Читать интересную книгу Капитан пиратского брига - Николай Леонов

Завоняло тухлятиной свежесгоревшего пороха, кровью и паленой изоляцией светильника. Человеческая психика – забавная штука. Когда наступает запредельное торможение, человек как бы отключается от всего и продолжает заниматься своим делом. Поэтому весь этот кошмар шел под сопровождение медленной, тягучей мелодии трио музыкантов на эстраде. На несколько секунд время словно остановилось. Музыканты опомнились одновременно с бодигардами покойного Дунчонкина: первые бросились к выходу, а пришедшие в себя телохранители – к «команчу»-убийце. Зал взорвался многоголосым криком. Все произошло настолько быстро, что человек едва успел бы спокойно сосчитать до десяти за этот промежуток спрессованного времени.

Уже упомянутый парнишка-охранник, насторожившийся с самого появления убийцы в зале «Счастливого дракона», рассказывал наутро следователю городской прокуратуры, что больше всего его потрясла полная неподвижность лица повернувшегося к ним убийцы. «Как робот какой или зомби из ужастика, – говорил он, чуть ли не стуча зубами от пережитого. – Спаси господь еще когда такое увидеть!» Не вставая с колена, тем же резким, дерганым, как у марионетки, движением «команч» подсунул еще дымящийся ствол пистолета под свой подбородок и нажал на спусковой крючок…

Что-что, а застрелиться из «Макарова» очень даже можно, в этом сходятся все специалисты. Но «команчу» не повезло: пуля лишь прошла сквозь щеку навылет, оторвав ему ухо. Сила удара была, однако, настолько велика, что он немедленно рухнул на заляпанный кровью пол, потеряв сознание. Стреляться тоже надо уметь!

…Когда старший лейтенант, командир прибывшей на место преступления через двенадцать минут группы немедленного реагирования, увидел, что осталось от головы Дунчонкина, то даже у него, далеко не новичка и не слабонервной барышни, лицо стало цвета парникового огурца на срезе, а желудок скрутил тяжелый выворачивающий спазм. Ничего, сдержался. Служба есть служба…

Глава 10

Утро показалось Гурову удивительно теплым, может, оттого, что он слишком уж ожидал ледяного холода. За бутягинской калиткой сбившиеся тесной стайкой воробьи клевали размокший огрызок шоколадного батончика в блестящей красной обертке, весело, как в апреле, чирикая.

Время было довольно позднее: Лев успел не торопясь попить с Бутягиным чая, за которым говорили все больше об автомобилестроении – Гуров твердо решил первую половину сегодняшнего дня посвятить АООТ «Дизель» и попытаться понять, что же такое опасное для своей жизни мог знать покойный Марджиани и, главное, кому он был опасен. В заводоуправление – за неимением лучшего термина Гуров называл для себя расположившуюся на Луговой контору именно так – он шел без всяких предварительных звонков, согласований и прочей неизбежной ритуально-бюрократической тягомотины, надеясь лишь на «бронебойность» его командировочных бумаг, подписанных лично министром. С такими документами даже милиционеров обычно встречают радушно.

Так все и получилось. Через час он уже сидел в небольшом уютном кабинете и с интересом слушал его хозяина. Петр Валентинович Гриценко долго и безуспешно пытался объяснить Гурову, какое место занимает он в структуре АООТ, но, как выяснилось, сам не до конца понимал, что за зверь такой «эксклюзивный менеджер по техническим вопросам производства». Совместными усилиями решили, что если по-старому, то главный инженер, что Гурова вполне устраивало.

Застреленный в столице почти неделю назад Марджиани выполнял, по словам Гриценко, исключительно важные функции в совете директоров «Дизеля» и пользовался заметным весом при принятии решений. На Тенгизе Резоевиче замыкались все связи с основными поставщиками и смежниками завода, в том числе и зарубежными, что сейчас становилось особенно важно. Гуров был далек от проблем российской автомобильной промышленности (сам он непатриотично разъезжал на «Пежо») и слушал импровизированную лекцию Петра Валентиновича поневоле внимательно. Иначе с Марджиани не разобраться, да и вчерашний разговор с Бутягиным не шел из головы.

Гриценко оказался настоящим фанатом своей отрасли, Лев только жалел, что выслушивать главного инженера довелось ему, а не Крячко, уж эти двое точно нашли бы общий язык! Слова Бутягина по поводу планируемой к выпуску массовой российской дизельной легковушки подтвердил сам Гриценко, теперь посвящавший Гурова в подробности этих наполеоновских планов и возможного участия в их осуществлении родного предприятия с подлинно поэтическим жаром.

