Так Ида что, пропала?! – воскликнул протрезвевший Леллямер, – тогда какого хрена мы здесь сидим?! И почему вы сразу не сказали?!
Он мигом спихнул Тоню со своих коленей и встал, подойдя к нам:
– Надо идти!
Естественно! – заулыбался Матвеич и встал, покачиваясь, из-за стола.
Это с вами? С алкоголиками?! – возмущенно прошептала Клара.
Ну и пусть мы алкоголики, – глубоко вздохнул Иван Матвеевич, как-то стыдливо разглядывая себя и свой старый свитер, – все же у меня очень богатый жизненный опыт!
А я вообще прирожденный следопыт! – засмеялся Леллямер, надевая кожаную куртку.
И что же вы предлагаете?! – спросила Клара, накидывая на себя норковую шубку.
Она ведь уехала от вас на машине?! – сделался серьезным Леллямер. – Значит, надо обратиться в центральное управление ГИБДД и узнать были ли на дорогах аварии с ее участием, номер и марку машины вы, наверняка, помните?!
Хорошо, пойдем, – Клара неожиданно нежно взяла меня, уже успевшего накинуть куртку, за руку, и мы все вышли из общежития, оставив Соню успокаивать все еще рыдающую Тоню.
У тебя что-нибудь было с ней? – шепнула мне по дороге Клара.
Было, но давно прошло, – шепнул я.
Пьяный Леллямер подмигивал мне из-за плеча Ивана Матвеевича и приставлял к его голове из двух своих пальчиков рожки.
Опять шел дождь со снегом, и было совсем непонятно, зима ли это?! И не сошла ли природа с ума, как, впрочем, сходят иногда с ума все люди?!
Глава 14
Как олигофрены становятся мужьями.
история Иды глазами
олигофрена-эксцентрика
Уверенно следуя указаниям собственного разума, я кажется, наладил отношения с собачкой, хотя очнулся я, как в космическом бреду, довольная псина лежала на мне, как на собственном лежаке! Мне же стоило больших трудов уговорить ее слезть с меня. Потом я опять покормил ее мороженым мясом и с удовольствием набрав полную ванну воды, залез туда, набросав прежде немецкого стирального порошка. Как я успел прочесть на коробке, порошок хорошо отстирывал любую шкуру, поэтому я еще помыл в порошке и собачку.
Псина недоверчиво рычала, но все же слушалась.
Затем как следует вытер волосы, причесался, привязал к ее ошейнику бельевую веревку вместо поводка, и решил сходить к своей Рыжухе, поскольку долго ждать ее предков становилось уже невыносимым.
Выйдя из дома с псиной через входную дверь, закрытую на английский замок, я тут же натолкнулся на здоровенного охранника в камуфляжной форме.
А вы кто будете?! – с подозрением поглядел на меня он.
А я ихний родственник, – улыбнулся я, поглаживая псину.
Значит Альма уже привыкла к вам, – вздохнул облегченно охранник, глядя как Альма лижет мне руки.
Еще бы! Да и как ко мне не привязаться, ежели я почти полхолодильника мяса ей скормил, – похвастался я.
Простите, а каким родственником вы им доводитесь, – с некоторым сомнением поглядел на меня охранник.
Мужем ихней дочки, – весело подмигнул я охраннику.
И вы работаете в милиции?! – спросил он, разглядывая мою форму.
Уже, кажись, не работаю, – засмеялся я, почесывая Альму за ухом.
Что ж, у богатых свои причуды, – усмехнулся охранник и открыл мне для прохода железные ворота.
И только в этот момент, оглянувшись назад, на домину, я увидел на нем цифру 99, как во мне все сразу зачесалось от нервов, так как домишко моей Рыжухи был не 99, а 66, просто в темноте я перепутал ихние номера.
Впрочем, через минуту меня уже догнал этот детина, и так уцепился за мою руку, что я от страха зажмурил глаза, хотя Альма зарычала на него, по-видимому, заступаясь за меня.
Ну, что вам еще, – пробормотал я, уже мысленно прощаясь со своей Рыжухой.
А вы бы не могли перед хозяином замолвить за меня словечко, – доверительно прошептал детина.
Угу, – улыбнулся я, хотя и не знал, о чем он мне говорит.
Ну, чтобы он сделал меня начальником охраны, – еще тише прошептал детина.
Угу, – кивнул я и увидел, что он протягивает мне три сотни долларов.
А знаешь, сколько у меня у самого денег? – похвалился я и показал увесистую пачку сотенных долларов своей Рыжухи.
Ну, если мало, – поморщился детина, – возьми тогда еще, – он протянул мне еще семь бумажек по сотне, – так вы поможете?
Угу, – я невольно похлопал его по плечу и взяв у него денежки, пошел с Альмой подальше от греха, как и от этого домишки, а денежки, которые он мне отдал, кинул в шапку нищему, сидящему возле автобусной остановки. На радостях нищий даже расплакался.
