Дуриан принадлежит к тому же семейству, что и сейба, и знаменитый африканский баобаб. Стройное высокое дерево (около 40 метров) с почти горизонтальными ветками, с которых свисают плоды. Устройство их таково, что, упав на землю, порой с головокружительной высоты, они редко разбиваются. Но боже вас упаси стоять под дуриановым деревом в пору созревания! Рабочие на плантациях в сезон урожая живут в специальных хижинах и одеты в защитные шлемы — техника безопасности здесь как на стройке. Падает созревший дуриан, как правило, ночью, и собирать фрукты надо быстро, распределяя по сортам. На заре приходят грузовики и увозят корзины. Дело в том, что после падения в мякоти происходят химические изменения, и в течение нескольких дней она должна быть съедена. И открывать дуриан до продажи также не рекомендуется — мякоть на воздухе быстро киснет.
Хранению он не подлежит. Пробовали погружать дуриан в банки — эксперимент провалился: ферментация протекала так быстро, что банку разрывало. Есть такой ботанический термин — «капсула» — это о дуриане. Вот и случилось, что вкус настоящего дуриана остается достоянием жителей Малайзии, Бирмы, Таиланда, Сингапура, Индонезии — тех стран, где он растет.
Рассказывают, что в былые времена короли Бирмы, которые почему-то любили вкус именно таиландского дуриана, подбирали самых сильных и быстрых бегунов, чтобы доставить лакомство эстафетой.
Конечно, нет единого мнения о том, какой дуриан лучше. Большинство считает, что таиландский и из малайзийского штата Перак.
Самый редкий дуриан растет на Сараваке — мякоть его ярко-оранжевого цвета, и даяки считают, что именно он-то и есть король дурианов.
...Продавец вопросительно посмотрел на старика и по движению его бровей понял: открыть! Резкое движение паранга — и показалась кремовато-желтая густая мякоть...
В записях Абдуллы, переводчика, сопровождавшего лорда Раффлза в его путешествии по Южным морям, говорится, что пришел как-то к лорду торговец и предложил шесть дурианов. И как только Раффлз почувствовал запах фрукта, он опрометью помчался прочь. Лорд не перенес запаха дуриана.
А вот дурианская история наших дней. Жильцы одного отеля стали жаловаться на плохой запах. Сочли неисправным кондиционер, но он оказался в порядке. Стали проверять комнаты одну за другой; в одном из номеров некто самозабвенно ел дуриан... Говорят, тогда у входа в отель и появилась выразительная надпись на английском, малайском и китайском языках, в изысканной манере убеждавшая жильцов не вносить дуриан в пределы отеля, дабы не причинять неудобства другим.
«Вкус небес и запах ада — вот он каков, наш дьявольский дуриан» — так о нем говорят местные жители. А вот как описывает его известный натуралист А. В. Валлас:
«Смешайте немного кукурузной муки, испорченного сыра, мякоть персика, ореха, добавьте чуточку ананаса, ложку старого сухого хереса, густых сливок, мякоть абрикоса, немного чеснока, — и это даст приблизительное представление о вкусе дуриана».
По-моему, мякоть дуриана удивительно напоминает сибирские пельмени, пока их не положили на мороз. А вот вкус? Как ни литературно выглядит описание натуралиста, главные оттенки он, по-моему, передал правильно.
...Между тем старик отошел в сторону, сел на корточки около дренажной канавы, до краев заполненной только что прошедшим муссонным дождем, достал мякоть из «раковины» и стал медленно есть. В этот момент остальной мир уже не существовал для него — придорожная суета, звуки голосов продавцов и покупателей, треск раскрываемых фруктов. Он был наедине с собой и дурианом...
До сих пор мы говорили о том, какое блаженство испытывают любители дуриана наедине с этим магическим фруктом. Но дуриан — фрукт общественный. В странах Юго-Восточной Азии существуют даже клубы любителей дуриана. Когда наступает сезон, члены этих клубов собираются на торжественную трапезу. Случается, что они скупают урожай дерева еще на корню — за несколько месяцев до сбора — во избежание нехватки на рынке. Склонность к дуриану проявляют слоны, тигры, тапиры, кабаны, носороги, буйволы, обезьяны, сиамские коты. Есть свидетельства ученых, что летучие лисицы не только поклонники фрукта, но и участвуют в его «расселении», разнося семена по джунглям.
...Старик съел мякоть, аккуратно завернул косточки, затем налил воды в раковину дуриана, выпил, вымыл пальцы, еще хранящие запах фрукта, и тихо улыбнулся.
— Хороший дуриан?
