– Ох, Лукас, – выдохнула Джессика.
– Перебивался с хлеба на воду, – продолжал он. – Как только повзрослел, устроился в порт в Пирее, скопил немного денег и уехал, чтобы начать новую жизнь. В Грецию не возвращался очень долго. Я путешествовал по Европе, но не так, как предлагает глянцевая реклама: жил в трущобах Парижа, учился боксировать на Украине, одно время побеждал во всех в боях без правил. Потом Дмитрий Макаров предложил мне стать его телохранителем.
– Тогда ты встретил меня, – напомнила Джессика.
Лукас медленно кивнул. Тогда он встретил свою сказочную принцессу с нежной кожей, голубыми глазами и самой сексуальной попкой, какую ему доводилось видеть. Ее отрешенность заворожила его: сдержанная и осторожная, она ничем не напоминала его мать или других женщин, с которыми он встречался. В ней не было ни лицемерия, ни кокетства. Более того, она, как могла, сопротивлялась сексуальному влечению. Джессика подарила ему свою девственность – это был матчбол, окончательно покоривший его тело и душу. В итоге он сделал ей предложение, которое она швырнула ему в лицо. Лукас горько засмеялся. Каким он был дураком!
– Да, – закончил он свою исповедь. – Тогда я встретил тебя.
– Скажи, ты когда-нибудь еще… – она осторожно перевела дыхание, – когда-нибудь виделся с матерью?
Лукас вздрогнул. Сколько бы горя и обиды она ни причинила ему, мать оставалась матерью.
– Только раз, – сказал он. – Много лет я посылал ей деньги, но не мог заставить себя приехать.
Потом, узнав, что она умирает, вернулся в Афины и нашел ее… в хлеву. – Голос Лукаса почти замер. – По милости последнего любовника, который избивал ее, отнимал все деньги, которые она получала от меня. Она была совершенно обессилена, но, взяв мою руку, клялась, что любит этого подонка. Ее всю жизнь загадочным образом тянуло к мерзавцам, но последний оказался уникальным в своем роде. Он не давал ей лекарств, пропадая днями в казино, где просаживал ее деньги.
– Так вот откуда шрам?
Лукас кивнул, думая о том, насколько абсурдно звучит его рассказ для Джессики.
– Да. – Голос Лукаса дрогнул от злости. Тогда он был молод, силен и готов к честному поединку, но любовник матери предпочел другой путь. Лукас даже не заметил, как блеснул в воздухе нож, и сначала не почувствовал боли, после которой из раны хлынула кровь. – Негодяя арестовали, посадили в тюрьму. Он больше не мог отбирать деньги у матери. Впрочем, это уже ничего не могло изменить.
– Что ты имеешь в виду? – прошептала Джессика.
– Мать умерла на той же неделе. Меня как раз выписали из больницы. – Он скривился, как от боли. – Я нашел ее бумаги и наконец понял, почему она никогда не рассказывала об отце. – В ответ на вопросительный взгляд Джессики Лукас продолжил: – Она на редкость плохо разбиралась в людях. Рядом с ней всегда были отпетые негодяи, поэтому я не удивился, что мой отец жестоко обходился ней, но меня поразило другое – оказывается, у меня был брат-близнец.
– Близнец? – округлила глаза Джессика.
Он кивнул.
– Алека воспитал отец. Он рос в других условиях: его детство сильно отличалось от моего. Мне удалось разыскать его. Мы встретились в Париже.
Эта встреча определила дальнейшую судьбу Лукаса: он принял решение забыть прошлое и начать новую жизнь. Ему удалось отодвинуть Джессику на периферию памяти, как смутное, но болезненное воспоминание.
– Как ты узнал о брате? – дрогнувшим голосом спросила Джессика. – Почему мать никогда не говорила о нем?
– Отец был влиятельным человеком. Она просто сбежала от него. Ни физически, ни финансово она не могла сохранить двух сыновей и решила оставить Алека.
– Как она сделала выбор?
Лукас покачал головой:
– Теперь это не имеет значения. Мать знала, что никогда не сможет вернуться. Она зачеркнула эту часть своей жизни, притворилась, что ее просто не было. – Он усмехнулся. – Объективности ради, ее можно понять: легче все забыть и сбежать, чем упрекать себя в том, что бросила своего ребенка в руках жестокого тирана.
– Ох, Лукас. – Джессика потянулась, чтобы погладить его по щеке, но он резко перехватил ее руку, повернул ладонью вверх и провел языком по нежной коже, не сводя взгляда с ее лица.
– Мне не нужна твоя жалость, Джесс, – тихо предупредил он. – Не для этого я тебе все рассказал.
Ладонь Джессики дрожала под его прикосновениями.
– Зачем же тогда?
Лукас задумался. Вопрос скорее стоял иначе: почему он скрывал от нее свое прошлое. Он понял, что его сдерживал стыд. Прошлое казалось ему недостойным. В то же время он так мечтал добиться благосклонности сдержанной, надменной англичанки, что окружил себя ореолом загадочности, надеясь, что она по достоинству оценит его как личность. Но Джессика не приняла его: он недостаточно хорош для таких, как она, и, вероятно, так будет всегда.
Лукас не ответил на ее вопрос, но пристально смотрел ей в лицо. Он помнил, как однажды срывающимся голосом она прошептала, что любит его. На короткое время он поверил ей. Это были всего лишь слова, не так ли? Его мать тоже говорила, что любит, а потом бросала в одиночестве, уходя с очередным любовником.
– Почему ты не приняла моего предложения? – вдруг спросил он.
Джессика закусила губу и опустила взгляд.
– Потому… потому что думала, ты сделал это из благородства, чтобы защитить от гнева отца.
– Первый раз в жизни меня упрекнули в благородстве, – сардонически усмехнулся Лукас. – Не думаю, что ты до конца искренна, Джесс. Может, ты все-таки защищала свое будущее от человека, у которого ничего не было за душой? Боялась, что он хочет жениться на тебе из корысти? – предположил Лукас, и легкий румянец на ее щеках сказал ему все, что он хотел знать.
– В этом есть доля правды, – призналась Джессика, подняв к нему глаза, словно ожидала похвалы за честность.
Лукас горько рассмеялся. Она воспринимала его с единственной мыслью – сможет ли он удовлетворить ее сексуальный аппетит, а в остальном предпочитала держать на расстоянии. Он не годился для постоянства и долгой привязанности.
Удивительно, но даже сейчас эта мысль доставляла ему обиду. Он плохо выдерживал боль, не физическую, а эмоциональную, – она заставляла его мучиться. Лукас знал лишь один верный способ избежать страданий – ничего не принимать близко к сердцу, не подпускать слишком близко к себе тех, кто может ранить. Простое, но эффективное правило не подводило его. Только в случае с Джесс он сделал глупость и пропустил удар.
– Но знаешь, – заметил он, – ты сделала мне своего рода одолжение. Благодаря тебе я понял очевидную вещь: женитьба не для таких, как я.
– Ты поэтому не остепенился и до сих пор не нашел себе пару? Живешь в гостиницах, а не в собственном доме?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});