– Да хоть в десятерых можно влюбиться, лишь бы каждый думал, что он единственный! – рассмеялась Гера, болтая ногами и выпивая уже пятый бокал шампанского.
– Гера, что ты говоришь!
– Не я говорю, а алкоголь в моей крови! – смеялась Гера.
– Мы тебе обязательно кого-нибудь найдем.
– Но только не такого, как твои сумасшедшие то ли друзья, то ли любовники! Зачем давать одному и тому же мудаку еще один шанс? Мудаков на свете много. Выбери другого: разнообразь свои страдания! – Гера уже хохотала.
– Гера! Перестань же ты смеяться надо мной!
– Я смеюсь не над тобой лично, а над всем женским полом. Думаешь, я не влюблялась? Это надо пережить, что поделаешь?
Прекрасный вечер плавно перешел в ночевку двух лучших подруг. Обе они, сильно опьяненные шампанским, заснули и не слышали, как пришел Дамокльз.
Глава 19
Адонис разбудил девушек звонком в половине седьмого. Афродита протерла глаза и ответила сонным голосом:
– Алло! Ты с ума сошел! Звонишь в такую рань!
– Я ведь знал, что ты напьешься вместе со своей Герой и отрубишься, даже не услышишь звонка будильника. Тебе на работу сегодня, помнишь?
– Будильник звонил?
– Именно. Только что.
– А-а-а! Ты о себе! Спасибо за звонок! Ты такой милый!
– Ты же ненавидишь это слово, – удивился Адонис.
– Но Вы, мужчины-то, любите!
– Некоторые из нас – да, но не Роберто Барберри. Его от этого слова тошнит.
– Спасибо, что просветил. Теперь буду называть его только так… обязательно.
– Что он тебе вчера наговорил?
– Хвастался своими деньгами. Почему все богачи считают, что девушкам интересно это слушать?
– Пытается ухаживать. Кажется, так это зовется в приличном обществе.
– Роберто Барберри не пытался за мной ухаживать. Он стремился навязать мне свою волю и свое мнение. Бр-р-р! Ненавижу!
– Его или его… тактику?
– Все вместе.
– Его духи называются «Аль – Газаль». Арабские. Он пожал плечами и ответил, что я могу делать все, что хочу, когда я спросил, можно ли сказать тебе марку духов.
– Почему с тобой он всегда так вежлив и приветлив, а со мной уже даже просто груб?
Гера тоже задумалась на эту тему.
– Я не знаю. Он вежлив и деликатен со всеми, кроме тебя. Я спросил, ненавидит ли он тебя и он ответил, что нет, относится к тебе ровно.
– А я только хотела попросить тебя разузнать, как он ко мне относится. Ну, тактично, не впрямую.
– Я умею спрашивать о чем-то только напрямик.
– Ты же мужчина. А я все время забываю об этом! – рассмеялась Афродита очень сексуально и добавила:
– Еще раз спасибо. Ты мой самый лучший будильник! Жаль только, что ты не мой избранник, – и она сбросила вызов.
– И мне… жаль, – сказал себе вслух Адонис.
Афродита вскочила и стала лихорадочно собираться на работу. Гера тоже собиралась на свою.
В это время Адонис рассеянно оглядывал свою комнату и неожиданно наткнулся глазами на что-то необычное. Он протянул руку к книжной полке, потрогал эту вещицу и с удивлением обнаружил, что это маленькая видеокамера. У него не было привычки устанавливать у себя в доме видеокамер, иначе бы он об этом помнил. Он снял с книжной полки камеру, взял ее с собой, оделся и вышел из дома. Адонис направлялся одновременно и на работу, и к лучшему другу за советом.
Роберто пришел на работу рано утром. Он как раз раскладывал на столе важные бумаги в порядке очередности, когда вошел Адонис со своим вопросом.
– Привет, Роб.
– Привет. Что это у тебя в руке?
– Портативная видеокамера.
Роберто, казалось, удивился.
– И где ты ее взял?
– Нашел у себя дома на книжной полке. Она была прикреплена наверху. Очень аккуратная работа. Я бы и не заметил, если бы не думал в этот момент о прекрасных словах Афродиты.
– А! Девушка, которую невозможно забыть. О ней ходят легенды! – усмехнулся Роберто, скорее, равнодушно, чем саркастически.
Тем не менее, из вежливости спросил:
– И что она такого сказала?
– Она сказала, что ей жаль, что она в меня не влюблена.
– Очень интригующе.
– Правда? – живо встрепенулся Адонис, попадаясь на удочку.
– Да нет же! Она с тобой играет, я говорил тысячу раз, но ты не слушаешь. Ты же сделал для нее что-то хорошее, раз она вынуждена была сказать в ответ что-то приятное. Взаимный обмен любезностями и это все.
