Читать интересную книгу Бальтазар Косса - Дмитрий Балашов

Любопытно, что правовая основа претензий папского престола на всемирную власть в христианстве более чем шатка, так как основывается, по сути, на двух подлогах, давно разоблаченных наукою.

Это, прежде всего, утверждение, что Святой Петр был главою апостолов (заместителем самого Христа в их общине), а затем переехал в Рим, где и стал, так сказать, «по прямому наследованию» первым римским папой, главою христианской церкви и, следовательно наместником Иисуса Христа на земле.

Беда лишь в том, что не только пребывание Петра в Риме не доказано (апостол Павел, будучи в Риме не упоминает о нем!), но и соответствующей церковной организации ранние христиане тогда не знали. Общины верующих управлялись коллегиями старейшин – пресвитеров, которые иногда лишь называются «епископами», а института единоличной власти епископа в этот период еще просто не существовало. Тем более, что христианская община появилась в Риме раньше, чем туда добрался хоть кто-то из апостолов. Это первое.

Сам же институт избрания епископов прошел многовековую историю, в которой простой народ постепенно оттеснялся от выборов, а власть имущие все более начинали влиять на выборы сперва епископа, а потом уже и «папы». Титул утверждается на рубеже III века н.э. за александрийским патриархом, а затем за епископами Карфагена и Рима, и лишь в 1073-м году папа Григорий VII заявил, что право носить этот титул принадлежит только римскому епископу, что совпало со временем окончательного разделения западной и восточной церквей в IX–XI веках. Тогда же и утверждается правило избрания папы коллегией кардиналов.

Вторая фальшивка – это утверждение, что Константин Равноапостольный, в 313-м году издав Миланский эдикт, перебираясь в Византий (с 330 г.), якобы вручил римскому первосвященнику Сильвестру императорскую власть над Римом, Италией и над всем Западом. Грамота о том была сработана (весьмй неуклюже!) в середине VIII века и являлась в течение долгого времени едва ли не единственным «документом», оправдывающим претензии римского папы на высшую власть в церковной иерархии.

На деле с переездом императора Константина в Византий (Константинополь с 330 г.) римская епископия получила лишь денежные пожертвования, да еще, по приказу императора, было построено несколько базилик (соборов), в частности – собор Святого Петра на Ватиканском холме (замененный нынешним зданием работы Микеланджело уже в эпоху Возрождения).

Сам по себе Сильвестр никакими особыми заслугами не обладал и действовал, так сказать, в тени императора Константина.

По-настоящему отделение католичества от Вселенской церкви, худо-бедно сохранявшей заветы первых веков христианства, происходит в IX и, окончательно, в XI столетиях.

Все последующие догматические различия западной церкви от Восточной (вселенской): возглашение filioque – «и от сына»[5], в догмате веры, причащение мирян только под одним видом (хлебом, телом Спасителя, но не вином, не кровью), как и споры об опресноках, о кислом и пресном хлебе для просфор, догмат о непорочном зачатии Богоматери и многие прочие отличия обрядового и бытового характера, в частности – целебат, безбрачие католических священников, как и изменение календаря и, соответственно, перенос празднования Рождества и Пасхи – родились уже «во-вторых», как следствие разделения церквей, затеянного, опять же, римским престолом[6].

Разумеется, не в «злых папах» дело! Разделение церквей явилось следствием, а не причиной. Оно лишь подтолкнуло выделение Запада в особый мир, особую суперэтническую целостность, противопоставленную целостности восточно-славянской и греческой.

И борьба пап за земную власть – есть лишь отражение общих претензий промышленного Запада на духовную (в том числе и религиозную), научную, художественную, военную, финансовую, техническую и какую угодно исключительность[7], по которой уже и сама западная оконечность Евразии названа континентом, и процессы, которые происходят тут (смена художественных стилей, смена культур и эволюция политических институтов), объявляются всемирными и, так сказать, всемирно-обязательными, несмотря на явную нелепость подобных утверждений перед лицом реальной истории человечества.

Насилие стало основою европейского диктата в мире, насилие стало принципом проникновения католицизма в иные страны (см. в «Песне о Роланде» – «Сто тысяч мавров были крещены, кто не хотел креститься – перебиты»). Насилие и обман стали нормой поведения римской церкви и в самой Европе, еще в пору напряженной борьбы папства за власть с германскими императорами.

