Все лето 1821 г. строительные работы в Александровском парке велись самым активным образом, только на развитие Фермы было выделено около 70 000 руб.: «На постройку другой начатой каменной службы при Скотном дворе, для помещения скотниц, одного сарая для Шпанских овец, стоел для 4 лошадей и чердака для покладки сена» (50 690 руб.); «На отделку: молочной, сыроварни и ледника» (16 210 руб.).[212] Отмечу, что в перечне 1821 г. упомянута сыроварня, следовательно, на ферме изначально предполагали заняться изготовлением сыров.
В 1822 г. строительство Фермы по проекту архитектора Менеласа закончили. Но при этом на 1823 г. планировалось возведение еще двух флигелей для овец, наряду с прудом «для купания овец и мытья на них шерсти» (2000 руб.). Также летом 1823 г. предполагалось «вымостить булыжным камнем двор между овечьими сараями» (5700 руб.) и «сделать фундамент под смотрительский дом при Скотном дворе» (3090 руб.).
Александр I во время своих многочисленных поездок по Европе постоянно держал в уме «свое» стадо. Только этим можно объяснить, что, проезжая в 1822 г. через Тироль, он лично выбрал «пять колокольчиков разной величины и столько же к ним ошейников, для тирольского рогатого скота[213]». Наверное, у императора имелись любимые коровы, которым и предназначались колокольчики.
По воле императора постоянно наращивалось поголовье породистого скота. 5 февраля 1823 г. П. М. Волконский писал послу в Англии графу Х. А. Ливену, что император распорядился «купить в Англии для Царскосельской фермы еще одного быка большой породы, ‹…› чтобы он был способен к приплоду и не белый, ибо из числа быков, присланных Вами в прошедшем году, один оказался вовсе к приплоду неспособным».[214]
Тирольские колокольчики
Быка доставили в Александровский парк в июле 1823 г.: «бык буро-пегий, 3-летний, дюргамской породы, один из лучших в Англии, способный к приплоду», и император передал Х. А. Ливену, что он «доволен сею присылкою», обошедшейся в 69 фунтов 5 шиллингов и 3 пенса. В этом же году купили в Швейцарии двух рыже-пегих коров (1998 руб.), добавив в 1824 г. еще двух коров «той же породы и той же шерсти» к стаду.
Как и планировалось, в 1823 г. Я. В. Захаржевский начал постройку двух каменных флигелей для мериносов «с жилыми покоями»[215]. Тогда же началась отделка главного павильона Фермы и Молочной[216], строительство надворных служб и сенного сарая (43 191 руб.), для коров устроили денники с тремя отделениями для стельных коров и телят (45 831 руб.) и построили баню с жилой избой (14 862 руб.)[217].
«Овечий проект» Александра I был доведен до логического конца в самом конце его правления, когда из пряжи, полученной из шерсти мериносов, выткали ткань, из которой сшили императору мундир, чем он немало гордился. Мундир – из шести собственных овец! Вряд ли кто-то сообщил императору о себестоимости этой шерстяной ткани. Впрочем, на такие мелочи при императорском дворе внимания не обращали.
Как и планировалось, со временем породистых мериносов стали продавать аристократам, заинтересованным в породистом скоте или желающим сделать приятное Александру I. Например, 1 июня 1825 г. князь Н. Б. Юсупов писал графу А. А. Аракчееву из Москвы: «Взял я смелость еще вас беспокоить: посылаю трех человек за десятью мериносами-овцами, дал им на дорогу семьсот рублей. Еще дал шестьсот пятьдесят рублей, чтоб заплатить на будущий год за содержание и обучение мальчика у пастуха-немца. Оные люди явятся в Грузине к вашему сиятельству, прошу приказать их отправить в Царское Село к генералу Захаржевскому, к которому они имеют от меня письмо».
В свою очередь граф А. А. Аракчеев писал Я. В. Захаржевскому (16 июня 1825 г.): «Его сиятельство князь Николай Борисович Юсупов прислал уже к вам людей своих для принятия купленных на Ферме овец, то и прошу ваше превосходительство не задержать оных и отпустить уже с ними все назначенное число овец, как вы сами мне об этом лично изволили говорить. После отправления людей прошу вас, милостивого государя, приказать меня уведомить, как об отправленном числе овец, так и о расчете денег, как главного его сиятельства комиссионера, дабы я мог дать ему следуемый отчет». Понятно, что граф Аракчеев отчитывался о проданных овцах перед Александром I. Понятно, что это дело совершенно не императорского уровня, но это было хобби Александра I, которому он с удовольствием отводил часть своего времени[218].