– Мы, – говорил нашедший благодарного слушателя Гриценко, – вряд ли станем лидерами в информатике, кибернетике, биотехнологии. Время, Лев Иванович, упущено! А вот авиа– и автомобилестроение вполне можем развить на достойном уровне. Традиции есть, потенциал от оборонки высочайший остался. Вы печальную повесть о нашем славоярском «Изумруде» слышали? Вот видите! Ведь это чистая профанация – заводы, вчера еще выпускавшие «СС-30», перепрофилировать на кастрюли-скороварки и прочие мясорубки!

– Так что же мешает, Петр Валентинович? – с искренней заинтересованностью спросил Гуров.

– Знаете, – с мягкой улыбкой ответил Гриценко, – мой приятель и однокашник, Гена Епифанов, он потом на «Изумруд» от нас перешел, на этот вопрос лучше всех ответил двумя словами: дурость и лень…

Гуров весело рассмеялся, одновременно подумав: «Епифанов… Гм! Где-то я эту фамилию слышал, и недавно совсем. Где?»

– Я понимаю, – откликнулся Лев, – отстали основательно, и не стоит пешком карабкаться на сотый этаж, если можно сесть в лифт, но неужели без Запада никак нельзя обойтись?

Гриценко иронически хмыкнул:

– Еще при Иване Васильевиче мы продавали англичанам пеньку, а покупали у них канаты. Пятьдесят процентов всего национального дохода при Николае Павловиче составляли продаваемые за границу сибирское золото и сибирская пушнина. При Александре Александровиче Россия продавала немцам пшеницу зерном, а покупала у них пшеничную муку. Про брежневские нефтедоллары и не говорю! Но мечты, быстренько и безболезненно избавиться от этих бед национального характера… М-да… Я вам с полной ответственностью говорю – без Запада мы не потянем, но сотрудничать с ними, покупать не отдельные станки, а линии и технологии надо грамотно!

– Я правильно понял, – переводил разговор в нужное русло Гуров, – что Тенгиз Резоевич занимался именно этой стороной вопроса? Давайте подробнее, хорошо? Зачем он отправился в Москву неделю назад? В чем был главный нерв его работы? Кому он мешал? Кто мешал ему?

Разговор затянулся, и здание управления АООТ «Дизель» Гуров покинул лишь через полтора часа. Ноябрьское утро, так обрадовавшее Льва, обмануло: погода опять испортилась. Дождь клубился в воздухе роем мелких иголок, неприятно покалывающих лицо, руки без перчаток мерзли. Повезло, что идти до губернского управления внутренних дел было недалеко – всего-то три квартала и повернуть с Луговой на параллельную Козельскую.

Гуров неторопливо шагал, машинально стряхивая с волос мелкие водяные брызги и приводя в порядок полученную от Гриценко информацию.

Перепрофилирование славоярского завода на малогабаритные движки для легковушек было делом безумной сложности. Ставку изначально сделали на закупку готовой линии, под это были пробиты на уровне премьер-министра гигантский беспроцентный кредит и значительные налоговые льготы. Но у кого же покупать? В игру вступили автомобильные империи Детройта. Детройт – это «большая приозерная тройка»: «Дженерал моторс», «Форд» и «Крайслер». Из объяснений Петра Валентиновича Лев не понял, почему в соискателях очень жирного долларового куска остались только две первые могучие транснациональные корпорации, а «Крайслер» забраковали сразу же, да это и не было для него принципиально важным. А что было? То, что Марджиани, сначала однозначно высказывавшийся за то, чтобы подписать контракт с «Дженерал моторс», около месяца назад стал вдруг сомневаться, говорить о неких дополнительных гарантиях. И что, поинтересовался Гуров у Гриценко, он стал склоняться в пользу «Форда»? Возможно, но теперь окончательное решение – а до встречи с представителями фирм осталось всего ничего – будут принимать уже без него.

Вот как? Без него, значит? Лев механически отметил, что пора поворачивать на Козельскую: до здания губернского УВД осталось не более пяти минут хода, а надлежащего порядка и ясности в голове все нет, прямо хоть возвращайся назад и ходи кругами, пока не осенит… Он понимал, конечно, что, когда два таких монстра, как «сладкая парочка» с побережья Великих озер, вступают в драку, даже по их масштабам скромную, оказаться между… Чревато, знаете ли! Тут ведь стоит чуть толкнуть, даже только попытаться толкнуть чашечки весов, и такие силы в действие вступят! Тем паче если сначала «склонялся» вроде туда, а потом? Куда? В другую сторону? Могли за такое убить? Запросто, и не за такое убивают.