Чем меньше собачка, тем больше усрачка! – заржал я, изобразив на прощанье нищему лошадь, и прыгнул с Альмой в отъезжавший автобус.
Как назло, в больницу меня с Альмой не впустили, поэтому пришлось привязать ее к дереву, как столб торчащему во дворе больницы
Юрий Владимирович Пончаков, муж вашей сестры, то есть врач вашей жены, – сконфузился врач.
Он был высокий, с солидным брюшком и в очках в золотой оправе, а лоб его украшала небольшая залысина.
Чуть приблизившись к нему, я сразу почувствовал запах перегара, и мне как-то сразу стало тепло и приятственно, будто я встретил своего близкого приятеля.
Ну и как там больная, то есть моя жена? – сконфузился в свою очередь я.
Больная хорошо ссыт, то есть, спит, ест и пьет, – сконфузился Юрий Владимирович, – в общем, сами увидите, – и весело схватив меня под локоть, повел по коридору.
Как?! Вы без тапочек?! – удивленно остановился Юрий Владимирович, разглядывая мои грязные сапоги.
Да, ладно, доктор, не такие уж они и грязные, – махнул я рукой.
Да, как ладно, меня же жена заругает! – расстроился Юрий Владимирович.
А при чем тут ваша жена?! – удивился я.
А притом, что она главный врач этой больницы, – шепнул он.
Ну, тогда конечно… – вздохнул я и сошел вниз за тапочками.
Внизу, в раздевалке, шла бойкая торговля целлофановыми пакетами, которые и назывались тапочками, потому что их надо было натягивать на обувь, а сверху еще и обвязывать специальными резинками.
Ну, вот, теперь порядок, – улыбнулся Юрий Владимирович, разглядывая на моих ногах целлофановые пакеты, обвязанные резинками.
Ну, насчет порядка не знаю, а придумано хитро, – усмехнулся я и пошел, ведомый Юрием Владимировичем в палату моей Рыжухи.
Она лежала совсем одна в отдельной палате у окна, с приподнятой на тросике левой ногой в гипсе.
Это ваш муж, – прокомментировал мой приход Юрий Владимирович и вышел из палаты.
От смущения я замер возле двери и не мог ничего сказать. Только мысли разные в голове крутились, «прогонит – не прогонит», «полюбит или к черту пошлет».
Подойди ко мне, – попросила она, и я подошел дрожащей от волнения походкой.
Присядь сюда, – она кивнула на стул, и я присел.
Теперь наклонись ко мне, – попросила она.
Я наклонился и моя Рыжуха неожиданно поцеловала меня и тут же прошептала со слезами на глазах:
После аварии я совершенно утратила память и ты должен мне помочь!
Угу! – удовлетворенно вздохнул я.
Почему у тебя такая ужасная речь, – удивилась она, – неужели ты всегда так со мной разговаривал?!
Угу! – радостно мотнул я головой.
Некоторое время она с задумчивым интересом разглядывала меня, потом улыбнулась и снова поцеловала.
Я знаю, почему в тебя влюбилась, – засмеялась она.
Ну-у-у и почему-у-у?! – вытянул я к ней свою шею.
Потому что ты смешной и безобидный!
Угу!
А еще, ты очень похож на ребенка!
Угу! А Чуватов обзывает меня психом, – пожаловался я.
И тут она снова замолчала. Кажись, ейный интерес возрос ко мне еще больше.
А кто такой Чуватов?! – испуганно прошептала она.
Ну-у-у, это мой бывший начальник, – вздохнул я и почесал затылок.
Ой, Боже, да это все начальники ругают своих подчиненных, – рассмеялась она.
Даже за просто так, ни за хрен?! – удивился я.
Ну, ты и в самом деле, как ребенок, – теперь она смеялась легко и свободно, как птичка в полете, а я вспомнив недавно виденный мною эротический фильм, воспользовался этим, и нырнул рукой под одеяло и делал все, как в кино.
Ой, пожалуйста, не возбуждай меня, – прошептала она, прикрыв глаза, но моя рука продолжала упрямо шевелиться между ее раздвинутых ног, зарываясь все глубже и глубже. Она как будто проникала в сказочную пещеру, где хранятся сокровища, из-за которых сражалось и умирало такое огромное количество мужиков, что у меня у самого мурашки по телу начали бегать.
Потом она притянула меня к себе и долго, жадно и пылко целовала.
Теперь я понимаю, почему выбрала именно тебя, – прошептала она, сжимая мою разгоряченную руку, – потому что ты очень страстный и нежный.
Угу! – согласился я, и она опять рассмеялась.
А ты мне напоминаешь мою мамку, – признался я, держа ее за ручку, – такую же добрую и заботливую!
Да, но это все мужчины неосознанно видят в своих женщинах матерей, как и все женщины, испытывают к своим мужчинам материнские чувства! Кстати, а где твоя мама, кто она?!