Не знаю. Мне сейчас все равно. Не до его вины, своей мне достаточно. Меня больше мучает то, как он отстранился от меня. Равнодушно, холодно. Я всегда мечтала подарить свою девственность нежному, ласковому мужчине. А главное — который бы меня любил.
Съев яблоко, я засыпаю. Странно, казалось бы, должна сидеть, забившись как дикий зверек в угол. Снова решит, что я провоцирую. Но мне уже все равно…
* * *
Открыв глаза вижу Людвига. Тот сидит на краешке постели, внимательно меня разглядывая. Мне пришлось спать обнаженной. У меня ведь нет ничего… даже белья. Натягиваю на себя одеяло и краснею.
— Привет, — хрипло произносит Людвиг. Отворачиваюсь. Мне совсем не хочется разговаривать с ним.
— Не хочешь разговаривать? Понимаю. Ты права, я поступил… хреново. Прошу прощения за это.
Бросаю на босса взгляд, вкладывая в него всю ненависть, на которую способна.
— Слушай, скоро врач придет, — говорит Лёд.
— Что? — чуть ли не подпрыгиваю на постели. — Зачем?
— Осмотреть тебя.
— Но для чего?
— Ну мало ли… Вдруг я… повредил тебя.
— Да пошел ты! Мне не нужен осмотр! Не хочу. Просто отпусти меня.
— Куда?
— Да какая тебе разница?
— Снова в клуб? Ты понимаешь, что там, рано или поздно, закончится тем же самым?
— И что? Предлагаешь твоей подстилкой быть? Я еще… не отработала?
— А ты считаешь, что одна ночь с тобой стоит миллион?
Как же хочется запустить в этого изверга чем потяжелее! Но ничего кроме подушки нет рядом. Сжимаю кисти так, что ногти впиваются в ладони, до боли.
— Что теперь? Я твоя игрушка? Насколько?
— Вот, такой деловой подход мне нравится. Я не знаю пока. Но могу одно обещать — я больше не обижу тебя. Не причиню боли.
— Почему я должна тебе верить?
— Ну, я не бросаю слов на ветер. Давай так. Ты теперь мой личный секретарь. Оставим вчерашний инцидент… в прошлом.
— Ты правда веришь, что так можно?
— А ты постарайся. Мне кажется это наилучший выход, Настя.
Ничего не отвечаю. Да и что я могу? Снова пытаться сбежать? Спровоцировать его? Я ведь и правда никому не нужна. Он прав, в клуб ни за что не вернусь. А прибежав к Тане нет гарантии что по новой не начнется: «Давай Насть, денег же нет у тебя… Поработай…»
Нет, можно конечно убежать в родной поселок. Но у меня до сих пор все болит, и голова кружится. И одежды нет. И мне страшно. Меня теперь пугают люди. Теперь я знаю, что многим нравится причинять боль, пытаться подчинить, навязать тебе свою волю. Мне страшно одной. Я сомневаюсь, что смогу, что справлюсь. После произошедшего я потеряла веру в себя…
Можно пару дней притвориться покорной. Пока точно не почувствую в себе силы на долгую поездку. Без истерик и ненависти к себе. Потому что сейчас она меня просто сжирает.
— Я уйду по делам, — продолжает Людвиг. — Бьерн, мой секретарь, приведет врача. У него есть ключи от номера, не пугайся. Пока загляни в пакет, — босс указывает на большой, стоящий возле двери, красивый сверток.
— Что там?
— Одежда.
— Ты купил мне одежду?
— Немного. Тебе же надо что-то надевать. Или ты признаешь только стриптизерские шмотки? Это не они, извини. Выбирал не я, мой помощник.
Делает подарок и одновременно дает пощечину. Таков Лёд, это я уже поняла. Самое яркое свойство его характера.
Глава 12
Когда Людвиг уходит, заглядываю в пакет. Противно быть ему обязанной и принимать вещи как милостыню. Но не голой же ходить. Достаю кружевной комплект белого белья, и снова начинаю рыдать. Почему белое, точно невесте? Почему не черное, или ярко красное, как звезде стриптиза?
Примеряю комплект в ванной. Село идеально. Никогда у меня не было ничего подобного, настолько красивого белья, но почему так? Почему что-то хорошее случается только как результат чего-то ужасного, чудовищного?