– И что ты об этом думаешь?
– Забудь ты о ней! – рассердился вдруг Роберто.
– Это ты сейчас о чем?
– Об этой женщине, черт тебя возьми с твоей идиотской страстью!
– Я спрашивал о видеокамере, – Адонис посмотрел на друга подозрительно, что-то прикидывая в уме.
– Камеру лучше вернуть на прежнее место. Я так понимаю, за тобой следят…
– Я тоже так понимаю, – перебил Адонис.
– Тогда ты должен выяснить, кто это. Нет никаких идей?
– Нет. Думаешь, это связано с моей работой?
– Конечно. Я позабочусь о твоей финансовой безопасности, ты же мой финансист.
– Спасибо!
– Но с условием: верни камеру на место. Не надо возбуждать подозрений преступника.
– Он преступник? – изумился Адонис, хлопая глазами.
– А как же? Это же вторжение в частную собственность! Есть статья и меры пресечения, запрещающие вторгаться на чужую территорию.
– Оканчивал юридический?
– Как и всякий бизнесмен, – улыбнулся Роберто.
– Обещай только ничего не предпринимать в отношении этого человека, если узнаешь, кто это, пока не поговоришь со мной.
– Обещаю.
– Отлично. За работу!
Роберто Барберри и Адонис отлично сработались. И работа их дружбе нисколько не мешала.
Глава 20
В следующий раз Роберто Барберри опять пригласил Афродиту на свой вечер у него дома. Но на этот раз он сделал это сам – позвонил ей и коротко передал сообщение о приглашении. И сразу же сбросил ее, не дожидаясь утвердительного ответа. Он был уверен на 100%, что она придет. Не упустит случая его соблазнить. Не станет снова раздавать авансы Адонису. Должна же она усвоить, что мужчинам не нравятся кокетливые и постоянно флиртующие со всеми подряд женщины.
Афродита надела на вечер черное платье без рукавов, с кружевом вверху и трикотажное ниже. Само платье было длиной ниже колена, но и даже оно делало девушку фантастически соблазнительной, да еще и женственной. На руках у нее были черные гипюровые перчатки до локтей. И из этого образа резко выбивались красные туфли на шпильках, демонстрируя дерзость, шик и великолепную сексуальность.
Роберто Барберри был в черном костюме, красной рубашке и с черным галстуком – бабочкой. В стиле роскошный минимализм. Он был невероятно, притягательно красив и Афродита снова почувствовала, как хочет переспать с ним хотя бы раз. Она вновь и вновь думала о том, как именно он целуется, закрывает ли при этом глаза и какие слова во время поцелуя конкретно говорит.
Она не могла сосредоточиться ни на одном из поклонников, которые наперебой приглашали ее танцевать. Зевс и тот не упустил своего шанса, хотя между ними уже не было ничего, за что можно было зацепиться. Когда любишь, снова и снова пытаешься вернуть все, что давно ушло. Отлично понимаешь, что время упущено, но сердцу нельзя приказать перестать надеяться на чудо.
Так было и с Афродитой. Уже прошло семь месяцев, как они познакомились с Роберто Барберри, а она ни на шаг не продвинулась к достижению цели.
Адонис не верил, что она с ним играет. Не могла такая красивая, сексуальная и прелестная девушка над ним всего лишь посмеиваться. Чем-то он ее привлекал, раз она не гнала его от себя. Зевса же она бросила, но и тот не желал с этим мириться.
– Потанцуем? – улыбнулся Адонис.
Роберто Барберри вновь занял место у стойки своего домашнего бара. Для вечера он даже нанял бармена, чтобы тот его обслуживал. Адонис уже заметил, что Роберто пьет только на вечеринках в присутствии Афродиты. Видимо, она была так ему ненавистна и неприятна, что он не знал, чем бы еще заняться, кроме выпивки.
– Конечно, милый! – Афродита улыбнулась препротивнейшей улыбкой.
– Что ты делаешь? – удивился Адонис, заметив, как она нежно сжала ему руку.
– Пытаюсь взбесить Роберто Барберри. Такое приятное занятие!
– Зачем?
– Меня же раздражает его безразличие! Я беру с него пример.
– Он смотрит на нас?
– Нет. Но посматривает на остальных гостей. На меня он никогда не смотрит. Такой взгляд, как у него, бывает у южных мужчин: они глядят сквозь тебя, как на пустое место, будто не видят.
– Ты отлично разбираешься в духах… и во взглядах.
– Наверно. Но мне это не может помочь затащить в постель Роберто Барберри.
– А должно бы помочь?
– Естественно. Но ты не считай, что я такая женщина! – искренне попросила Афродита, целуя его в щеку.
– Не считаю. Я люблю тебя, Афродита, – он слегка поцеловал ее губы.