Я продолжала прилежно отшивать кавалеров с моего или соседних дешевых пляжей и просто откисала в набегающей волне, надеясь, что «само куда-нибудь вынесет»…
Именно эти полные отчаяния дни я буду первым делом вспоминать потом, когда кто-нибудь протянет: «Командировка в Канны? Повезло-о-о! Купалась, зажигала, пила коктейли, и все бесплатно, за счет конторы…» На самом же деле экономила я абсолютно на всем. И уже не столько исходя из версии, что я «начинающая охотница и поэтому больших денег у меня быть не может», сколько из-за того, что боялась, что по возвращении в Москву просто ничего не смогу написать, кроме как о позорном приключении на паруснике. Ужас был именно в том, что, несмотря на все прелести моря, солнца и Лазурного побережья, «за счет конторы» я не имела права отдыхать, а должна была именно охотиться, причем удачно! А удача, как вы успели заметить, не то чтобы стабильно поворачивалась спиной… Она просто безостановочно вертела фуэте перед моим поникшим носом. Так быстро и мастерски, что не успевала я привыкнуть к победе, как она обращалась в проигрыш, и наоборот.
…И вот она сделала очередной виток. Вторым моим приключением стал Жан. Собственно, он навязывал мне свое знакомство с первого же дня отдыха в Каннах, на пляже. Но я просто не обращала на него внимания. Лысоватый, поджарый пятидесятилетний мужик с восьмилетней дочкой, копающей очередной «Панамский канал» на пляже за 20 евро в день. Он никак не походил на миллионера в русском понимании этого слова. И, снисходительно обменявшись с ним телефонами (ну, мало ли, понадобится какая помощь, а тут коренной француз, приличный человек, одинокий отец), благополучно игнорировала его звонки, пока не произошел один показательный случай.
Шла вечером с пляжа, когда за мной с предложением выпить кьянти увязался мелкий неказистый мужичонка. Краем глаза я заметила, что вышел он с бесплатного побережья, и сразу же потеряла к нему интерес. Мужичонка поклянчил-поклянчил да и отстал. Перешел на другую сторону, к припаркованным машинам, сел в новенькую «Ламборджини» и, пока я лихорадочно сглатывала ком застрявшего в горле мороженого, умчался прочь…
«Вот ворона!» — ругала я себя на чем свет стоит. Ведь ждала именно такого случая! Но кто бы мог подумать, что человек, разъезжающий на суперкаре, предпочтет бесплатный пляж. Что он там делал? Тогда я еще не знала, что многие среди иностранных миллионеров такие. Особенно французы — до крайности бережливый народ. Историки говорят, это — результат жуткой бедности, в которой много веков подряд жили их предки.
…И в этот самый момент в очередной раз позвонил Жан, а я просто по инерции, от растерянности взяла трубку. Приближался вечер, работники ресторанов уже выставляли для ужина столы. Повара, склонившись над огромными, пахнущими морем корзинами, вскрывали свежих устриц и раскладывали их на громадные блюда.
— Вы не согласитесь сегодня поужинать со мной? — предложил Жан.
И, почему-то связав этот звонок с только что произошедшим казусом, я согласилась. А вдруг он со своей дочкой тоже выходит с пляжа и в такую машину садится. Я же не видела!
«Ну, даже если не миллионер, почему бы не сходить в ресторан за его счет? — думала я, уже накрашенная и одетая по-вечернему, выходя из своего номера навстречу кавалеру. — Не поведет же он меня в „Макдоналдс“? И в любом случае миллионера все равно нет, а новые варианты поиска придумывать надо. Вот и используем кавалера не как роскошь, а как средство передвижения, ведь в хорошем ресторане я параллельно и другую, более подходящую жертву присмотреть могу…»
У входа в гостиницу меня ждал кабриолет, маленький розовый букет и кавалер в рубашке с запонками от «Tiffany amp; Co» (о-о-очень дорогая фирма, производящая эти мужские аксессуары и обозначаемая выгравированными на драгоценном металле буквами «Т amp;Со», запонок дешевле 1000 долларов там не бывает вообще). При этом, распахивая передо мной дверцу, Жан очень извинялся, что автомобиль «не очень», потому что не его личный, а временный, пока он в Каннах. Ужинать мы поехали в городок Мужа, в ресторан на холме, с видом на селение и море, где, по словам Жана, подавали лучшую рыбу на всем побережье.
Не соврал. Рыба в соусе из каких-то трав и свежих ягод действительно была бесподобна. Потом была бутылка отличного вина. И не одна… Я смотрела ему в рот, восхищалась и прилагала все усилия, чтобы в первый же вечер узнать о нем как можно больше. О нем? Да нет, конечно, о его состоянии. И к десерту моя депрессия уступила место охотничьему азарту, так как я уже знала, что он владелец крупного лимузинового бизнеса с доходом около 50 миллионов евро в год.
Среднестатистический супермужчина на супермотоцикле
Вечер получился крайне познавательным. Например, я узнала, что «лимузиновый бизнес» — это поставка в аренду не только лимузинов, но и любых других элитных авто…
— Кстати, лимузины, в которых звезды подъезжают к каннской дорожке, — мои, — развлекал меня разговорами кавалер. — Самое забавное, что почти все знаменитости останавливаются в «Карлтоне». Но даже для того, чтобы проехать от него до Дворца фестивалей (там метров сто, не больше), они все равно заказывают лимузин, потому что так принято.
Жан был богат и самодоволен. Как выяснилось, у его фирмы филиалы по всему миру, в том числе и в России. А еще его клиентом является король Саудовской Аравии, то есть куда бы ни ехала вся его многочисленная семья, она пользуется только автомобилями, предоставленными филиалами фирмы Жана.
— Но в этом году он расторгает со мной контракт, — улыбнулся Жан, глядя в мои восторженно вытаращенные глаза. — По законам безопасности, королевская семья пользуется услугами одной фирмы не более шести лет, и мой срок подошел к концу. Но я не внакладе, так как такой клиент принес мне огромные деньги и сильно поднял престиж моей фирмы.
Кроме того, выяснилось, что Жан недавно разведен. Жене при разводе оставил только ее личные вещи. Отсудил даже дочь, так как французский суд не сентиментален, и как бы ни был мал ребенок, если папа богаче мамы, отпрыск, как правило, достается ему.
— А она не претендовала на часть твоего бизнеса, например, — докапывалась я. — Вы ведь жили вместе, когда ты поднимался…
— Грамотно составленный контракт — залог спокойствия, — победно улыбался Жан. — Когда мы поженились, у нее ничего не было. Все заработал я сам. Она ничего мне не дала. Жила за мой счет, причем хорошо жила… Ей не на что жаловаться!
— Но она же дочку растила.
— Я ее за это одевал и кормил. А сейчас… Я в любом случае дам Женевьев больше, чем ее мать.