С этими словами он отпустил косу и звонко шлёпнул ладошкой по её голой заднице. Она буквально влетела на свою половину, и Ардни опустил занавеску. Медленно идя к выходу, спокойно, как-то по-домашнему, он начал давать указания:
— Разберёшь барахло, приведи себя в порядок. Оденься получше. Сегодня я буду тебя всем показывать, — тут он сделал паузу и добавил уже, как сам себе, — а может быть и ещё чего кроме показа получится. Сейчас пришлю мальчишек стол убрать, а то весь дом уже помойкой провонял.
С этими словами он вышел в тамбур, выпил морса и покинул дом, направляясь будить Диля и Ероля, дрыхнувших с другой стороны кибитки в большом шалаше, но, как и кибитка, тоже весь отделанный меховыми шкурами.
Поднятые ни свет не заря мальчики, вылезли из своего укрытия, грузно встали на ноги, но просыпаться отказывались. Ардни схватил обоих за шиворот, подтащил к большой колоде, стоявшей тут же недалеко и до верха наполненной водой и по очереди одного за другим окунул их головами в холодную воду. Те разом встрепенулись, вырвались и в голос задышав, принялись ошалело утираться.
— Проснулись? — спросил атаман, наблюдая, как те приходят в себя.
Они не ответили, только оба насупились обиженно, продолжая утираться.
— Потом выспитесь, а сейчас слушайте меня внимательно, ибо от этого будет зависеть ваша дальнейшая, никчёмная жизнь.
Мальчики подобрались. Они знали, что, когда из уст атамана звучит его любимая фраза «слушайте меня внимательно», значит невыполнение того, что за ней последует, будет иметь очень плохие последствия.
— Еду из дома убрать. Провоняло уже всё. Вторую половину дома видели?
Мальчишки сначала одновременно переглянулись друг с другом, а за тем так же одновременно кивнули в знак согласия.
— Отныне она для вас закрыта. Кто что туда сунет, тот без того и останется. Сунете глаз, оставлю слепыми, сунете ухо, будете глухими, а если засунете всю голову… — он многозначительно помолчал, следя за реакцией мальчишек и поняв, что они сообразили и продолжать не надо, добавил, — от ныне она для вас госпожа и повелительница.
Мальчики растянулись в улыбке.
— Понятно, атаман, — звонко отрапортовал Диля за обоих.
— Ну, раз понятно, выполняйте, — и он двинулся прочь от кибитки в сторону большого срубного дома, которых на всём поле было только три, но этот, самый ближний, был ещё и самый большой. Пошёл он туда не просто так, а потому, что увидел возле его уже проснувшихся и чем-то занятых хозяев. Хозяев была двое. Они были единственные взрослые мужики на всё логово. Правда, к взрослым надо было ещё причислить двух баб — знахарок. Эта четвёрка и было всё взрослое население его логова. А эти два брата Рибху, не признанные гении, умелые мастеровые, помешанные на своих изобретениях и поделках, хоть и были взрослые по возрасту, но к взрослым мужикам их отнести было крайне натужно. Без баб они жили, без семьи. Ардни раньше почему-то даже не интересовался почему, а тут вдруг увидав их, решил поговорить на эту тему. Отсутствие взрослых неожиданно породило ещё одну проблему — незнание ритуалов и обычаев. Вот собрался он сегодня женить Ровного, а может быть и сам жениться. А как это делается? Ардни после представления Ровного его Тихой Воды уже прикинул для себя, как это, примерно, он сделает. Ну, соберёт на общий круг народ, Ровный приведёт на него Тихую Воду. Оба изъявят желание, и он, как атаман, провозгласит, что-то типа, отныне ты муж, а ты жена и как говорят большухи из Страны Рек «бегите и ебитесь на здоровье». Отсутствие взрослых с одной стороны конечно плохо, но с другой стороны нет взрослых и некому сказать, что, мол, не то делаете, да не так. Как сделаем, так и будет. С другой стороны, хотелось бы, чтоб всё это как-то особенно было, запоминающееся, что ли. Хотя была и обратная мысль. Вообще ничего не делать. Взял женщину и живи. Каму какое дело?
