граничило с сочувствием.
– Ты знаешь, что не можешь выдвигать обвинения.
– Нет, я этого не знаю.
– Как ты думаешь, какой стресс испытает Наталья, узнав, что кто‑то шпионил за вами в течение года?
Дженна не могла поверить, что он разыгрывает перед ней карту вины за здоровье лучшей подруги.
– Не говори ей.
– Ты действительно ожидаешь, что она не узнает?
Дженна закатила глаза. Кажется, они проигрывали этот диалог по второму кругу. Она уже говорила Дмитрию, что не сделает ничего опасного для Натальи, и Дима уже заверил, что верит ей. Теперь он снова боялся, что Дженна причинит подруге вред. Естественно, она этого не допустит…
Этот диалог начинал утомлять и злить Дженну, поэтому она просто сказала:
– Ты и твои братья находчивы. Я уверена, ты сможешь скрыть от нее эту новость.
– Как будто кто‑то когда‑либо мог сохранить от нее секрет! Она тот еще шпион.
И чертовски хороший, но Наталья была слишком занята своей ролью королевы, жены и мамы, чтобы потакать своей любви к выведыванию секретов, если в этом не было необходимости.
– Если бы Наталья так внимательно следила за мной, она бы уже все знала, и сама пришла бы ко мне. Она вникает только в те дела, которые ей необходимы, и прямо сейчас она сосредоточена на очень многом, кроме мелочей жизни своей лучшей подруги.
– Без угрозы судебного преследования Скайлар не собирается молчать ни о чем из того, что знает, – сказал Дима, посмотрев на ситуацию с другой стороны. – Насколько нам известно, она уже знает о беременности Натальи, а мы не собирались обнародовать эту новость как минимум еще месяц.
– Насколько хорошо ты знаешь свою невестку? – спросила Дженна у Димы сухим тоном.
– Я бы сказал, очень хорошо.
– Тогда ты согласишься, что Наталья хотела бы, чтобы Скайлар была привлечена к ответственности по всей строгости закона, чтобы защитить других от причинения вреда. Кроме того, ты все еще можешь угрожать ей экстрадицией и более длительным тюремным сроком.
– Обвинительный приговор не остановит такую женщину, как она, от повторения этого поступка, – цинично сказал Дима, – она нашла способ увеличить свой доход, и она не откажется от него только потому, что на некоторое время сядет в тюрьму.
– Поэтому я подам на нее в гражданский суд и обанкрочу ее. Кроме того, из‑за обвинительного приговора Скайлар будет чертовски сложно устроиться на работу, где у нее будет доступ к конфиденциальной информации. Если бы я заранее знала, что она может шпионить, я бы не подпустила ее ни к себе, ни к моей работе.
Дима мрачно посмотрел на Дженну:
– Дженна, ты помнишь договор о неразглашении, которое ты подписала после того, как Наталья и мой брат обручились?
К чему он клонит?
– Конечно.
– Это мешает тебе выдвинуть обвинения против Скайлар, потому что для этого тебе потребуется раскрыть конфиденциальную информацию о моей семье и компании.
– Я не обязана раскрывать, что она украла информацию о вас всех и «Миррус глобал». – Дженна не собиралась поднимать эту информацию ни в уголовном, ни в гражданском иске.
– Любое расследование поднимет эту информацию, и это будет нарушением соглашения.
– Я не уверена, что адвокат согласится с твоими доводами.
– Во что бы то ни стало проконсультируйся с ним. – В голосе Дмитрия звучало не превосходство, а смирение.
Вот тогда Дженна поняла, что Дима был уверен в своей правоте. Кроме того, он был готов использовать ее собственную честность против нее, если это означало получить то, что он хотел. Она подписала этот договор о неразглашении по доброй воле, пообещав хранить секреты своей подруги.
– Значит, мой брат и его компания не имеют значения? – спросила Дженна, разочарованная так, как никогда раньше. Даже прошлой ночью, когда она думала, что Дима использовал секс как инструмент.
– Мы определим, был ли нанесен какой‑либо вред его компании и что можно сделать, чтобы смягчить его.
– Хорошо, – у Дженны не было других слов. Ее собственное чувство чести не позволило бы ей помочь брату, если при этом она нарушит свое обещание. Даже если она не понимала, что обещание включало в себя подобную ситуацию, когда она его давала.
– Мы пришли к согласию? – спросил Дмитрий.
– Если ты имеешь в виду, согласна ли я, что у меня связаны руки? Да.
Его челюсть напряглась, но он кивнул. Дмитрий, очевидно, не верил, что Дженна заслужила биться за себя или что женщина, причинившая ей вред, заслуживает наказания. Он нахмурился, но, быстро взглянув на часы, открыл дверь:
– Пойдем.
– Нет.
– Мы же все выяснили и договорились.
– Тебе не нужно мое присутствие, чтобы сказать Скайлар, что она победила и может продолжать делать с кем‑то другим то же, что она сделала со мной. Закрой дверь, когда будешь уходить.
– Дженна…
– Мы закончили. А теперь убирайтесь из моего кабинета, ваше высочество.
Выражение лица Дмитрия позабавило бы Дженну, если бы ее сердце не было так разбито. Как она позволила ему и его семье причинить ей боль? Снова? Дважды за двадцать четыре часа.
Дружба с королевой имела свои взлеты и падения, но впервые Дженна усомнилась, стоит ли оставаться в жизни Натальи. Самая близкая подруга становилась теперь причиной, по которой Дженне пришлось идти на серьезные компромиссы со своей совестью. Это было уже чересчур. Так стоило ли ей поддерживать отношения с человеком, из‑за которого Дженна не могла быть честна с собой? Честность и честь всегда были приоритетами Дженны, и даже ради дружбы она не готова была от них отказаться.
Видимо, все тяжелые мысли отразились на лице Дженны. Дима, вместо того чтобы покинуть кабинет, сделал несколько шагов к ней, как будто хотел продолжать разговор.
Только сегодня Дженна уже дала ему такой шанс,