— Да. Это первый в этом сезоне, — ответил старик и медленно пошел по дороге...
Шел сезон дуриана. В Сингапуре листки календаря словно слиплись в густом тропическом воздухе, вечное лето беспощадно одаривает своими надоедливыми лучами. И даже свойственное другим тропическим странам деление на сухой и дождливый сезоны тоже отсутствует. Дождь может нагрянуть в любое время года, но зато и длится он, как правило, недолго. Самый длинный дождь — 24 часа — был зарегистрирован метеорологической станцией 9 декабря 1969 года. В эти сутки выпала почти пятая часть годовой нормы. Но это из области рекордов.
Местные жители скептически относятся к таким понятиям, как самый жаркий и самый влажный месяц, хоть и принято величать январь самым мокрым, а июль самым сухим. Необычные холода наступили в декабре прошлого года, сводка погоды звучала так: «холодно, +22°».
Но сезон дуриана вносит свою лепту в закон чередования. Он бывает два раза в году — в июне — июле, когда дуют юго-западные муссоны, и в ноябре — декабре, когда приходит пора муссонов северо-восточных, приносящих больше влаги. Иногда время между урожаями несколько сжимается, и тогда за два года бывает пять дуриановых сезонов. В межсезонье любители утешаются знаменитым дуриановым кексом, дуриановым мороженым, джемом: некоторые консервируют плод, добавляя в мякоть соль и креветочную пасту, другие предпочитают дуриан с сахаром, слегка поджаренный или прокипяченный, зерна тоже варят и пекут. Но все это не дуриан, ни один из этих продуктов не приносит той радости, что доставляет первый свежий дуриан нового сезона, только что купленный с лотка.
...В свете лампы мелькали оливковые и желтоватые фрукты, слышался треск раскрываемой скорлупы... Завтра утром снова придут грузовики с тяжелыми корзинами. Каждый день в сезон в Сингапур прибывает из Малайзии 125 тысяч дурианов — 8 миллионов в год, четыре штуки на каждого жителя.
Рынок утихал, все ниже становилась гора фруктов, приглушеннее огонек висящей лампы. Но бурный, пьянящий запах все еще наполнял воздух, довлел над всеми иными.
Шел сезон дуриана...
Ю. Савенков
Ларри Айзенберг. Выгодная сделка
Мне сразу бросился в глаза этот долговязый субъект. Смуглое лицо метиса и копна лохматых волос никак не вязались с модным покроем его элегантного костюма, явно сшитого на заказ у дорогого сеншенского портного. Он стоял чуть в стороне и задумчиво рассматривал меня, но я притворился, что не замечаю этого. Автомат-официант оказался незнакомой конструкции, и я совсем запутался в многочисленных кнопках и слишком лаконичных надписях на них. Казалось бы, простая вещь: заказать завтрак, но когда не знаешь нужного кода, это может вырасти в целую проблему. Тут-то он и подсел к моему столику.
— Не могу ли я чем-нибудь помочь? — вежливо улыбнулся он. — Я вижу, вы только что прибыли к нам...
Я молча кивнул, и он тут же объяснил, как заказать синтетическую яичницу с ветчиной. Это оказалось нехитрым делом. Через несколько минут из отверстия в центре стола выскочило блюдо с аппетитно дымящейся яичницей. Да и на вкус она была ничего. Я уже приканчивал ее, когда вспомнил о выручившем меня незнакомце.
— Может быть, вам тоже что-нибудь заказать? — смущенно спросил я.
— Нет, нет, я никогда не отвлекаюсь по пустякам, если занят делом.
— Простите, но... сейчас вы... — я встал в тупик, не зная, как бы повежливее сформулировать мой вопрос.
— Вы хотите сказать, что сейчас я ничем не занят, — пришел он на помощь. — Ошибаетесь. У меня очень серьезное дело: ВЫ, — опять улыбнулся незнакомец.
Я машинально дожевывал яичницу, пытаясь сообразить, что он имеет в виду.
— Извините, но мне кажется, мы с вами незнакомы, — осторожно сказал я. — Правда, я не могу похвастаться памятью на лица...
Незнакомец жестом остановил меня.
— Вы абсолютно правы: мы никогда не встречались, но я хорошо знаю вас. Поэтому у меня есть к вам деловое предложение.
Я чуть было не расхохотался. Почти шесть лет я скитался в горах Сеншена, промывая золотоносную породу в заброшенных шахтах. Пару раз попадались небольшие жилы. Добыча была не так уж велика, но позволяла продержаться год-другой. Заявки же, которые я сделал, не стоили ни гроша.