Читать интересную книгу Хроники Мидгарда. Нуб детектед - Альтс Геймер

Оба судна сблизились почти вплотную, когда Кезон отдал приказание приготовиться к рукопашной. Вот абордажный корвус либурны, повинуясь усилиям рабов, двинулся вперед и грохнул всей тяжестью на борт монеры. Взревели трубы — буцины, подавая преторианцам сигнал к атаке. Первыми, наглухо перекрытые скутумами, по мостику двинулись несколько копьеносцев-гастатов, за ними следовали триарии с мечами. Кезон встретил их на палубе во главе утративших рассудок от жажды крови моряков, и ряды сражающихся смешались. Кезон сразу же врубился во вражеский строй. Его скимитар молнией отсекал руки, дробил кости, разбивал шлемы. Через минуту вокруг него образовалось пустое пространство. Гвардейцы хотели битвы, но никто не желал сражаться с обезумевшим зверем. Кровь сочилась из нескольких ран на его предплечьях, но Кезон не ощущал боли. Он снес голову очередному триарию, схватившись за копье, перекинул за борт копьеносца, могучим ударом кулака смял бронзовый шлем третьего противника, когда голос за спиной заставил его обернуться.

— Я не хочу поражать тебя в спину, поэтому прошу — повернись ко мне лицом!

Грудь Гектора Сардоника защищал форменный посеребренный панцирь преторианца из железных пластин, скрепленных ремнями. Лишь несколько нашитых блях-фалеров на груди, наград за воинскую доблесть, отличали его от рядового солдата. И все они были вручены ему Кезоном, человеком, против которого Сардоник теперь стоял, сжимая в руке обнаженный меч. Но Кезон не спешил скрестить с ним клинки.

— Ты знаешь, кому ты сейчас бросил вызов?

— Я знал лишь одного человека, способного на такое, но он умер. Для меня — умер.

— Тогда Парками тебе будет засчитано самоубийство, ибо ты идешь на смерть, ведая грядущую участь. И клянусь Юпитером — ты достоин смерти, поскольку преступил клятву верности дважды. Один раз — нарушив присягу, данную тобой твоему повелителю, второй раз — воспользовавшись услугой человека, вероломно предавшего его. Его и весь Баркид!

Лязгнули мечи, в воздухе вспыхнули первые искры. Сардоник бился угрюмо, с мрачной решимостью не отступать ни на шаг. Лезвие скимитара обтекало его защиту, высекая на широких плечах пурпурные брызги. Кезону была дорога каждая секунда, поскольку сомкнувшийся строй преторианцев уже теснил его моряков вглубь палубы, оставляя на дощатом настиле трупы. Сардоник понимал это и даже не помышлял об атаке. И все же он не смог сдержать торжествующей ухмылки, встретившись на миг взглядами с Кезоном. Но Сила и Мощь, плеснувшие из глаз бывшего командира, заставили ветерана дрогнуть. Сардоник неловко отбил выпад и задержал свой меч в перекрестье клинков. Кезон тут же этим воспользовался. Он поймал меч противника на свою гарду, увел его в сторону движением кисти и пронзил грудь железным жалом скимитара. Сардоник пошатнулся, его колени подломились, и он ничком повалился вперед. Через миг Кезон обрушился на гвардейцев с тыла, разметал их сомкнутый строй, не считаясь с новыми кровоточащими отметинами на своем теле. Преторианцы шарахнулись в стороны от убийственного торнадо, отрубавшего руки и крушившего доспехи каждого, кто вставал на его пути. Воодушевленные подмогой моряки рванули вперед, сокрушая щиты солдат. Гвардейцев разделили на несколько групп, прижали к бортам. Кезон бросился к корвусу либурны. Шкипер с кровавой маской на лице последовал за ним, увлекая за собой еще несколько человек. На палубе либурны его ждал Квинт с остатками копьеносцев. Лицо Антония посерело от страха. Он узнал зверя. Гастаты сомкнули щиты вокруг предводителя, но Кезон, одним движением срубив несколько наконечников, отбросил в сторону копья. Хрустнул прямоугольный скутум, проломленный пополам чудовищным ударом скимитара, несколько абордажных сабель устремились в открывшуюся брешь, раздвигая монолит преторианского ряда. Пока его соратники разделывались с последними копейщиками, Кезон решил обменяться с Квинтом несколькими фразами.

— Зачем вы преследуете меня? Вы, и так лишившие меня всего?

— Бешеных собак следует истреблять, чтобы они не кусали других!

— Ну и как? Получается?

— Торжествуй, убийца! Но знай — мы будем преследовать тебя в двух пространствах! И в Мидгарде, и в Реальности! Если не достанем здесь — найдем там. Тебе не место ни в одном из миров, где живут люди! Твоя смерть — лишь вопрос времени!

— Хорошо. Не буду переубеждать тебя. Я не спорю с фанатиками. А пока — прими от меня этот дар прозрения. — Кезон провел скимитаром по шее Квинта, и брызнувшая артериальная кровь залила его шафрановую тогу.

