вместо того, чтобы бороться с побоями товара со стороны клиентов, можно возглавить этот процесс и установить фиксированную цену.
Её пыл заметили быстро. Ибрагим назначил её своей помощницей, а потом и главной по борделю. Она охотно взяла власть в свои руки. Начала творить с девушками ровно то, чему подвергалась сама. Отрывалась на них за всё пережитое. Ведь добраться до тех, с кем она действительно хотела поквитаться, ей бы никогда не дали».
В памяти отчётливо всплыла когда-то услышанная от Идакалиса фраза: «Раб мечтает не о свободе, а о собственных рабах». Старый мудрец пытался мне объяснить, почему люди и другие смертные Ниаттиса охотно сотрудничают с демонами.
Смотря в одурманенные глаза Гузели, я не увидел разницы между нею и теми подонками, что сделали из человеческих страданий бизнес.
[1] Ликвор — Спинномозговая жидкость.
Глава 9
Один сильный рывок, и позвонки её шеи хрустнули, разрываясь.
Чуткий слух уловил в отдалении звук сирен. Залитая кровью одежда отправилась в Карман прямо с меня. Под ней скрывался второй, уже чистый, комплект. Ходить в двух парах штанов было немного неудобно, но терпимо.
Выбрав окно, выходящее на сторону, прочь от дороги, в два удара вскрыл решётки Лазарем. Земля ударила по ногам. Погасив инерцию кувырком, я быстрым шагом двинулся прочь. Уйдя на порядочное расстояние, сделал несколько звонков журналистам. В этот раз мне поверили сразу. Похоже завоевал кредит доверия. Я кисло улыбнулся своим мыслям, ломая сим-карту.
Следующая цель — аэродром. Нужно только захватить ещё пару комплектов чистой одежды.
* * *
Взлётно-посадочная полоса сверкала сигнальными огнями и яркими конусами стационарных прожекторов. Возле двухэтажного каркасного здания бегали хорошо вооружённые люди. Большой самолёт с четырьмя двигателями плавно выкатился на асфальтовое полотно и ждал пока его заправят и окончательно загрузят.
Аэродром находился в укромном местечке, окружённый лесом с трёх сторон. Мне пришлось ехать на электричке и идти пешком больше часа, чтобы добраться. Ну как идти, от платформы я бежал в хорошем темпе, и закончил свой путь с ровным дыханием.
Притаившись в кустах, осматривал свою цель, убрав эмоции, как можно глубже. Как бы мне ни хотелось ринуться с ходу в бой, следовало продумать план атаки. Хотя бы для того, чтобы избежать ненужных жертв со стороны заложников.
Взять след охватил больше половины площади аэродрома и позволил мне уловить большое скопление людей в каркасном здании. С высокой вероятностью, именно там держали несчастных женщин.
Территорию ограждала обычная металлическая сетка забора, вроде бы под напряжением. Поверху шла колючая проволока — препятствием она не являлась. Зато сразу на нескольких столбах имелись камеры, которые, как я подозревал отлично работали в темноте.
Охрана не позаботилась распахать землю вокруг своей территории, поэтому кусты и деревья подступали довольно близко к ограде. Большой им минус в личное дело. И вскоре за него придётся ответить.
Несмотря на камеры сложностей с проникновением внутрь не возникло — нашлось полно слепых мест. Однако мне требовался язык, и взять его проще всего было здесь — на КПП. Порядочное расстояние до взлётной полосы и здания должно было скрыть мою активность.
Опасность представляла только регулярная перекличка. Охранники уже несколько раз хватались за рации. Да и в целом выглядели они какими-то дёрганными и взвинченными. Похоже, мои успехи на заводе и в борделе не остались незамеченными.
Вряд ли в обычном состоянии этот аэродром охраняли десятки бойцов, несколько джипов, патрулирующих территорию, и чёрт ещё знает что.
Плевать.
Я уже вынес им всем приговор. Здесь не было случайных людей. Нельзя было работать в этом месте и закрывать глаза на рабов, наркотики и оружие. Нельзя было делать вид, что ничего не происходит. Лишь заглушить голос совести солидным куском зелени. О да! Многие охотно продавали свои души за деньги. Вот только в посмертие их не утащишь, а именно туда я и отправлю всю эту шваль.
Дверь КПП с шумом распахнулась, и наружу вышел парень в камуфляже. На груди бронежилет и разгрузка с запасными магазинами. Через плечо перекинут ремень, прицепленный к старому доброму калашникову. Лицо небритое, серьёзное. Крутость так и прёт. Аж сам от себя тащится.
Его внимательный взгляд прошёлся по окрестностям, мазнув по кустам, где скрывался я. Впечатление знающего своё дело профессионала портили только непропорционально огромные оттопыренные уши. К тому же, явно сломанные в драке. Уверен, в детстве беднягу изрядно дразнили.
Поправив оружие, он обернулся и отрывисто бросил:
— Отолью.
— Снова? Старик, сходи уже к врачу! — донёсся изнутри насмешливый баритон.
Хотел бы сказать, что я крался за ним, как пантера, но это было бы ложью. В который раз пожалел, что со мной не было Аларика. Пришлось приложить все свои скромные умения разведчика, чтобы остаться незамеченным.
Зажурчала струя, а вместе с ней тишину нарушило негромкое пение:
— ♪ Дестинейшн анноун, ноун, ноун ♪, — мурлыкал охранник, безмятежно поливая траву.
Я плавно приближался к нему, выставив вперёд правую руку. Три метра. Два.
Под ногой хрустнула стеклянная бутылка, дробясь на множество осколков.
Твою м-м-мать!
— А?! — крутанулся певец, едва не окатив меня жёлтой струёй.
Отчаянный рывок, и, сбив охранника наземь, я с силой приложил его по лицу. Дробью прыснули выбитые зубы, кровь окрасила кулак, и я добавил по солнечному сплетению, прерывая только зарождающийся крик боли. Придушенное сипение вырвалось из распахнутого рта. Моя ладонь тисками сдавила его горло, перекрывая ток кислорода. В глазах хрипящего плескался ужас, а боль жадно запустила свои когти в искалеченное тело.
— Не… убивай, — выдохнул он, теряя весь свой лоск и угрожающий вид. — Всё… расскажу, — всё так же с трудом выдавил противник.
— Ты не нужен мне живым, Чебурашка, — наклонившись, еле слышно произнёс я и коснулся его виска. — Мне хватит и того, что у тебя в голове.
Зрачки прижатого расплылись. Мою руку окутало мягкое сияние.
«Василий “Лопоух” Аксёнов всю свою жизнь доказывал окружающим, что с ним шутки плохи. Что он может за себя постоять. Что злить его не стоит. С этой целью записался на бокс. Потом пошёл в армию.
Все последующие годы он убеждал себя, что другого пути не было. Что их бы всех там перестреляли, а так хоть кто-то выбрался. Но в глубине души он знал, что это ложь. Он бросил своих товарищей, попавших в засаду. Позорно сбежал,