К июню 1825 г. работы по отделке помещений Фермы в целом закончили, и хозяйственный павильон стал внешне очень похож на небольшой рыцарский замок, по крайней мере Ферма выглядела так, как это представлялось почитателям романов Вальтера Скотта. В основной комплекс зданий Фермы вошли: «Смотрительный дом», в котором находилась квартира смотрителя императорской фермы; коровник на 84 стойла (примечательно, что это здание изначально проектировалось для содержания разных пород скота, поэтому в проекте предусматривалось восемь выходов с пандусами, для каждой породы – отдельный); Молочный флигель, в котором находились ледник и маслобойня с сепаратором, сыроварней и молочным погребом.
В результате с легкой руки Александра I, а также следуя «традиции прежних лет», с 1823 г. Ферма входит в число парковых павильонов, время от времени посещаемых членами императорской фамилии. Великий князь Николай Павлович 25 июня 1823 г. записал: «…с женою к матушке, поехал с Литта на Ферму в Царское Село, обед в семейном кругу». 1 июля 1825 г. новая запись: «вместе в английской коляске на Ферму, Мэри и Олинька, Саша верхом… смотреть мытье овец». Это была, наверное, очень сентиментальная картина: яркий летний день, в коляске будущий Николай I с супругой и маленькими дочерьми, а рядом с ними, верхом, 5-летний будущий Александр II.
Императорская Ферма. 1900-е гг.
Безусловно, архитектурным акцентом молочного флигеля являлась круглая 15-метровая башня со смотровой площадкой наверху. Поскольку в башне также располагались помещения «для Высочайшего присутствия», то сама башня официально именовалась как «Флигель для высочайших прибытий», в котором находились кабинет, две гостиные, столовая, кухня, четыре комнаты на антресолях для отдыха, именовавшиеся по цвету ситца, которым были обиты стены этих комнат, – палевая, синяя, розовая и зеленая.
Со временем комплекс построек Фермы был дополнен многочисленными хозяйственными постройками: сарай для экипажей, сенной сарай, каменная баня и пр.
Следует особо отметить режимный характер работы Фермы, проявлявшийся не только в жестких правилах доступа на ее территорию, но и в ежедневном контроле состояния здоровья всех работников фермы, запрещении держать им личный скот и во время эпидемий посещать соседние деревни. Это вполне понятно и объяснимо, поскольку продукты с фермы шли непосредственно на стол первых лиц империи.
Например, когда семья Николая II отправлялась на отдых в финляндские шхеры, молочные скопы (т. е. сливки, масло и молоко) брали с собой с фермы «по потребности на первые три дня». Предполагалось, что на остальные дни молочные продукты будут доставляться на яхту «Штандарт» либо миноносцами охраны, либо специальным «хозяйственным» паровым судном, на котором в числе прочего Николаю II доставлялись и свежие газеты. Примечательно, что при транспортировке провизии на «Штандарт» жестко соблюдались режимные меры по обеспечению безопасности царской семьи. Как вспоминал офицер яхты: «Провизию привезли в плетеных корзинках, а молочные продукты, как мы потом имели случай видеть, привозились в деревянных ящиках со льдом, запертых на специальные замки. Их закрывали на царской ферме, своими ключами, а на яхте у гоф-фурьера и у няни наследника Вишняковой были вторые комплекты ключей, так что по дороге с фермы и до, в данном случае, яхты никто не мог открыть этих молочных ящиков и так или иначе попортить продуктов».[219]
Ответ на вопрос, что конкретно и в каких количествах поставлялось с фермы на императорской стол, дают архивные документы. Если обратиться ко времени становления фермы, к 1820-му году, следует иметь в виду, что отвечал за работу фермы садовый мастер Ф. Ф. Лямин, который включал все продукты фермы, отправляемые к высочайшему столу, в ежемесячные ведомости[220] (см. табл. 1):
Таблица 1
Как мы видим, Ферма работала почти в круглогодичном режиме, обеспечивая даже в зимнее время императорский стол маслом, сливками и молоком. Наибольшая «производственная» нагрузка приходилась на май – июнь, когда высочайший двор выезжал «на дачу» в Царское Село. На это же время приходилось максимальное производство простокваши. Дело в том, что придворные врачи настоятельно рекомендовали Александру I включать простоквашу в ежедневное меню, поскольку император страдал запорами – «тугостью желудка».