Алиса постоянно угрожала моему спокойствию. Она была хитрой и смышленой девицей. Очевидно, ее опытность впечатляла девочку. Розовощекой Полли едва сравнялось пятнадцать, по сравнению с хитроумной Алисой она казалась наивной простушкой. Пенелопа часто издевалась над ней, потому что так поступала Алиса.
Однажды я поделилась с Мод Уэйт своим беспокойством относительно дружбы Пенелопы с Алисой, однако та лишь пожала плечами:
– Я ее гувернантка, а не дуэнья!
В мои обязанности входило обучать Пенелопу не только французскому, но и светским манерам. Пока мне не слишком удавалось ни то ни другое. Девочка совершенно не умела вести себя за столом – видимо, никто не учил ее, как нужно держаться. Мод Уэйт никогда не бывала в хорошем обществе, поэтому она нервничала и была не уверена в себе за пределами классной комнаты. Во всем, кроме школьных дисциплин, она оставалась полной невеждой.
Я не удивилась, узнав, что она происходит из простой деревенской семьи. Ее отец некогда работал в замке садовником. Приходской священник заметил способности девочки и настоял на ее обучении. История ее жизни вызывала сочувствие, хотя миссис Гарни отзывалась о Мод Уэйт довольно презрительно.
– Она вечно задирала нос перед подругами. Такой же была и ее мать, дочь учителя. Она думала, что совершила мезальянс, выйдя за садовника из замка. Уэйт был хорошим человеком и быстро стал главным садовником, но его жена до самой смерти полагала, что стоит гораздо выше своего мужа и его родни. Она внушила такие мысли и дочери, вот почему та выросла, считая себя лучше соседей.
Ничего удивительного, подумала я, что Мод Уэйт стала одиноким, нервным и замкнутым созданием. Хотя я жалела ее, мне не нравилось, как она заискивает перед Пенелопой. Видя ее отношение, девчонка безжалостно издевалась над ней. Пенелопа привыкла вертеть гувернанткой как хочет и надеялась, что сможет командовать и мной. В результате между нами началась открытая война, а мисс Уэйт надеялась на мое поражение.
Однажды мы с Пенелопой поехали кататься, но было сыро, и миссис Гарни осталась недовольна. Она заметила: если воспитанница герцога заболеет, отвечать придется ей. И тем не менее я чувствовала, что миссис Гарни – моя союзница. Во всяком случае, она не проявляла ко мне ни неприязни, ни презрения и не ворчала из-за того, что мне отвели отдельные апартаменты и дали прислугу.
Интересно, правда ли, что Алиса – ее дочь? Внешнее сходство между ними было, но не более того. Девушка могла пойти в отца, а не в мать. Как бы там ни было, это не мое дело. Жаль только, что Алиса рассказала о своем происхождении Пенелопе, пытаясь уравнять девочку с собой.
С отъездом герцога и его гостей жизнь в замке стала скучной и монотонной. Гуляя однажды в парке, я издалека осматривала замок. Флага на башне не было, потому что господин и повелитель уехал. А без флага замок потерял для меня смысл.
Срезая дорогу, я по траве пошла к главной аллее. Вдруг из-за поворота выехал экипаж. Увидев на козлах Дикона, я удивилась. Кого он привез? Спустя мгновение из окошка высунулась голова, и чей-то голос позвал меня:
– Оливия!
Когда пассажир снял шляпу, я узнала белокурые волосы Саймона Дюваля. Он приказал Дикону остановиться, открыл дверцу и спрыгнул на землю.
Я очень обрадовалась ему. Две недели после отъезда герцога были невыносимы. Кроме Мод Уэйт, мне не с кем было общаться. Какая радость – вновь увидеть Саймона! Я поспешила к нему, и он двинулся навстречу, протянув ко мне руки. Некоторое время мы стояли в высокой траве, улыбаясь друг другу, но потом он бросил взгляд на мой подол и заметил:
– Вы просто ненормальная – бродите по мокрой траве! Поглядите на свой подол!
Словечко «ненормальная» проникло в английский язык через американских туристов, однако оно было вполне уместно и рассмешило меня.
– Не люблю бродить по исхоженным дорожкам, – ответила я, а он взял меня под локоть и повел к экипажу.
– Нетрудно догадаться. Вы, Оливия, вообще не такая, как все.
– Я сама так считала, пока не попала в замок.
Он бросил на меня быстрый взгляд и тихо спросил:
– Значит, вас удивляет то, что здесь происходит?
– Кое-что.
– А именно?
Я решила уклониться от темы.
– Больше всего меня удивляет то, что Пенелопе не с кем общаться. Я имею в виду: она лишена общества сверстников. Вам известно, что от одиночества она вынуждена водить компанию с прислугой?
– Нет, я ничего не знал, – нахмурился он.
– Видимо, ее опекун тоже ни о чем не догадывается. Скажите, Саймон… неужели поблизости нет других семей? Молодых людей, с которыми она могла бы подружиться?
– Видите ли, я состою на службе у герцога всего полгода и большую часть времени провожу в Лондоне.
– Почему? – спросила я. – Если он так гордится своим поместьем, как кажется, почему он часто уезжает?
– По-моему, он любит Фэрмайл больше всего на свете, но в Лондоне у него много дел, которые время от времени требуют его присутствия. Вот почему сейчас он там. Но он скоро вернется.
Сердце у меня радостно подскочило, но через мгновение упало, когда Саймон добавил:
– Лорд Хит дает на этой неделе бал в честь своей жены. Герцог остается на выходные.
Конечно, любовница настояла на том, чтобы он остался. Саймон продолжал:
– Герцог также занимается благотворительностью и потому вынужден часто уезжать из Фэрмайла.
– Благотворительностью? Какого рода?
– Он почетный председатель правления попечительского совета больницы, делами которой живо интересуется. Ему понравились передовые идеи доктора, и он лично ездил в Вену уговаривать доктора Райнхарта занять должность в больнице. Герцог убедил его возглавить отделение психотерапии, и они стали добрыми друзьями.
Так вот почему он пригласил психиатра в Фэрмайл! Отчасти потому, что доктор стал его другом, а отчасти, чтобы он осмотрел его престарелую матушку. Мне захотелось взглянуть на старую леди, которая ни разу не появилась в замке.
Экипаж остановился у парадного входа. Саймон помог мне спуститься, но удержал меня, видя, что я собралась уходить.
– Погодите, Оливия. Мне необходимо поговорить с вами, именно потому я и приехал. Я должен узнать, как успехи Пенелопы. Терпеть не могу расспрашивать прислугу, не говоря уже о мисс Уэйт и учительнице музыки из деревни. Завтра я передам свой доклад герцогу в Лондоне.
– Где вы беседуете с мисс Уэйт? – спросила вдруг я, заметив, что он ведет меня к главному входу в замок.
– Обычно в классной комнате.
– Тогда и со мной разговаривайте там же. Ей кажется, будто мне оказывают предпочтение, и ее неприязнь смущает меня.
Рассмеявшись, он повел меня в банкетный зал.