А дни потихоньку становились короче, ночи темнее, и Серазан все чаще печалился, представляя осень и зиму без старого друга, и всю дальнейшую жизнь без единой мабрийской рожи — и спасался от мыслей этих, лишь напоминая себе, что мог бы влететь в мир вовсе без человеческих лиц, а здесь вот под боком деревня, и мелькает рядом рыжая шевелюра, и вообще — неужели нельзя отогнать тоску, мало ли забот сиюминутных?
Заботы и впрямь были, сиюминутное «радовало» то и дело простреливающей виски болью, головокружением по утрам и туманом в глазах — приближался очередной приступ, и делал он это до отвращения неспешно, выматывая тревожным ожиданием. Свалиться, отмучаться и забыть о болезни на несколько недель было бы проще, Серазан почти хотел, чтобы его наконец-то накрыло, а вместо этого приходилось почти постоянно быть готовым — к тому, что, начиная дело, можешь не суметь его закончить, а значит, надо иметь в виду возможность прерваться в случае необходимости, к тому, что двигаться надо осторожнее, а виду не подавать, к тому, что понадобится вновь объясняться с учеником, чего Тесс все-таки не хотел…
Силы и нервы уходили на то, чтобы хотя бы не огрызаться, и когда Грин вновь попросил старый посох, Серазан еле сумел ответить спокойно и бесстрастно, а после того, как за парнем закрылась дверь, вспомнил прошлый раз и загадал: если в прошлый раз повезло отболеть свое в его отсутствие, то, может быть, совпадет и сейчас?
И — почти сразу же накатила боль, сбилось дыхание…
Накатила и отошла.
Через час или два все повторилось, потом еще раз… Тесс метался по дому, не зная, за что взяться и одновременно не в силах просто сидеть и вслушиваться в ощущения тянущей боли, переползающей от затылка к бровям и обратно, матерился сквозь зубы, запустил в несчастного вуглускра вилкой, едва не перебив зверьку хвост, поругался с котом…
Окончание дня пропало где-то в незаметно поглотившей разум тревоге и все чаще накатывающей дурноте, кто-то в какой-то момент выключил солнце, до того то и дело слепившее закатным лучом, потом противно и настойчиво выла сирена, то и дело отказывали гравитационные генераторы, отчего потолок и пол пытались поменяться местами, а Тесс цеплялся за застилающее кровать покрывало, стискивая зубы, и крыл последними словами давно отзвучавшие приказы, трусов-штабистов, почему-то белок и тех идиотских нелетающих птиц, от которых одни вопли и перья…
Потом ругань и вой перешли в ровное урчание двигателей, на Серазана прыгнуло мягкое и тяжелое, кот прошелся по бессильно раскинувшемуся телу, оттоптал все, что мог, не удовлетворился и улегся рядом… Тесс, внезапно осознавший, что никакой это не «Вершитель» и даже не госпиталь, на дворе глубокая ночь, а он сам, кажется, уже почти отмучился, хрипло фыркнул, нашарил сбитую на пол подушку и улегся по-человечески, подвинув недовольно заворчавшего кота.
В незашторенное окно мягко светила луна, Грина в доме, очевидно, не было и в помине…
«А жить все-таки можно,» — вздохнул Серазан в темноту, обнял живого теплого зверя покрепче и отрубился.
Разбудил кот. Или ученик, тут же привычно ушуршавший на кухню. Ныла тяжелая после ночного приступа голова, хотелось умыться, раздеться, а потом вновь лечь и заснуть еще часов эдак на десять, но ясно было, что уже — все. Пару дней поберечься, а потом — несколько недель свободы.
Это было так хорошо, но так непривычно…
Еще неожиданнее оказались слова как-то очень положительно нетрезвого Грина, а потому Тесс осторожно и неторопливо сел, погладил умывающегося кота и, не скрывая недоумения, спросил:
— То есть?
Грин как-то весело усмехнулся, кивнул на дверь и пояснил:
— Мне плохо, вам плохо. Так нельзя. Я не разобрался еще, что нас связывает и что разделяет, но случайно делать вам больно не хочу. Я же могу помочь, а получается все хуже и хуже. У вас круги под глазами — я вижу.
Грин показал на себе, очертив примерно полщеки.
— Я знаю, что в если в ловушку попал один зверь — он пропадет. Если в одной ловушке два зверя — у них есть шанс выбраться. Понимаете?
Тесс проследил взглядом радостный кивок в несколько неожиданном направлении, напомнил себе, что жмуриться-то вполне можно, а вот головой мотать пока не стоит, и пришел к выводу, что вот те десять часов действительно очень помогли бы понять, какого…
И, собственно, с чего вдруг.
— Нет, Грин, не понимаю, — признался он полуозадаченно-полуустало. — Откуда выбраться, почему плохо? Неужели мои проблемы заботят вас до такой степени?
Грин покраснел до ушей, и в очередной раз выругался про себя.
Куда полез, идиот…
— Да просто так, — пробурчал он, встал, и плюнув на условности, положил руки Тессу на виски, — я все-таки немного лекарь, — продолжал он, стараясь снять, что там было и внутренне готовясь к тычку.
— Рефлекс такой: не мучиться зазря самому и не мучить других.
— Грин… — начал Серазан недовольно, но так и не сумел решить, отстраниться самому или убрать чужие руки.
Проще было вспомнить старую привычку не спорить с врачами, но…
— Грин, я уже не помню в точности, насколько вы смогли помочь в прошлый раз, но меня признали безнадежным высококвалифицированные специалисты. Не тратьте время.
— Если честно, — сконфуженно улыбнулся Грин, найдя на висках Тесса нужные точки, — мое время сейчас целиком принадлежит вам, как Мастеру, и вы должны это знать. И забота о вас — тоже моя обязанность, как ученика. Просто я не успевал и увлекся вашими книгами, извините.
Все еще ярко-алый от смущения, он таки смог вытащить половину «ощущаемого плохо» через ладони. Не все, для всего сил не хватило. Да и Тесс был явно не в том настроении, чтобы долго терпеть попытки Грина.
— Легче?
— Что еще, по вашему мнению, я должен и кому? — Тесс все-таки отстранился, не выдерживая то ли физического контакта, то ли необходимости говорить, не видя лица собеседника.
Впрочем, запрокидывать голову оказалось еще хуже, а встать, не оттолкнув Грина, было невозможно.
— Легче. Спасибо. Можете вы теперь объяснить, что произошло, что вы пришли пьяным и с желанием познакомиться?
Грин поперхнулся и отошел. В Серазане Тессе было что-то такое, что моментально замораживало. Порой Грину казалось, что это такое ледяное болото, в которое затягивает с головой.
— Я встретил неподалеку парня по имени Блейки, — сказал он по возможности беззаботно. — Этот парень хотел вас видеть. Сейчас он у Рози, но может прийти и сюда, если что. Ему передать что-нибудь?
С этого расстояния было уже действительно легче.
— Вы сделали, хотя я по-прежнему не пони… — Тесс вскочил несколько более поспешно, чем следовало бы, и осекся, рефлекторно зажмуриваясь и уже мысленно кляня себя за беспечность, но ни вспышки боли, ни головокружения пережидать не пришлось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});