– Честно говоря, я мало что могу сказать о нем, – промолвил Хатауэй, оглядывая огромную, прикрытую куполом арену, находившуюся в его ведении. (Майлз подумал – непонятно только, как можно привыкнуть к этому запаху.) – Утверждает, что он барраярец. Время от времени исчезает, но всегда возвращается. Я уговаривал его отыскать какой-нибудь приют, но ему эта идея, похоже, не по вкусу. А последнее время он совершенно одичал – не дает даже подойти к нему. Поймите, он никому не причинил вреда, но кто знает, как оно обернется в будущем. Ведь он с Барраяра… Ах, извините…
Хатауэй, Майлз и Ботари осторожно пробирались по неровной, предательской поверхности. Эти мусорные кучи таили какие-то странные предметы, которые оживали, когда на них наступали, и могли запросто ударить по затылку. Осколки высокой технологии поблескивали среди куч обычного человеческого мусора, ожидая дальнейших превращений под руками бетанских умельцев.
– О-о ч-черт, – вдруг с досадой воскликнул Хатауэй. – Опять он зажег огонь! – В сотне метров от них в небо поднимались завитки серого дыма. – Надеюсь, на сей раз это не дерево. Никак не могу убедить его, что дерево слишком ценный материал… Вот мы и отыскали его.
Лощина между кучами давала иллюзию защищенного пространства. Худой темноволосый мужчина лет тридцати сидел, согнувшись над огнем, аккуратно разложенным на дне плоской параболической тарелки-антенны. Под кухонный стол был приспособлен предмет, начинавший свою жизнь как подставка для компьютера; на нем чередовались плоские куски пластика и металла, выполняющие функции тарелок и кастрюль. Тут же, поблескивая красно-золотистой чешуей, лежал готовый к жарке большой карп.
Когда они приблизились, под чьей-то неловкой ногой звякнула железка. Человек у костра мгновенно вскочил и схватился за нож, по всей видимости самодельный; блеснули черные глаза, обведенные кругами бессонницы или болезни. Майлз не мог разглядеть, из чего сделан нож, но если им разделали рыбу, значит это не просто железяка. Рука Ботари потянулась к парализатору.
– Похоже, парень действительно с Барраяра, – тихо сказал Майлз. – Смотри, как он двигается.
Сержант согласно кивнул. Человек у костра держал нож по-солдатски, прикрывая левой рукой правую, готовый отбить руку противника, а уж потом действовать ножом. Казалось, он и сам не замечал, что принял боевую стойку. Хатауэй крикнул:
– Эй, Баз! Я тут привел к тебе гостей, не возражаешь?
– Возражаю.
– Ну послушай! – Хатауэй скользнул вниз с кучи мусора: так он был уже чуточку ближе к костру. – Я ведь тебе не докучал, правда? Позволил тебе околачиваться тут целыми днями, хотя инструкция запрещает это. Слушай, ты что, жжешь дерево? Разве тебе не известно… а, ладно. Будем считать, что я ничего не заметил, но ты должен поговорить с этими людьми. Они с Барраяра.
Баз быстро глянул на пришельцев, и лицо его отразило странную смесь радости и отчаяния. Он видит только наши силуэты, подумал Майлз; надо сойти вниз, чтобы он увидел мое лицо в свете костра. Он осторожно спустился и стал рядом с Хатауэем. Баз тупо смотрел на него.
– Ты не барраярец, – сказал он наконец безжизненным голосом.
– Да. Я наполовину бетанец, – коротко ответил Майлз, не расположенный обсуждать свою родословную. – Но я вырос на Барраяре. Там моя родина.
– Родина, – одними губами повторил Баз.
– Далековато ты забрался. – Майлз поставил на попа корпус какого-то прибора или механизма, из которого торчали провода, и уселся на него, как на табуретку. Ботари устроился повыше, на куче мусора, откуда мог без труда достать любого собеседника. – Ты что, не можешь добраться домой? Тебе нужна помощь?
– Нет. – Баз отвернулся, нахмурившись. Огонь прогорел. Он пристроил металлическую решетку кондиционера на угли и положил на нее рыбу.
Хатауэй, вытаращив глаза, смотрел на эти манипуляции.
– Что ты собираешься делать с этой мертвой рыбой?
– Съесть.
На лице Хатауэя изобразилось отвращение.
