Читать интересную книгу Ласковый деспот - Энн Хэмпсон

— Естественно, я не хотела вас расстраивать, зная, как вы привязаны к Линди.

— Вы не хотели меня расстраивать… — задумчиво повторил он. Впрочем, его настроение тут же изменилось — Саймон заговорил с укором, почти возмущенно: — Разумеется, очень заботливо с вашей стороны, но вообще-то мне нужно было это знать. Терпеть не могу делать ошибки, тем более иметь неправильное мнение о людях!

— Простите, но я вам много раз говорила, что никогда не пыталась встать между вами. Только два раза я не велела Линди заходить к вам. Один раз, когда знала, что в восемь у вас назначена встреча, и еще раз, когда Тильда сказала, что вы заняты делами в библиотеке.

Саймон ответил не сразу. Казалось, он был зол на самого себя. И Клэр невольно догадалась, что и здесь не обошлось без козней Урсулы.

— Да, правда, вы говорили, что не отдаляете Линди от меня, — согласился он наконец. — Но я не хотел вас слушать. Прошу вас, простите меня.

— О, ничего страшного, — горячо откликнулась Клэр, и на сердце будто потеплело. — Главное, сегодня вы были по-настоящему нужны Линди.

— Да, в этом сомневаться не приходится. Только непонятно, откуда в ней такая перемена? И что будет, когда она поправится?

— Можно поговорить с вами о Линди? — неуверенно спросила Клэр. Сегодня утром она лежала в постели и размышляла, пытаясь найти объяснение поведению девочки. Почему она вдруг разрыдалась, когда Саймон хотел уйти и прислать вместо себя Тильду. Клэр почти заснула, когда вдруг ее осенила догадка. Клэр некоторое время размышляла, пока наконец усталость не взяла свое и девушка не провалилась в приятное сонное забытье. Но теперь она снова вспомнила об этом и почувствовала безудержное счастье, что может поделиться с Саймоном своим открытием. — Я все время пыталась понять, почему она вас так боится, — продолжала Клэр, не дожидаясь его ответа. — Если вы, к примеру, были к ней несправедливы или шлепали ее, тогда это было бы понятно…

— Да, руки у меня часто чесались, — признался он с невеселой усмешкой. — Сам не знаю, как удержался в тот вечер, чтобы не отшлепать ее… слава богу, что я этого не сделал. Я не простил бы себе, что побил малышку, когда она уже заболевала.

— Да, наверное, вам действительно было неприятно наблюдать ту сцену, так что не вините себя. Знаете, мне ведь тоже было не по себе. Казалось, что я во всем виновата.

— Вы здесь ни при чем. На самом деле вы ее понимаете гораздо лучше, чем я. И мне надо было сразу вас послушать.

Клэр вновь почувствовала, как по телу разлилась приятная теплота. И всего-то от его похвалы… Очнувшись от приятных дум, она снова спросила, можно ли поговорить о Линди.

— Да, конечно.

— А вы не будете… сердиться?

Саймон бросил на нее странный взгляд. Казалось, его это позабавило.

— Такое впечатление, что вы не ожидаете от меня ничего другого. Что ж, ничего не могу обещать в таком случае. Впрочем, постараюсь не раздражаться, — прибавил он и рассмеялся.

Клэр тоже засмеялась и сказала уже спокойнее и веселее:

— Тогда придется рискнуть. Другого не остается.

Некоторое время он молчал, разглядывая девушку с каким-то новым, незнакомым выражением лица, отчего щеки ее зарумянились.

— Так что же? — спросил он наконец.

— Я уже давно об этом думаю, — начала Клэр, — но когда сегодня Линди заплакала, я вдруг поняла, что вы ей очень небезразличны. На самом деле, мне даже кажется, что она вас по-настоящему, искренне любит.

— Клэр, вы ошибаетесь.

— Я в этом уверена, мистер Кондлифф.

— Тогда как вы объясните ее боязнь?

— Я не думаю, что вы ее пугаете. Она боится вызвать ваше неудовольствие. А если ваше недовольство для нее так болезненно, значит, она наверняка любит вас, согласны?

— Почему вы так решили? — Он заинтересованно оглядел девушку с ног до головы.

— Дело в том, что у Линди темперамент очень похож на мой, — призналась Клэр, внимательно разглядывая свою чашку. — И я знаю, что в подобных обстоятельствах у меня была бы примерно такая же реакция.

Саймон долго, задумчиво смотрел на ее склоненную голову.

— Значит, если бы вы любили человека, стали бы заикаться и дрожать всякий раз, когда разговариваете с ним?

— Но Линди так не делает, — возразила Клэр удивленно.

— Вы не ответили на мой вопрос. Так что же?

Клэр смотрела на Саймона во все глаза, но по его виду было не похоже, чтобы он ее дразнил.

— А зачем вам?

— Так просто, полюбопытствовал. — Мужчина взял блюдо с пирожными и протянул ей через стол.

