План завладеть деньгами капитана созрел у Бугэй давно, – как только началась битва с каменными чудовищами. Что-то нехорошее шевельнулось у него в душе, он стал беречься и даже один раз отсиживался на камбузе, с испугом прислушиваясь к звукам битвы и вздрагивая при каждом ударе в хлипкие стены. Три раза во всей этой круговерти он пробовал проникнуть в капитанские покои, и три раза ничего не получалось. Первый раз он почти добрался до тайника кантё, но пол в каюте внезапно с треском вздыбился, из дыры выскочил глиняный демон – ганива, и если бы неизвестно откуда взявшаяся прыть, Бугэй остался бы лежать на полу капитанской каюты с перекушенным горлом. Ганива успел только расцарапать Бугэй лицо. Зато крови было море, и Бугэй сразу заслужил уважение. Глаза у него сделались черными, словно в них накапали туши, а лицо страшно опухло. Второй раз он предпринял попытку в тот момент битвы, когда ганива взломали палубные крышки, и проник в каюту через окно. Кто-то, скорее всего, Акинобу, заботливо завалил дыру в полу. Бугэй на этот раз никто не мешал отодвинуть капитанскую постель и поддеть ножом половицу. Тайник был сделан в балке. В него вмещались не только мешок с деньгами, но и драгоценности, которые кантё Гампэй покупал жене во всех портах, где они побывали. Здесь были индийские золотые стронги, звенящие, как водопад, и радующие душу голубые китайские тама, похожие на бездонные озера, бусы-ятано из очень редкого камня, переливающегося всеми цветами радуги, и даже бриллиант величиной с маленькую черепаху. Бугэй уже держал деньги в руках, заигравшись, словно ребенок, но в этот момент джонку так тряхнуло и она так сильно накренилась, что Бугэй подумал о крушении. Страх заставил его вылететь на палубу. Его тут же втянули в бесконечную беготню среди каменных чудовищ. Тогда-то Натабура и отбил его у хирака и ганива, которые схватили Бугэй, едва не разорвав пополам. Третий раз добраться до тайника он сумел лишь, когда битва подходила к концу. На этот раз в каюте капитана все было раскидано, в полу снова зияло отверстие. Бугэй даже показалось, что в нем кто-то мелькнул. Он не успел вскрыть тайник, как последний хирака – дикий человек с дубиной, так дернул его за руку, что Бугэй потерял сознание и очнулся на палубе в тот момент, когда Язаки хвалился победой над каменным генералом. Пришлось слушать глупые речи друга. Язаки долго изображал, как все вышло. Как он кричал, плакал, молил генерала его не убивать. И как, в конце концов, победил с помощью хитрости. Хвастовство Язаки, казалось, достигло небес, в которых что-то ухнуло, и молния рассекла черный небосвод. Все посчитали это дурным знаком, а пристыженный Язаки тотчас замолк. Одного Бугэй не знал – спас его на этот раз Акинобу, в последний момент зарубивший лохматого хирака, который тащил Бугэй в трюм, где его ожидала верная смерть.
Джонка, мерно покачивалась, бежала на восток, и Бугэй старательно прятался в тени. Он прислушивался к каждому звуку, но кроме скрипа дерева и плеска волн, ничего не было слышно. Казалось, все благоприятствует задуманному.
Бугэй двинулся дальше. Одна из тех кур, что осталась жива, едва его не разоблачила, подняв отчаянный крик. Наверное, она решила, что целью дневной потасовки было изловить всех кур. И очень гордилась тем, что осталась цела.
– Тише!… Тише!… – зашипел на нее Бугэй. – Это я!
Курица внезапно успокоилась, словно действительно признала его. Взлетела на ящики и, устроившись там, с большим подозрением поглядывала на Бугэй. Затем она закрыла оранжевые глаза кожистой пленкой и уснула.
Только-то и дел, подумал осмелевший Бугэй, подтаскивая ногу, на пять кокой – отколупнуть дощечку, вытащить мешок и отнести его на кухню. Драгоценности брать не буду, хватит и денег. Волочь тяжело. Но потом передумал и решил, что сходит еще два раза. Его глодала мечта о харчевне в порту Хаката и о тихой спокойной жизни.
Пространство между камбузом и ящиками с медными гвоздями, освещенное луной, пришлось преодолевать ползком. Он проделал это очень медленно, замирая при каждом подозрительном звуке и поглядывая на силуэт Акинобу. Для воплощения задуманного он намазал лицо и руки сажей и не боялся, что лунный свет выдаст его.
Наконец, оказавшись в тени надстройки, ткнулся лбом в дверь капитанской каюты, и тут его ждал сюрприз. Кто-то крепко схватил его за шиворот – Бугэй от ужаса даже присел – и прошептал демонским голосом:
– Куда-а-а? Куда-а-а ползем? А?! Я за тобой давно слежу!
Повар Бугэй обмер – на него смотрел тот генерал, которого вроде бы убил хвастливый Язаки. Два рога и наплечники, отливающие синевой в лунном свете, не оставляли Бугэй никакой надежды остаться в живых. Он слышал, что хирака и ганива приходят лунными ночами и что они являются проводниками людей на тот свет. В душе он считал себя буси и с гордостью готовился к смерти. Только не думал, что это произойдет так быстро.
От страха Бугэй стал подвывать.
– Тихо, дурак! – твердо произнес генерал и ладонью закрыл ему рот. – Акинобу услышит.
Оба посмотрели на мостик: Акинобу не было видно, похоже, он находился за парусом. Откуда он знает Акинобу? – с ужасом подумал Бугэй, и почему он вообще умеет разговаривать? Хирака молчаливы, что твои скалы.
– Куда ползем? – снова спросил генерал.
Его голос глухо доносился из-под маски.
– Туда, – кивнул Бугэй на каюту и снова перешел на звериное подвывание.
– Зачем? – дернул за больную руку генерал.
– За деньгами, – клацая зубами, сообщил Бугэй и подумал, что может откупиться. Ведь если кантё погиб, то деньги никому не принадлежат.
– Хорошо, значит, поделишься.
Бугэй перестал подвывать и понял, что проговорился. Это был явно не генерал, а кто-то очень и очень знакомый. Бугэй испугался своей догадки.
– Это ты, Язаки? – спросил он, на всякий случай пробуя отползти в сторону.
– Я, – Язаки отстегнул маску, а затем сняв шлем, осторожно положил его на ящик с медными гвоздями.
– Ну ты и га-а-а-д… – обиделся Бугэй. – Я едва не обделался.
– А-а-а… – назидательно протянул Язаки. – Не надо хитрить. Мы таких хитрецов знаешь, где видали?
– А сам? – язвительно осведомился Бугэй. – Сам что здесь делаешь?
– Тебя жду, – Язаки был невозмутим, как базарный меняла.
– Меня?! – вспылил Бугэй от такой наглости и перешел на крик.
Акинобу возник на мостике и долго вглядывался в темноту. Но так ничего и не увидел, решив, что это то ли матросы по пьянке дерутся, то ли раненые хирака прячутся в трюме. Завтра отловим, подумал он. Завтра.
– Пошли, – хмыкнул Язаки, открывая дверь в капитанскую каюту. – Все пополам!
– Еще чего! – возразил Бугэй. – Не буду я делиться с тобой! Все мое!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});