надо до конца своих дней.
— Сдается мне, что ты не так глуп, как пытаешься казаться, — возразил я с усмешкой. — И говоришь складно. Да и вряд ли глупый дошел до таких выводов, какие ты сделал.
— Мне книжка попалась хорошая под руку, — кивнул мужчина. — Лекарь позабыл ее на подоконнике. Я взял, чтобы вернуть. И перед тем как отдать, пролистал. Сам не понял, как начал читать. Лекарь тот ко мне подошел, но не стал ругать, что его вещь трогаю. А вместо того посоветовал начать с другой. И на следующий день принес мне несколько книг. Велел читать, а потом вопросы задавать, если чего не понял.
— И много вопросов пришлось задавать? — прищурился я.
— Поначалу стыдно было спрашивать. Но потом и впрямь начал любопытствовать. А лекарь тот, хоть и из благородных, но со мной говорил по доброму. Он же мне сказал, что каждый человек может жизнь заново начать. И сказал это так мудрено, но в душу мне запали эти слова.
— Какие?
— Что нельзя стать счастливым по чужой воле. Только самому захотеть надо. И он спросил, хочу ли я жить по-другому. А я что… — он пожал плечами. — Как вспомнил жену свою, змеюку. Работу постылую. Приятелей, которых трезвыми ни разу не видел. А если видел, то не узнавал…
Он повесил голову, словно сами воспоминания делали ему больно.
— Ни к чему я не стремился. Ничего не хотел по-настоящему. Жил как нелюдь. И только одно во мне оставляло человека, барин.
— Что же?
— Когда коты меня встречали и жались ко мне. Так доверчиво, словно я и впрямь чего-то стоил. Будто и не был потерянным и никчемным. Я их кормил, даже когда самому нечего было есть. На выпивке экономил, чтобы им рыбки прикупить.
Словно поняв, что разговор шел о них, с лестницы скатились пушистые питомцы. И с разбегу запрыгнули на гостя. Тот уронил котомку, из которой послышался стук и подхватил котиков. Потом уселся прямо на пол и притулился к стене.
— Похорошели вы при некроманте, — забормотал мужчина, вжимаясь лицом в кошачий мех. — Мои вы родные… простите за… какие ж вы мои…
Он сбивчиво что-то бормотал, но коты, кажется, понимали. Потому как мурчать стали намного громче. Будто не хотели, чтобы кто-то другой слышал то, что предназначено им.
В комнате проявилась Виноградова и прижала ладонь к губам. Наверняка открывшаяся ей картина произвела на женщину неизгладимое впечатление.
— Ну полно… Литрушечка… когтистенький ты мой…
Мужчина поднял лицо. Глаза его блестели, а на губах расцвела улыбка.
— Слов нет, как я рад, что они у вас все это время оставались. Я ведь так боялся, что жена оттащит их куда, да притопит.
Я даже сглотнул, понимая, что Евсеев хорошо знал свою супружницу.
— И ведь мне придется вас просить, барин, чтобы они у вас остались, — гость вытер рукавом слезы. — Я ведь из дома ушел…
Он посмотрел на котомку, которая и впрямь оказалась наволочкой с печатью лекарни.
— Не думайте, я не украл, — пояснил мужчина. — Мне лекарь дал книжку, кружку, чашку и ложку. Сказал, что для начала хватит.
— Хороший лекарь, — заметил я.
— Мне пока некуда забирать котов. Пока поселюсь в работном доме. Устроюсь. А уж потом…
— У меня другое предложение, — я присел на угол стола, чтобы Евсееву было не так неловко оттого, что сам он так и остался на полу. — К вашим котам мы привыкли. Они стали частью нашей семьи.
— Дома, — поправила меня Виноградова.
— Не отдадите? — понятливо кивнул мужчина и поджал губы. — Я не в обиде, барин. Все понимаю.
— Я не стану забирать у вас имущество, а коты им являются, если вы не знали.
— Какое ж это имущество? — опешил Евсеев. — Они ж личности.
— Оставляем его, — решительно заявила Виноградова. — Пусть и бывший пьяница. Но человек он перспективный. Я сама за ним буду присматривать. И нашему лекарю дадим задание следить за здоровьем нового работника.
— Мы хотим предложить тебе службу и проживание, — пояснил я гостю. — Устроим вас в пристройке. Будете за домой смотреть. Письма носить. Ходить в торговые ряды.
— Правда? — Евсеев недоверчиво захлопал глазами. — Вы меня к себе возьмете на службу?
— С испытательным сроком, — строго уточнил я.
— Официально? — отчего-то шепотом спросил мужчина.
— А как иначе? — удивился я. — Я все же адвокат и у меня все должно быть как полагается. В профсоюз вступишь.
— Я согласен, — выпалил Евсеев.
— И про оклад не спросишь? — сощурился я.
— Хороший человек, — резюмировала Любовь Федоровна.
— Вы не обидите, барин. Я это уже понял. Крышу мне дадите, работу достойную. Чего мне выкобениваться? И коты при мне… — последнюю фразу он произнес почти неслышно, вновь ткнувшись лицом в шерстку любимцев.
— Но главное, что тебе стоит учесть, что в доме живет призрак.
— Это я еще в прошлый раз понял.
Я призвал тотем и проявил Виноградову в реальном мире. К моему удивлению, мужчина не стал пугаться. А вместо этого быстро поднялся, спустив котов на пол, и поклонился.
— Любовь Федоровна все это время взяла заботу о ваших любимцах на себя. Они к ней тоже привязаны, — пояснил я.
— Этот дом принадлежит нам двоим, — с достоинством заявила призрачная дама. — Мы оба решили, что тебе стоит остаться при доме. Правила у нас простые — не пить, не разводить огонь вне камина или печки. Таскать ничего из дома не советую.
— Как можно, — мужчина отшатнулся и поспешно осенил себя знаком Искупителя.
— У тебя будет своя комнатка в пристройке. В личные комнаты без приглашения мы не ходим.
Я откашлялся, пытаясь скрыть улыбку и Виноградова закатила глаза:
— Иногда я забываю о правилах хорошего тона. Но мне простительно. Я долгое время жила тут одна и немного одичала.
— Неправда, — пролепетал впечатленный мужчина. — Вы очень и очень хороши.
— Да я не об этом, — Виноградова невольно приосанилась. — Иногда я могу заглянуть в гости. Но не злоупотребляю этим.
— Хорошо.
— Плату рассчитываю и выдаю я, — продолжила женщина. — Деньги на расходы также выделять буду я. Меня