Придя со всеми этими вопросами к мужикам — умельцам, он вообще-то ни на что не рассчитывал, но всё же. Те выслушали, посмеялись, пожали плечами, почесали затылки, бороды, а потом старший неожиданно загрустил и начал такой откровенный разговор, что Ардни опешил:
— Знаешь, атаман. Я сам ничего об этом не знаю. Иной раз глядишь на женщину, хочется, аж зубы сводит. А как быть, не знаю. Мы ведь с малолетства в ремесле, как-то до женщин и дела не было, а теперь и сами бы рады семью завести, да детей насажать, да поздно.
— Почему поздно? — удивился Ардни.
— Да, не умеем мы Ардни с ними обращаться, не учил никто, — ответил старший Рибху и заметно покраснел, — у тебя пацаны больше нашего знают, так что извини, но в этих делах мы тебе не советчики.
Они довольно долго ещё сидели втроём. Говорили за жизнь, за будущее и получалось, что не они могут помочь, а им нужно срочно помогать. Распрощавшись с мужиками, Ардни направился к бабе Хабарке и почему-то не удивился, застав там новенькую знахарку, которую только вчера привезли, и как звать её, он ещё не знал. Поздоровался, познакомился и не рассусоливая сразу вывалил на них проблему. Хабарка разом погрустнела, а вторая, которую кстати звали Онежка, чему-то наоборот развеселилась, но послушав Хабарку, загрустила рядом.
— Да, — сказала грустно Хабарка, — одними пацанами нову жизнь не выстроишь. Временно тута всё. То, что ты парней об женить решил, так это правильно. Мужик без бабы не мужик, а пол мужика и то пока уд шевелится, да есть возможность к бабе пристроить, а, как и шевелиться перестанет, так вообще пустое место. Но не для того мужики с бабами сходятся, чтоб плодиться, вот глянь любой зверь плодится, да по хлеще человека у них это получается, а человеками не становятся. Они плодятся потому, что так Мать Природа им положила, а мы не только по природе, но и по разумению. Мы в детей своих вкладываем то, что знаем и умеем сами, то, что в нас когда-то вложили наши Деды[46], а дети наши вырастут и будут передавать знание жизни своим детям. Вот почему люди живут семьями, вот почему они живут родами. А мы тут в лесу, как оборвыши какие. Ни прошлого нет, ни будущего.
Она замолчала, думая о чём-то своём. Ардни перевёл взгляд на Онежку и та, поняв, что нужно и ей что-то сказать, неохотно продолжила:
— Верно, говоришь Хабарка. Из меня тоже никакой человек. Я ведь из коров аровых, и в коровы с девок попала. Совсем молода была. Шестерых нарожала. Две доченьки при мне померли, двух ещё девочками у меня забрали, двое мальчишек подросли, да выпорхнули. Где они сейчас? Живы ли? Не ведаю. То же, как и у вас ни прошлого, не будущего. Единственное, чему от жизни научилась, так это выживать, задрав подол, да стиснув зубы. Что коровы, всю жизнь закрытые в коровниках видят в жизни. От обычаев родных уж мало что вспоминается, а об жизни аров в их городах знаю и того меньше.
— Я вот, что думаю, — вдруг оживилась Хабарка, — советчики тебе нужны, те, которые и жизни подскажут, да путь укажут.
— Да, где ж я тебе их возьму, — буркну хмуро атаман.
— Я, вот, давеча слышала, — ступила в разговор Онежка, неуверенно, — у одних дальних речников еби-баба одна имеется. Не простая она, с малолетства в лес посажена. Сказывали, не от мира она сего. Всё про всех знает наперёд, да ворожит так, любая судьбинушка под неё прогибается.
— Да не про то, сестра я говорю, — перебила её Хабарка, — старый, знающий человек нужен, кто и обряды знает и традициям научит.
Но тут её оборвал уже Ардни:
— Не нужны нам ни старые обряды, ни старые традиции. Мы построим новую жизнь с новыми обрядами и традициями. Цепляться за старую жизнь незачем. На кой она вам коровья то? Вон лучше б присмотрелись к нашим мужикам — умельцам, да окрутили их по бабьи. А то сидят, как два телка, «му» да «му» хотим да боимся, тфу, — Ардни сплюнул, а обе бабы вытаращили на него глаза, — вот взяли бы подпоили да научили, что с бабой делать надо, да как.
— Ой, атаман, — запричитала Хабарка, замахав руками и краснея, — что ты такое говоришь?