И тот же принцип насилия, как самодостаточного и доказательного утверждения своего духовного превосходства выдвигают ныне США (филиал Европы в Новом Свете).

И как еще безмерно далеко до того времени, когда будет осознано, наконец, – государственно осознано! – что культура важнее пушек, и духовное превосходство недоказуемо насилием, хотя, по мере движения времени, спросим себя, что в прошлом остается ценным, безусловно ценным для нас? Бряцание оружием или сокровища Духа, овеществленные в памятниках культуры? Безусловно – последнее!

XVI

Ну, а могло ли быть иначе?

Не надо забывать, что ежели Византия сохраняла целостную государственность, лишь иногда сотрясаемую внутренними религиозными спорами (арианство, евтихианство, несторианство, павликианская и богумильская ереси, иконоборчество, наконец, и проч.), то на Западе, превращенном сменяющими друг друга волнами завоеваний в проходной двор, какое-то единство, какую-то предложенность духовной традиции христианская церковь могла сохранить только будучи независимой (или хоть полузависимой!) от меняющихся властителей, то есть став земным властным институтом.

Италия подвергалась варварским нашествиям постоянно. Вандалы, вестготы, разгромившие Рим, гунны, готы, принесшая много зла Италии попытка Юстиниана Великого возродить римскую империю, лангобарды, наконец…

И нельзя не отдавать должного целой веренице пап (зачастую обладавших и талантами, и культурой, и настойчивостью), спасавших и хранивших западную церковь в эти тяжелые столетия. Кстати, многие из них были греками и сирийцами. Лишь позднее утвердилось правило избрания пап преимущественно из итальянцев и даже, конкретнее, из римлян.

В VIII–X веках постепенно возникает светское папское государство, «патримоний Святого Петра», границы коего первоначально были начертаны в 781-м году Карлом Великим по его прибытии в Рим, а размеры то увеличивались, то уменьшались, в связи с успехами или просчетами папской дипломатии.

Постепенно в Риме возникает особый папский город, являются папские армия и флот. Возникают и церковные школы при приходах (в 853-м году, при Льве IV).

В борьбе с иконоборчеством, борьбе, в которой Рим очень и очень помог Византии, усиливается культ святых, почитание икон, мощей и реликвий.

В 812-м году императорское достоинство Карла признала Византия, и с этого года в Европе официально стало две империи и два императора. Начинается бытие Священной Римской империи, с которой папы затем боролись с переменным успехом в течение нескольких веков.

Меж тем, в середине IX века, на Востоке кончается иконоборческая смута, а в конце IX века империя Карла Великого окончательно распадается на три национальных государства: Францию, Германию и Италию.

Ко второй половине IX века относится скандальный эпизод, когда на престол Святого Петра после смерти Льва IV попала женщина, англичанка, переодетая юношей, за свои глубокие знания избранная папой римским (855 (?) – 858 (?)). После чего каждого новоизбранного папу принято было проверять на принадлежность к мужскому полу. Впрочем, легенду об Иоанне ныне принципиально считают вымыслом.

Общее направление политики пап второй половины IX века шло ко все большему усилению исключительности папской власти (характерен спор папы Николая I Великого с константинопольским патриархом Фотием).

Папы этой поры в основном все – римляне, ведущие неустанную борьбу друг с другом. Доходило до того, что, например, папа Стефан VI (896–897 гг.) устроил суд над трупом (!) папы Формоза, который после суда был брошен в Тибр.

Как раз в это время, на рубеже IX и X столетий римских пап ставят, назначают и свергают женщины, Теодора старшая и ее дочери, Марозия и Теодора младшая из знатной семьи Теофилактов, нравственность которых находилась, что называется, «на нуле». Их любовники и дети становились папами, распутство сделалось нормою жизни. Но жизнь шла, и даже не без успехов. Так, папа Иоанн X (914–928 гг.), молодой любовник старухи Теодоры (матери двух пап), наголову разбивает сарацин в битве под Гарлиано (915 г.). Однако и его вскоре убивают по приказу дочери Теодоры старшей Марозии.

Марозия вообще многих убивала и многих сажала на папский престол, но кончила Марозия плохо. По одним сведениям она была убита возмутившейся римской толпой вместе с ее поздним сыном, Иоанном XI, которого она сделала папой на 931–936-е годы. По другим – ее заточил в тюрьму собственный сын от первого брака Альберих, захвативший власть в Риме.