не ответила, медленными шагами отправилась в спальню. Руки сами собой потянулись за старенькой спортивной сумкой, которую после переезда к жениху, она почему-то так и не выбросила. Наверное, чувствовала, что она понадобится ей. И она понадобилась.
Плакать больше не хотелось. Хотелось только оставить весь кошмар позади как можно скорее. Ева не особо разбирала, что именно бросает в сумку, хватала все, что попадется под руку, срывая с вешалок, не заботясь о том, уцелеет вещь или нет. Никакая сила в мире не удержала бы ее в этой квартире и дальше.
— Далеко собралась? — прорычали позади. Ева даже оборачиваться не стала. Неужели Гордеев и впрямь думал, что она останется в его доме после того, что он выкинул? Да она век такого не забыла бы! — Я тебя спрашиваю! — Влад схватил новоиспеченную жену за руку и резко развернул к себе лицом. Ева, от неожиданности, выронила очередную «порцию» одежды из рук.
— Пусти! — Конечно же, отпускать ее не стали. Влад только сильнее вцепился ей в руку, а в следующее мгновенье левую щеку обожгла сильная пощечина. Которая затем повторилась еще раз и еще раз.
— Вздумала, что можешь здесь командовать? Думаешь, у тебя есть право слова? — каждый вопрос Влад сопровождал ударом и вскоре Ева оказалось лежащей на полу. — Только попробуй вякнуть что-нибудь! Только попробуй начать сопротивляться, и я от тебя пустого места не оставлю, в порошок сотру.
Ева плакала и думала, что вот-вот и внутри что-то треснет, разорвется, но Гордеев не собирался останавливаться. Он продолжал что-то кричать, но Ева могла только пытаться укрыть себя от града ударов, что сыпались, казалось, без остановки.
— Я… все равно… уйду… — прошептала она из последних сил, когда Влад, наконец, остановился.
— Серьезно? — Гордеев заулыбался, до невозможности становясь похожим на психопата, уж слишком много было блеска в глазах, слишком безумная была эта улыбка. Влад присел рядом с отползшей к стене женой и заглянул ей прямо в глаза. — Уходи. Сбегай. Куда побежишь? В Архангельск? Давай, вперед, — Влад неопределенно махнул куда-то рукой. — Приедешь прямо к трупам своих родителей, — Ева задрожала. — Вздумаешь нажаловаться кому-нибудь: маме, папе, моему папе, подружкам — вырежу весь твой род. Вздумаешь сбежать — сделаю тоже самое. Решишь поиграть в Каренину — отправлю за тобой на тот свет всех, кого ты хотя бы знаешь. Уяснила? — Влад говорил серьезно, больше не улыбался, и по глазам, Ева понимала, что он не шутит. Краем уже уплывавшего сознания, она понимала, что оказалась в тупике. В кромешной тьме, в которую загнала себя сама, пытаясь отыскать счастье, которого там никогда не было.
Глава 12
— У Вас треснуто ребро, сломана рука, сотрясение, по всему телу ушибы и оттеки, Вы не можете уйти, — молодой врач устало произнес свой монолог. Было видно, что совсем скоро должно быть окончание его смены.
Ева поехала в больницу одна, на такси, потому что после их ссоры, хотя нет, правильнее сказать, после того, как Влад ее избил, он снова позорно куда-то сбежал. На этот раз Виленской было откровенно наплевать, куда именно. Она искренне надеялась, что Гордеев никогда больше не вернется.
— Ева Дмитриевна, — молодой мужчина бросил на пациентку сожалеющий взгляд. — Если на Вас напали, нужно заявить в полицию…
— Нет, — Виленская покачала головой.
— Если это домашнее насилие…
— Пожалуйста, все в порядке, — попыталась соврать Ева. В порядке, конечно, не было. Но что она могла сказать врачу? Что влюбилась, а ее муж оказался последней сволочью? Что она чувствует себя полной дурой? Что готова прыгнуть с крыши первой попавшейся многоэтажки, только бы этот кошмар закончился?
Она проплакала всю ночь. Благо, в частных клиниках с высоким уровнем комфорта палаты были одноместные. Делиться сейчас своим горем с кем-то, кроме подушки, Виленская не была готова.
Ева чувствовала себя идиоткой. Надо же, поверила, влюбилась, понадеялась, что все будет, словно в сказке! А ведь как влюбилась? Так, что на всю жизнь, Ева была в этом уверена.
Внутри нее не просто было что-то сломано. Она понимала, что влюбилась навсегда, и что ее сердце больше никого никогда не впустит, Влад занял место, которого не заслуживал, не оставил шанса другому мужчине поселиться в нем. Не оставил Еве шанса быть счастливой. Это была та самая, настоящая любовь, которую было принято проносить сквозь всю жизнь. И которую Влад так умело и жестоко растоптал.
Ева еще не отошла от потрясения, ей все еще чудился злой и разгневанный непонятно за что Влад, но она уже сейчас понимала, что никогда не будет прежней. Никогда больше не сможет смотреть на него, как раньше. Никогда больше не будет верить мужчинам.
И за что только на нее злился Гордеев? За ее любовь? За ее заботу? За то, что старалась быть для него лучшей? Что лезла из кожи вон, чтобы Владу было удобно и хорошо?
Ева так и не поняла, как забылась зыбким сном. За последние пару дней это начинало становиться привычкой.
Влад забрал ее домой через неделю. Благо, родители сразу после свадьбы отправились обратно в Архангельск и теперь свято верили, что их Евонька отдыхает со своим принцем на островах для богачей. Гордеев появился один раз, наверное, дал взятку врачу, чтобы тот не сообщал ничего в органы власти, а через шесть дней приехал за супругой.
Половину дороги Влад молчал. То ли не хотел говорить, то ли думал о том, с чего лучше начать. Ева на разговор тоже не была настроена. В голове крутилась только несколько мыслей: как выбраться из этого? Как она будет жить с Владом и дальше? И что вообще ей делать?
Может, стоило и впрямь обратиться в полицию? Написать заявление об избиении, попросить защиты, рассказать об угрозах ненормального мужа? Но Еве было страшно. А вдруг Гордеев бы исполнил свою угрозу? Что бы она делала, если бы родителей не стало по ее вине? Виленская не могла рисковать. Не смела.
— Надо поговорить, — коротко бросил