– Послушай, чудак, стоит тебе обратиться в приют и получить карточку, как ты получишь сколько угодно протеина, прямо из чанов. На этой планете не едят мертвечину. Кстати, где ты нашел эту рыбу?
Баз, помедлив, ответил:
– В фонтане.
Хатауэй задохнулся от ужаса.
– Эта выставка животных принадлежит зоосаду Силика! Как это можно – есть экспонат?!
– Там их куча. Не думаю, чтобы хватились одной пропавшей рыбины. И вовсе я не воровал. Я ее поймал.
Майлз задумчиво потер подбородок и вытащил из-под куртки зеленую бутылку пилота Мэйхью, которую захватил с собой в последнюю минуту. Баз вздрогнул, но тут же успокоился, увидев, что это не оружие. Следуя барраярскому этикету, Майлз глотнул первым, на этот раз немного, потом вытер горлышко рукавом и передал бутылку Базу.
– Может, выпьешь? Как раз к обеду. Неплохое пойло. Утоляет голод и осушает слезы. На вкус конская моча с медом.
Баз нахмурился, но бутылку взял.
– Спасибо. – Он отхлебнул, потом повторил придушенным шепотом: – Спасибо!
Переложив рыбу на колпак колеса турбомашины, он сел, скрестив ноги, и принялся выбирать кости из жареного карпа.
– Не хочешь?
– Да нет, спасибо, только что от стола.
– Бог ты мой, как это можно… – простонал Хатауэй.
– Ладно, я передумал, – решился Майлз. – Кусочек съем.
Баз протянул ему нож с насаженной на него едой, и рука Ботари непроизвольно дернулась, когда Майлз снял кусок рыбы губами, как принято у бродяг. Бездомный махнул бутылкой в сторону Ботари:
– А твой друг?..
– Ему нельзя. Он на работе.
– Телохранитель, – прошептал Баз. Он посмотрел на Майлза все с тем же странным выражением: страха и чего-то еще. – Кто ты, черт побери?
– Тебе не стоит меня бояться. Я знаю, ты в бегах, но не от таких, как я. Если хочешь, могу дать слово.
– Фор, – выдохнул Баз. – Значит, ты фор…
– Точно. А ты кто?
– Никто. – Бездомный жадно уплетал рыбу.
– Тут довольно трудно быть никем, – философски заметил Майлз. – У всех номер, какое-никакое жилище. А чтобы быть никем и спрятаться в норку, нужна большая сноровка.
– Это верно, – подтвердил Баз, дожевывая ужин. – Хуже мест я не видел. Все время петляй, меняй нору…
– Знаешь, – осторожно начал Майлз, – посольство Барраяра поможет тебе вернуться домой. Конечно, деньги придется вернуть – будь уверен, бесплатно они никого не возят, – но если у тебя и вправду крупные неприятности…
– Нет! – Баз почти выкрикнул это слово, эхом отдавшееся по всей огромной арене, потом понизил голос: – Нет, я не вернусь. Рано или поздно найдется местечко в космопорте, и я переберусь куда-нибудь, где получше. Что-нибудь да подвернется.
– Если тебе нужна работа, – с энтузиазмом включился Хатауэй, – можешь зарегистрироваться в…
– Я сам со своими делами разберусь, – резко оборвал его Баз.
Клеточки кроссворда начали заполняться, и Майлз повернулся к недоумевающему Хатауэю:
– До последнего времени я считал, что таких людей, как Баз, на Колонии Бета не существует. Он проскользнул сквозь информационную сеть незамеченным. И скорее всего, прилетев сюда, он не проходил через таможню – а это, доложу я вам, вещь почти невозможная. Здешние компьютеры ничего о нем не знают: как он ест, где спит, что покупает, какими карточками пользуется. Видимо ему легче умереть, чем зарегистрироваться и получить эти самые карточки.
– Но почему, ради всего святого? – растерянно спросил Хатауэй.
– Дезертир, – коротко объяснил Ботари со своего бугорка. – Я таких навидался.
– Похоже, вы угадали, сержант, – кивнул ему Майлз.
Баз вскочил на ноги.
– Вы из армейской СБ! Ах ты, мразь вертлявая…
– Сядь, – перебил его Майлз, не повышая голоса и не пошевелившись. – Я никто, как и вы. Только вам это лучше удается – быть никем.
Он уже не получал никакого удовольствия от этого разговора и вообще от всей этой истории. Дело было серьезное, скользкое.
– Интересно… Старшина? Вряд ли. Лейтенант?