Вздохнув, рассматриваю другие свертки в пакете. Джинсы. Простая белая футболка. Халат, бежевое платье в мелкий цветочек. Останавливаю выбор на джинсах и футболке. Переодевшись, хожу по комнате взад-вперед. Несколько раз попробовала открыть дверь — номер заперт. Почему? Почему после произошедшего Лёд не может отпустить меня? Ему мало?
Раздается стук в дверь — бородатый мужчина, представившийся как Бьерн, помощник Людвига, говорит, что пришел врач. Можно устроить истерику, сказать, что не желаю никаких осмотров, но у меня нет сил. Они будто разом покинули меня, осталась лишь апатия. Миловидная женщина осматривает меня, сказав, что все в порядке. Ни единого вопроса о моем положении. Она будто и не заметила, что меня держат взаперти. Ну, ясно, заплатили ровно столько, чтобы не возникало никаких неудобных вопросов. Чего и следовало ожидать. У этих людей все предусмотрено.
Но я почему-то была уверена в одном — когда Лёд сочтет, что мой долг погашен, он сразу отпустит меня. Откуда взялась такая уверенность — не знаю…
Снова оставшись в одиночестве, неприкаянно брожу по номеру. Бьерн приносит обед, но я почти не притрагиваюсь, хотя все выглядит ужасно аппетитно.
Вскоре дверь открывается — мой хозяин вернулся. Мрачнее тучи.
— Как ты? — спрашивает глухо.
— Нормально, — пожимаю плечами. — Долго вы меня еще будете взаперти держать? Или это работа такая?
— Нет, не долго. Мы уезжаем. Пошли.
— Из гостиницы? Куда?
* * *
Лёд так и не ответил, куда мы едем. Сказал взять все свои вещи — пакет, который мне принес утром, больше у меня и не было ничего. Меня охватило странное предчувствие, тревога, но я понимала, что смысла бесконечно задавать один и тот же вопрос нет. Лёд с каждой минутой мрачнел все сильнее, словно произошло что-то очень плохое. Но держал эмоции при себе — настоящая ледяная глыба, оправдывая в который раз свое прозвище. С нами в машине ехал и Бьерн, но я понимала, что и его бесполезно спрашивать. Отвернулась к окну, постаравшись отвлечься от все возрастающей паники. Что они задумали?
Машина остановилась, и увидев в окно несколько самолетов, понимаю, что мы на аэродроме, по всей видимости — частном.
— Что происходит? — не выдерживаю и задаю вопрос.
— Мне надо срочно вылететь домой, и ты едешь со мной.
— Куда?
— В Амстердам.
— Что? За границу? Я… я не могу. У меня же паспорта нет. Разве не нужен загранпаспорт? Да и еще, наверное, бумаги какие… Я просто не понимаю, зачем вам это нужно. Я не хочу! Такого договора не было!
Оказаться вдали от родины означает попасть в абсолютную зависимость, настоящее рабство. Нельзя, ни в коем случае допустить этого. Здесь у меня всегда есть шанс убежать, позвать на помощь. Там… я стану абсолютно бесправной. А вдруг это и был изначальный план? Вспоминаю разные истории про секс-рабынь, который читала в газетах, или по телевизору видела… Тетка обожала криминальные хроники, всегда смотрела.
Начинаю вырывать руку, которую крепко сжимает Лёд.
— Я не поеду! Отпустите меня!
— Успокойся. Тебе нечего бояться.
— Да уж, самое плохое случилось, — не удерживаюсь от шпильки, Лед в ответ морщится.
— Полиция! Помогите! — ору во всю глотку.
— Ее надо заткнуть, — испуганно кричит босс Бьерн. — Она нам все испортит.
— Что ты предлагаешь?
— У меня есть успокоительное… Я могу сделать ей укол.
Услышав это, начинаю вырываться еще отчаяннее. Возле лимузина, на котором мы приехали, происходит теперь уже настоящая потасовка. Я превращаюсь в безумную фурию. А потом чувствую боль в плече, понимаю, что меня все-таки укололи, все начинает плыть перед глазами почти мгновенно…
Очнувшись в первый момент не понимаю, что произошло. Потом вспоминаю, прихожу в ужас, оглядываюсь по сторонам. Понимаю, что нахожусь в самолете, кидаю взгляд в окошко возле которого сижу — мы взлетаем! Значит, не так долго я была в отключке? Чем таким они меня накачали? И что мне теперь делать? Я пристегнута, но рядом никого нет. Начинаю дергать ремень и пытаться расстегнуть, но от нервов не соображу, как. Или они меня приковали? Хочется закричать, но тогда они прибегут…