора с ним прошлой ночью.
Нет, она позволит рейнджеру взять Ника под свое попечение, а затем подстережет их в засаде где-нибудь по пути. Но ей нужен револьвер, и еще она должна ускользнуть от Моргана прежде, чем он посадит ее в дилижанс утром и она потеряет шанс на преследование. Рейнджер знает, что по следу идут охотники за премией, и не будет медлить в Ларами, присматривая за ней. Не воспользуется он и маршрутом через открытые равнины. Вместо этого он, по-видимому, попытается проехать через горы.