— Если бы мне человек был небезразличен, я бы сделала все, чтобы ему было хорошо. — Клэр автоматически взяла с блюда пирожное и положила себе на блюдце. — Если бы я считала, что мое присутствие этому человеку мешает — а что еще я могла бы думать, случайно подслушав разговор, где обо мне отзывались как о досадной обузе? — я постаралась бы держаться от него подальше и не попадаться на глаза. А если бы во время разговора со мной человек делался угрюмым и недовольным, я, если возможно, старалась бы совсем с ним не общаться…

— Хватит, хватит! — не выдержал Саймон. — Вы что, хотите сказать, я так веду себя с Линди?

— Ну вот, я же говорила, что вам это может не понравиться, — нежно напомнила ему Клэр. — Да, мистер Кондлифф, я считаю, что вы так обращаетесь с Линди. И в этом причина ее страха. Она постоянно молит вас о том, чтобы вы были к ней терпеливы и снисходительны.

Мужчина замолчал в изумлении. Потом резко произнес:

— Да, не скажу, чтобы мне было лестно слышать такие вещи, мисс Харрис. Мои… служащие обычно проявляют больше такта и держат свое мнение при себе!

Клэр опять напомнила, что ожидала от него именно такой реакции, потом замкнулась в молчании, чувствуя себя ужасно. Она понимала, что чересчур разоткровенничалась. Надо было все преподнести ему более деликатно. Саймон гонял пальцем крошки по тарелке. Девушка молча наблюдала за ним и вдруг с удивлением заметила, что лицо его прояснилось, а сердитый блеск в глазах исчез. А вскоре губы его тронула чуть заметная усмешка.

— Если вы правы, получается, что мы с Линди гоняемся друг за другом кругами. Я сержусь на то, что она меня боится, а она боится меня именно из-за того, что я на нее сержусь. Если бы я перестал злиться и был с ней поласковей, она перестала бы меня бояться, и наоборот. Господи, как все запутано!

— Бедняжка Линди. Она по детской наивности думала, что, если будет при вас покорной и послушной, вы смягчитесь. А это, наоборот, усиливало вашу злость, и в результате она стала по возможности избегать вас. — Клэр улыбнулась. — Я же говорила, она очаровательный ребенок. Надеюсь, что когда-нибудь вы и сами это узнаете, мистер Кондлифф.

— Не сомневаюсь. — Он улыбнулся. — По крайней мере, теперь я стал лучше ее понимать. Наш разговор оказался очень полезным. Для меня многое стало понятно. Что ж, должен вас поблагодарить за это.

От его голоса, от ласковых слов ее окатила волна счастья. Но Клэр старалась думать только о Линди и о том разговоре, который только что состоялся. Саймон прав — многое разъяснилось, ему стало легче понимать Линди. Теперь они наверняка сблизятся. И Саймон знает, что Клэр никогда не пыталась встать между ним и его племянницей. Наоборот, она старалась их сблизить. Нелепое предположение, будто Клэр хочет удержать Линди при себе, на самом деле совсем не характерно для Саймона. Для Урсулы — да, но не для Саймона! Урсула! Клэр быстро взглянула на него и увидела, что он готов раскаяться… Тогда ее озарило. Да, она права насчет Урсулы, подозревая, что та пытается настроить Саймона против нее. Но зайти так далеко! Непонятно. Клэр была уверена, что Саймон даже не замечает, какого цвета волосы у гувернантки его племянницы!

— Может, сходим наверх, посмотрим, как она там? — прервал ее размышления Саймон.

«Мы». Он так легко сказал это… Сердце у Клэр словно пустилось вскачь. Нет, надо опомниться, рассердилась на себя девушка. Я веду себя как влюбленная школьница!

Линди еще спала и дышала ровнее и спокойнее. И даже улыбалась. Она казалась такой спокойной, счастливой, что Клэр невольно улыбнулась от радости. Огонь от камина неравными всполохами освещал комнату, но Клэр отчетливо различила нежную заботу на лице Саймона, когда он поправил одеяльце. Клэр нервно сглотнула. А она считала его суровым, не способным на глубокие чувства. Теперь, конечно, думает иначе. Как замечательно быть той, кого он любит. Как счастлива будет женщина, которая станет его избранницей. Любит ли его Урсула? Любит ли он Урсулу?

Урсула явно в этом сомневалась, иначе к чему ей ревновать? Саймон — из тех мужчин, кто свои чувства хранит при себе и не выдает себя ни словом, ни жестом. Он мог позволить себе открыто выразить свои чувства только в такие редкие, трогательные моменты. Такова же и Урсула. Но Клэр женским чутьем знала, что Урсула не способна любить по-настоящему. Впрочем, какая разница, если Саймон все равно женится на ней? От этой мысли лицо хорошенькой гувернантки затуманилось, и Саймон, повернувшись к ней, нахмурился.