взглядом всю гамму чувств, которые у неё вызывала местная еда.
– Я решила, что на старости лет устрою гастрономические экскурсии на Землю, – мечтательно заявила она.
– Почему на старости?
– Чтобы не разожраться смолоду. Я смотрю, не всем удаётся держать себя под контролем.
Среди посетителей кафе были несколько полных молодых людей, явившихся сюда за эстетическим удовлетворением своих вкусовых рецепторов.
– А ты сама не боишься поправиться?
– Теперь боюсь. – Она быстренько доела пирожное. – Идём тратить энергию.
– Идём.
Едва мы поднялись из-за стола, подбежал работник кафе, вытер крошки, забрал нашу посуду и усадил следующих клиентов. Мы вышли на улицу и продолжили движение в сторону набережной.
– Я смотрела фильмы, хотела понять с их помощью, как надо зарабатывать деньги… – Айрис сделала паузу.
– Они тебе помогли? – скептическим тоном поинтересовался я.
– Нет. Что за идеи они продвигают? Все друг друга грабят, убивают, обманывают, все несчастные, а кто счастливые, те умирают в самом начале фильма.
– Да не смотри ты их. Люди хотят видеть чужие несчастья, чтобы своя жизнь на их фоне казалась лучше. Некоторые так и живут: сделал гадость – на душе радость. Вон Петрович с моей работы. Понимает, что жизнь проживает зря, и других хочет убедить в том, что их жизнь тоже ничего не значит. Видела бы ты, как он сияет, когда мне зарплату из-за штрафа урезают.
– Если бы я работала с ним и он просиял в моём присутствии, то это было бы его последнее сияние, как вспышка сверхновой. Бум – и в небытие.
– Да и пёс с ним. Его характер – это его проблемы.
– Ладно, не будем портить прекрасный вечер мудаковатыми типами. Хочу, чтобы ты рассказал мне, как начать работать и зарабатывать деньги. Не хочу становиться тебе обузой. Роль нахлебницы мне неприятна. Привыкла всё делать сама. – Айрис заглянула мне в глаза, чтобы узнать реакцию.
– Для официального трудоустройства тебе нужен паспорт. Такая книжка, которая даёт тебе право считаться гражданином государства и пользоваться всеми предоставляемыми законным способом услугами и благами. – Я почуствовал некоторую ревность при мысли, что Айрис, обретя самостоятельность, быстро забудет про меня.
– А если неофициально?
– Тогда тебе просто надо что-то уметь. Обычно у нас неофициально берут на самую неквалифицированную низкооплачиваемую работу, уборщицей какой-нибудь. По правде говоря, не вижу тебя в такой роли. Да и не возьмут тебя, подумают, что подвох какой-то.
– Почему? – удивилась Айрис.
– Для уборщицы ты выглядишь слишком благополучно.
– А грузчиком я могу работать? – неожиданно спросила она меня.
Я удивлённо посмотрел на неё.
– Ну, с учётом твоих физических возможностей, грузчик из тебя получился бы отменный. А с чего это пришло тебе на ум?
– Увидела неподалёку от твоей работы объявление на одном доме, что требуется грузчик, оплата каждый день после смены.
– Да брось ты, какой из тебя грузчик? Ты красивая девушка, и работа у тебя должна быть соответствующая. Хотя бы в парфюмерном магазине продавцом-консультантом. Давай пока не будем пороть горячку. Ты на Земле одни сутки, а уже рвёшься в бой. Надо как следует всё обдумать, не спеша.
Я любил делать всё не торопясь. Видимо, от природы мне было дано относиться к происходящему с буддистской созерцательной медлительностью.
Айрис замолчала. Её заинтересовали птицы, восседающие на памятнике поэту. Мне вдруг стало интересно, а существовала ли на станции какая-нибудь живность помимо людей? Я спросил Айрис об этом.
– Конечно. Станция – это не кусок железного барака, летающий по орбите над какой-нибудь планетой. Это целый мир, который в некоторых своих местах выглядит как часть планеты. У нас есть реки и озёра, птицы и животные, идут дожди, гремят грозы, где-то валит снег и дуют ветра, есть закаты и рассветы. Правда, люди там не живут, только посещают для получения положительных эмоций. Мы живём в многоуровневых модулях, в которых есть клумбы с цветами, декоративные деревья, пруды с рыбой и тараканы. Эти твари повсюду.
– А время у вас аналогично земному?
– Да, мы живём по тем же часам, что и вы. Считается, что это наилучший вариант для наших организмов, настроенных к нему генетически. Правда, чтобы станция не погружалась в сон одновременно, половина модулей живёт по дневному времени, а половина по ночному.
– Интересно. Люди из разных модулей, наверное, не контачат между собой?
– Контактируют, – поправила меня Айрис. – Это не проблема. Всегда есть несколько часов перед сном, чтобы пообщаться с тёмными.
– С кем? – не понял я.
– А, у нас есть такое сленговое наименование, обозначающее дневных светлыми, а ночных тёмными. Я светлая, – Айрис собрала хвост в пучок и потрясла им передо мной.
– Вижу я, на чьей стороне силы ты, – передразнил я одного великого джедая.
Айрис, конечно же, не была знакома с вселенной «Звёздных войн», и потому не смогла оценить мою шутку. Я решил, если она задержится у меня, познакомить её с этим произведением. Интересно было знать её мнение насчёт фантазии земных киноделов.
Мы вышли на площадь, огороженную красивым гранитным забором с резными балясинами. Слева, напротив краеведческого музея, у цветастых палаток толпился народ.
– А чего они там собрались? – поинтересовалась Айрис.
– Да там опять, наверное, какие-нибудь забавы, пиво, квас, аттракционы. – Мне они уже были не по карману. – У меня на них денег нет, – предупредил я честно, хоть и не по-мужски.
– А мы ничего покупать не будем, только посмотрим.
Айрис схватила меня за запястье железной хваткой и потянула в сторону палаток. Чтобы не выглядеть смешным, мне пришлось бежать за ней. Народ праздно шатался мимо палаток со всякой ерундой – фермерскими сладостями на меду, соленьями и вареньями, колбасами и копчёностями. Продавали их дебелые тётки в русской народной одежде, пытающиеся выглядеть задорными торговками. Атмосфера этого праздника мне точно была не по душе. Как-то слишком фальшиво это выглядело.
Однако моей спутнице нравилось абсолютно всё. Её глаза горели, а ноздри ходили, как у собаки, обученной искать наркотики. Я видел, как она с вожделением смотрит на коричнево-рыжие горы копчёного мяса, перевязанные пенькой, на аппараты, разливающие золотистую медовуху, источающую вокруг себя аромат хмельного мёда, на сладости из орехов и подсолнечных семян, с которых тягуче стекал золотистый мёд.
Айрис несколько раз бросила на моё непроницаемо холодное лицо вопросительный взгляд, но я был непреклонен. Платить за эти удовольствия у меня было нечем.
– Ты ведёшься на рекламу, как ребёнок, – шепнул я ей на ухо. – Здесь специально всё выкладывают так, чтобы ты захотела это купить.
– Эм-м-м… – Айрис нахмурилась и надула губы.
Я подумал, что пора уводить её отсюда. Свежий речной воздух должен был прочистить ей мозги. Вот