Кезон обернулся. Гребцы либурны, невольники, прикованные к уключинам, следили за ним глазами, полными ужаса. Шкипер монеры подошел, сжимая в руке погнутый иззубренный палаш.

— Что нам делать с этими?

Кезон вздохнул. Если либурна вернется в Баркид, еще до утренней стражи в погоню за ним вышлют несколько боевых кораблей.

— Подарите им милосердную смерть. Ожесточите свое сердце и добейте раненых. Корабль отдаю вам на один час. Потом… Тебя же не нужно учить, как пускать суда на морское дно?

— Я где-то слышал, как это делается, — улыбнулся шкипер жутковатой улыбкой.

— Отлично. Потом мы изменим курс. Нас будут ждать на подходе к Запретному городу, а мы всех обманем и пойдем прямиком в Альба Лонга. Сдадим там твою ворвань, ты дождешься меня и только после этого отвезешь в Запретный город. Я понял, что мне нужно кое-что сделать. Добычу, которую вы возьмете, засчитаем как оплату за дополнительные издержки. Ты согласен?

Триерарх корабля подобострастно кивнул.

— Я и мои люди будут счастливы еще раз послужить тебе, повелитель. Куда ты — туда и мы.

— Хорошо. Я не ждал от вас ничего иного. За дело!

Они вернулись на свое судно, скользя в лужах крови. Десять оставшихся на ногах моряков перебрасывали тела преторианцев за борт. Пострадавших в бою перевязывали полосками шерсти. Кезон достал из своей сумки целительное зелье, опрокинул его в рот, потом, подставив свое лицо северному ветру, посмотрел в сторону Запретного города. Да, Сулла оказался прав. Все еще только начиналось.

— Остановите у торца дома, пожалуйста, — с этими словами худощавый парень в дорогом сером пальто достал пятисотрублевую купюру и протянул водителю.

Тот равнодушно взял деньги и плавно нажал на тормоз.

— Торопитесь? — вежливо осведомился пассажир.

— Да нет, — ответил шофер типичным отечественным оксюмороном.

Парень достал еще двести рублей и передал таксисту.

— Подождите меня десять минут. Если за это время не появлюсь, значит, я тут надолго и ждать больше не нужно.

Он говорил тихо, со спокойными интонациями, но его слова падали в салон машины подобно свинцовым гирям, и реакция на них могла быть единственной — беспрекословное подчинение. Водитель с готовностью кивнул:

— Хорошо.

Он не сознавал и не мог сознавать, что с такой же готовностью кивнул бы и повиновался, если бы его немногословный пассажир так же, не повышая голоса, распорядился бы направить машину на бетонную стену. Он, не колеблясь, подчинился бы, если бы услышал приказ выйти из машины, облить себя бензином и поджечь. Но ему лишь сказали подождать десять минут и ничего кроме этого. Он согласился, не ведая, что способен на большее.

Худощавый парень выбрался из такси, неторопливо осмотрелся и направился к стоящему во дворе дома длинному «ситроену», покрытому толстым слоем снега. Не то чтобы он очень сильно нуждался в своем автомобиле, просто «ситроен» оставался последней ниточкой, связывавшей его с прежним существованием. Ему страстно хотелось ощутить рядом что-то привычное, до боли знакомое. В свою квартиру он не смог бы зайти даже под дулом пистолета. Ему казалось, что стоит переступить порог, как недавно пережитый кошмар вновь настигнет его. Разум колыхнется и сорвется в колодец отчаяния, в пропасть раскаяния и провал сожаления о том, чего изменить и прожить сызнова уже нельзя.

Отзываясь на сигнал брелока, автомобиль ободряюще подмигнул габаритными огоньками в раскосых глазах фар под веками снежных шапок.

«Привет! Как ты, железный друг?»

«Нормально! Прокатимся?»

«Конечно».

Он сделал еще один неуверенный шаг к своему прошлому.

Когда чувства обострены до степени оголенных проводов и рецепторы восприятия работают на максимуме возможностей, любое, даже незначительное изменение в окружающей обстановке разрывает сознание яркой вспышкой. Уши различили скрип снега под осторожными шагами, обоняние — резкий запах страха, даже без теплолокации он почувствовал чье-то присутствие за спиной. Поэтому, уже поворачиваясь, Кезон был готов к следующему действию. Пээм и так не самое точное на свете оружие. Особенно если рукоять сжимает неопытная, неуверенная рука. И тем более если мишень способна молниеносным движением уйти с прицельной директрисы первого выстрела и новыми рывками, перемещаясь от второго и третьего, словно ввинчиваясь в пространство, начинает приближаться к стрелку. Звук пробивающих большое тело «ситроена» пуль доносился до Кезона сквозь снежный глушитель. Последний выстрел, как бы подводя итог тщетной попытке покушения, пришелся в затянутые облаками небеса, а еще через секунду пистолет уже полетел в снег, и горе-киллер вскрикнул от боли, пронзившей выкрученную руку. Кезон отпустил своего несостоявшегося убийцу, и тот свалился в сугроб. Этого мальчишку он видел впервые. Несчастный щенок! Для него было бы хуже, если бы все получилось.