примете?
— Сейчас. — Вечеслова вышла и через минуту, вернувшись с кожаной папкой в руках, встала у стола.
— Вот доверенность министерства на управление делами, — сказал Бурцев, протянув бумагу. — А вот — мой паспорт... Хотя, — улыбнулся он, — вам следовало ознакомиться с ним прежде, чем пускать меня в квартиру.
Вечеслова заложила в папку доверенность и, мельком взглянув на Бурцева, все же взяла его паспорт. Внимательно прочтя основные данные, она пролистала и странички «особых отметок». И тут в ее взгляде мелькнула Тэзи: она не нашла штампа о регистрации брака. Бурцев хитро улыбнулся, принимая паспорт из ее рук. Но Вечеслова была уже по-прежнему собранна. Она вынула из папки листок и положила перед Бурцевым.
— Заполните бланк образцов подписей, — сказала она. — Завтра я отправлю в банк.
Бурцев расписался и, отложив ручку, поднял голову.
— Все? — спросил он.
— Все... — Вечеслова помедлила и, улыбнувшись, протянула руку: — Поздравляю!..
— Пока еще не с чем, — вздохнул Бурцев, поднимаясь. — Пока еще не с чем... А вообще — спасибо.
Он вынул сигареты и, предложив Вечесловой, закурил. Помолчали. Вечеслова, заложив руку за спину, прислонилась к столу.
— Вы завтракали? — Щурясь от дыма, она взглянула через плечо на Бурцева.
— Нет, не успел... — беспечно махнул рукой Бурцев.
— Принести из буфета? — помедлив, спросила Вечеслова.
— Не стоит. Скоро время обедать...
Бурцев вышел из-за стола и остановился перед Вечесловой.
— Я хотел бы, Эстезия Петровна, пройтись по цехам, — сказал он. — С кем бы это можно сделать?
— Хотя бы со мной. — Вечеслова отмахнулась от дыма. — С какого цеха вы хотите начать?
Бурцев с сомненьем взглянул на ее белые туфли.
— Ничего... — поняла она. — Это моя рабочая одежда.
— Тогда... пройдемте в механический. — Он затянулся сигаретой и пояснил: — Я ведь специалист по холодной обработке металла.
Вечеслова пошла к выходу и оглянулась:
— Пойдемте!
Она вложила папку в ящик своего стола, замкнула его на ключ, подергала. Оглянув стол, она взяла записную книжку в коже и выбрала из стаканчика карандаш, потрогав пальцем острие — хорошо ли очинен.
В коридоре она заглянула в одну из дверей и сказала:
— Симочка, посидите у телефона, я иду с директором в механический.
Из дверей высунулась любопытствующая кудрявая головка. Бурцев по-мальчишески подмигнул ей и поспешил за Вечесловой.
За обширными пыльными окнами цеха, освещенные еще жарким солнцем, трепетали низкорослые деревца. Их листва колыхалась от мощного дыхания зарешеченных вентиляционных труб. А в цеху пульсировала своя жизнь. Знакомая и понятная Бурцеву жизнь, полная запахов окалины и нагретого смазочного масла, насыщенная звуками одушевленного металла. Собственно, Бурцеву пока нечего было делать в цехе. Ему не хватало именно этой привычной атмосферы, чтобы окончательно настроиться на рабочий лад, чтобы войти в ритм деятельной жизни.
Бурцев, не торопясь, шел по пролету токарно-винторезных станков. Вечеслова следовала за ним, отставая на полшага. Мерно гудели моторы станков, стонал металл, с шипеньем ударяла в резцы молочно-белая струя эмульсии, которая, распыляясь в воздухе, вспыхивала на солнце радугой. Бурцев чувствовал в это мгновенье, что металл живет и сам он живет...
Степенно, неторопливо работали штамповочные прессы. Вдвигались и выдвигались сверкающие цилиндры пуансонов с сочными мазками коричневого масла. И каждый удар знаменовал рождение новой детали, какой-то насущно необходимой вещи.
За шлифовальным станком стоял невысокий вихрастый паренек в рубашке-ковбойке. Ловким движеньем он снял отшлифованное кольцо и, не глядя, бросил его на кучку таких же деталей, лежащих на полу у станка. Бурцев непроизвольно вздрогнул от глухого стука и остановился. Он взглянул на соседний станок — там детали также высились на полу.
— Черт! — негромко сказал Бурцев и, подойдя к пареньку, который закреплял новую деталь, тронул его за плечо.
— Послушай, друг... — сказал он возмущенно. — Ты что же делаешь?
— А что? — паренек обернулся и недовольно уставился на незнакомца.
— Зачем же ты готовую деталь на другие бросаешь? — Бурцев кивнул на горку деталей.
— А куда еще ее девать? — изумился паренек.
— Ну, чудак!.. — изумился теперь Бурцев. — Ты же всю свою работу насмарку сводишь! Здесь половина деталей — бракованные.
— Скажете!.. — паренек скривил губы. — У меня брака — ноль-ноль...
— Значит, контролеры плохо смотрят, — отрезал Бурцев и поднял с пола деталь. — Жаль, нет лупы — я бы тебе показал, какие царапины остались на шлифованной поверхности. Сейчас оно, может, и сойдет, а потом, в готовой машине, эта деталь себя проявит. — Встретив недоверчивый взгляд паренька, Бурцев убежденно повторил: — Обязательно проявит!..
Паренек, смешавшись, молчал.
— Как же ты подводишь людей, которые на той машине работать будут? — укоризненно сказал Бурцев. — Ладно, продолжай. Да клади осторожно.
Бурцев обернулся к Вечесловой, которая что-то записывала в свою книжечку.
— Черт знает что! — сказал он. — Надо будет сказать, чтобы доски постлали у станков. Это же элементарно...
Вечеслова кивнула и захлопнула книжечку.
Бурцев зашагал дальше, к пролету зуборезов. Хотя здесь и не было автоматической линии, Бурцев загляделся на умную работу своих любимцев. Одни — торопливо выстукивали пулеметную дробь так, что казалось — вот-вот поперхнутся. Другие, более солидные, — размеренно смаковали вязкую сталь. Бурцев привычным слухом по голосу узнавал станки.
— Эй, поберегись!.. — послышалось у него за спиной.
Потянув за собой Вечеслову, Бурцев отошел от прохода. Рослая девушка прокатила мимо ручную тележку, на которой лежала тяжелая отливка маховика. Навстречу ей другая девушка катила пустую тележку. За ней следовала еще одна. Бурцев остановил ее — остроглазую, в повязанном до бровей платке.
— Почему вручную катаете? — спросил он. — Разве в цехе нет электрокаров?
— Вон стоит... — девушка махнула рукой. — Толку-то от них!
Кольнув Бурцева насмешливым взглядом, она покатила тележку, Бурцев вопросительно обернулся к Вечесловой. Та пожала плечами.
— Позову начцеха, — сказала она, отходя от него.
Бурцев направился к стоявшему у стены электрокару и принялся осматривать машину. Она не заводилась. Бурцев обошел вокруг нее, зачем-то