В течение рабочего дня Глеб несколько раз заходил к Варе с какими-нибудь пустяками. Кроме того, он повадился носить ей печенье в круглых жестяных банках с картинками. Макс честно помогал Варе съедать печенье, а пустые коробки утаскивал домой, объясняя, что использует их для хранения гвоздей и шурупов. Иногда Глеб провожал Варю вечером до машины и галантно придерживал дверцу. Один раз даже помахал вслед рукой. Секретарша Муся была вне себя.
– Нет, ну ты подумай! Я, значит, оказалась ему неинтересной, а ты, значит, самой что ни на есть подходящей!
– Вот такая я проворная, – шутила Варя. – Пока одни девушки хлопают глазами, другие прицельно взмахивают ресницами.
– Вы уже целовались? – не отставала Муся.
– С ума сошла? Зачем мне такое приключение? Офисными романами вымощена дорога в отдел кадров. Мне здесь нравится! А любовь начальников волнующа и коротка, как прыжок с парашютом.
– Умеешь ты вывернуться, – ворчала Муся. – Если бы ты не была столь безвредной, Варвара, я бы тебя возненавидела! Глеб такой мужчина – ух! У меня от него мурашки по телу.
Варя засмеялась, не рискнув признаться, что тоже знакома с этими мурашками. Пару раз случалось, что Глеб подходил к ней слишком близко, так близко, что она чувствовала его дыхание – на щеке, на виске, на губах. Она боялась, что он ее поцелует, и не хотела этого. Или хотела? Он смущал ее девичье сердце слишком сильно, смятение мешало ей разобраться в своих чувствах. Она знала, что в жизни так часто бывает: все, что начинается как игра, зачастую имеет серьезнейшие последствия. Но ей не хотелось потрясений!
Любовь всегда представлялась ей воздушной, пастельной, нежной. А буря чувств во время романа – не страшнее водоворота в миксере, взбивающем молочную пену. Вот и баронесса говорила, что, если не идти против природы, фортуна повернется к тебе лицом, и лицо это будет прекрасным. Глеб никак не вписывался в эту идиллическую картину. В нем было слишком много силы, напора, жесткости, мужского эгоизма, наконец.
Через неделю после того, как Глеб начал свое планомерное ухаживание, он пригласил Варю пообедать вместе и практически силой увел в соседнее кафе, где угощал борщом и пампушками. Эдик Тавлай, оказавшийся там же, по простоте душевной хотел устроиться вместе с ними за столиком, но был безжалостно отшит.
– Тебе не кажется, что это уж слишком? – спросила Варя, тревожно глядя на непримиримую физиономию Глеба.
– Нет, – ответил тот.
– Но что подумает Эдик?
– Мне все равно, что он подумает. Ты лучше ешь. Заказать тебе блины?
– Мы договаривались, что ты будешь за мной ухаживать, – проворчала Варя. – А ты меня откармливаешь.
– Мне это нравится, – сказал Глеб и посмотрел Варе в глаза.
Его взгляд обжигал. Варя смутилась и предпочла уткнуться в тарелку.
– С кем ты будешь встречать Новый год?
– С родителями, – смущенно ответила она. – И еще с сестрой и ее мужем. С семьей гораздо спокойнее.
– Надеюсь, твой Владик не появится в костюме Деда Мороза с мешочком конфет, перевязанным красной лентой. Кстати, я жалею, что Ярослав отменил корпоративную вечеринку. Мы с тобой еще ни разу не танцевали.
– Думаю, Ружейников уже и так понял, что я под твоей защитой, – высказала, наконец, Варя давно бродившую в ее голове мысль. – И больше нет необходимости прикладывать столько усилий…
– Не прикидывайся дурой, Варвара, – с кривой улыбкой ответил Глеб.
Варя побоялась спросить, что он имеет в виду. Только сейчас она поняла, что означает «зыбкая почва под ногами». В отношениях с Глебом она шла, словно по неведомой тропинке – не зная, куда поставить ногу, и опасаясь провалиться с головой. Он же действовал коварно, опутывая ее телефонными звонками, презентами, смущая жгучими взглядами и намеками, но не предпринимая никаких решительных шагов. Так что Варя понятия не имела – то ли он так хорошо играет свою роль, то ли давно вышел из нее.
Тридцать первого декабря Карпухин собрал всех в своем кабинете, раздал подарки и выставил на стол бокалы и шампанское. Захлопали пробки, все засмеялись, кто-то выстрелил конфетти, и Варю осыпало дождем цветных бумажек, которые прилипли к губам и к носу. Она взяла бокал, сделала колючий ледяной глоток и почувствовала на себе чей-то взгляд. Незаметно огляделась и увидела, что на нее исподлобья смотрит Ружейников. Опять! И выражение лица такое угрюмое, что становится не по себе.
В этот момент подошел Глеб и поцеловал ей руку. Ружейников мгновенно исчез из виду, словно его сдуло ветром. «Спрятался, как суслик! – подумала Варя с раздражением. – Чего ему от меня надо?!» С кем-нибудь другим можно было бы поговорить по душам, но не с этим рыжим гадом точно.
Когда все потихоньку начали расходиться, Карпухин задержал Варю и вручил ей коробку с елочным шаром. Шар был сиреневым, расписным, с пышным серебряным бантом.
– Как лучшему работнику года! – возвестил босс и пожелал: – Счастья тебе в новом году! И любви!
В честь праздника он выбрал нарядный галстук и яркие запонки. Голубая рубашка шла ему невероятно. «Баронесса сошла бы с ума от восторга», – усмехнулась про себя Варя.
– Что это тебя, Тучина, руководство так нежно возлюбило? – спросил Эдик Тавлай, болтавшийся в коридоре. – Младший босс тебя обедами кормит, старший босс собственноручно шарики на елку выбирает.
– Ну так уж и собственноручно! – бросила Варя, полагавшая, что сувениры для подчиненных покупала Муся, командированная в ближайший магазин подарков.
– Поверь мне: именно что собственноручно, – стоял на своем Эдик. – Я сам видел, как он страдал, стоя перед прилавком с елочными игрушками. А потом нес этот шар на кассу.
– Тогда вдвойне приятно, – бросила Варя легкомысленным тоном, который не совсем соответствовал ее настроению. – Видишь, какой он у нас ответственный. Надо его ценить вдвойне!
– Я как раз сам хотел тебе посоветовать, – сказал Эдик.
Варя между тем испытывала странные чувства. Словно внутри у нее расцвела улыбка, и от этой улыбки стало щекотно где-то в районе сердца. Она посмотрела на шар, который Карпухин выбрал для нее в магазине, и осторожно прижала его к себе.
Между тем Глеб ждал ее в кабинете с подарочной коробкой чая и красивой чашкой. На чашке была нарисована большая рыжая кошка.
– С Новым годом, Варя! – сказал он. – Это тебе подарок. Чтобы в нашем коллективе тебе было тепло!
Он наклонился и поцеловал Варю в щеку. Поцелуй был милым и невинным. Макс Юргунов делал вид, что ничего не замечает – как обычно. Варя была рада до смерти, что Глеб так себя повел и не стал устраивать никаких показательных выступлений. «Значит, у него есть чувство меры, – решила она. – За это он мне еще больше нравится».