— Довольно, — возгласил вождь. — Хватит, Порасскажи Всякого. И ты тоже, Яркая Книжная Обложка, остановись. Это наши частные дела. И, кстати, именно ваши книги напоминают о том, что, прежде чем превратиться в болезненных, развратных и напуганных существ, бледнолицые некогда были великим народом. И такие люди, как Лессер, такие люди, как Роберт Г.Лоуви, — разве не были они бледнолицыми? Памятуя о них, не следует ли нам выказывать больше терпимости?
— А-а! — бросил Даст Много Радиации. — По мне, хороший бледнолицый — мертвый бледнолицый. Он подумал немного. — Исключая их женщин. Бледнолицые женщины… Ну, это полный отпад, когда ты далеко от дома…
Вождь Три Водородные Бомбы взглядом велел сыну умолкнуть. Потом обратился к Джерри Франклину.
— Твое послание и твои дары. Вначале послание.
— Нет, вождь, — вмешался Яркая Книжная Обложка почтительно, но твердо. — Вначале дары. Потом послание. Так гласит предание.
— Сейчас, одну минуту! — Джерри выскочил из вигвама и бросился к тому месту, где Сэм Розерфорд привязал лошадей. — Подарки, — выкрикнул он, — подарки для вождя!
Оба торопливо рвали завязки и застежки переметных сум. С полной охапкой подарков Джерри пошел обратно сквозь строй воинов, собравшихся вокруг и взиравших на суету белых со спокойной надменностью. Он вошел в вигвам, сложил дары на землю и опять низко поклонился.
— Разноцветные бусины для вождя. — сказал он, подавая два звездных сапфира и большой бриллиант, самый лучший из тех, что были извлечены из под развалин Нью-Йорка за последние десять лет. Ткань для вождя, — сказал он, подавая отрез полотна и отрез шерсти, которую спряли и соткали специально для такого случая в Нью-Гемпшире, а потом с огромными трудностями доставили в Нью-Йорк.
— Маленькие забавы для вождя, — сказал он, подавая огромный, лишь чуть-чуть тронутый ржавчиной будильник и драгоценную пишущую машинку (ударные бригады инженеров и мастеровых, работая совместно два с половиной месяца, довели и то и другое до рабочего состояния).
— Оружие для вождя, — сказал он, подавая великолепно изукрашенную кавалерийскую саблю, наследственную собственность Начальника штаба Военно-воздушных Сил США, который отчаянно противился реквизиции. («Черт побери, мистер Президент, мне что, по-вашему, с этими индейцами голыми руками сражаться?» — «Нет, Джонни, я так не считаю, просто уверен, что вы отберете себе саблю не хуже у кого-нибудь из ваших бравых младших офицеров».)
Три Водородные Бомбы осмотрел дары, а пишущую машинку — даже с некоторым интересом. Потом церемонно распределил подарки между членами Совета, оставив себе только пишущую машинку и один из сапфиров. Саблю он вручил сыну.
Дает Много Радиации тронул стальное лезвие ногтем.
— Не густо, — подытожил он. — Мистер Томас от имени Конфедеративных Штатов Америки не такую рухлядь поднес на церемонии, когда моя сестра вышла замуж. — Он небрежно швырнул саблю на землю. — Впрочем, чего еще ждать от ленивых, ни к чему не пригодных беломазых холопов.
Услышав последнее слово, Джерри Франклин одеревенел. Это означало, что ему придется сразиться с Дает Много Радиации. Иначе — полная потеря лица перед всеми сиу. «Холоп» — так называли белых, приписанных к полю или фабрике индейской знати. «Холоп» — это еще ниже, чем крепостной, единственным достоинством которого было то, что своим трудом он давал возможность владельцам проводить время в занятиях, достойных настоящих мужчин, — охоте, сражениях, размышлениях.
Если ты допустил, что кто-то обозвал тебя холопом, и не убил оскорбившего тебя, что ж, тогда ты и в самом деле холоп.
— Я полномочный представитель Соединенных Штатов Америки, — медленно отчеканил Джерри.
Я старший сын сенатора от Айдахо. Когда отец умрет, я займу его место в Сенате. Я рожден свободным человеком, принадлежу к высшим слоям своей нации, и любой, кто назовет меня холопом, наглый лжец!
Вот так — и будь что будет. Он тоскливо ждал, пока Дает Много Радиации поднимался с пола. С безнадежной грустью он отметил, сколь гибким, мускулистым было тело юноши — воина. У Джерри не было ни единого шанса.
Дает Много Радиации поднял саблю и наставил острие на Джерри Франклина.
— Мне ничего не стоит разрубить тебя надвое, как прошлогоднюю луковицу, — произнес он. — Я бился и убил семинола, я дрался с апачем, я даже с команчем сражался и убил его. Но я никогда не марал рук кровью бледнолицых. Такую пустяковую мясницкую забаву я оставляю своим слугам. Отец, я побуду снаружи, пока место Совета вновь не очистится. — С этими словами он швырнул зазвеневшую саблю прямо под ноги Джерри и пошел к выходу. Уже в дверях юноша задержался и бросил через плечо: — Старший сын сенатора от Айдахо! Запомни: Айдахо уже сорок пять лет является частью поместий моей матери! Когда только вы перестанете пускать пузыри и посмотрите на мир глазами мужчин!
— Мой сын, — пробормотал старый вождь. — Новое поколение. Диковат немного. Ужасно нетерпим. Но намерения его благи. На самом деле. Благие намерения.
Он подал знак белым слугам и те внесли большой, искусно сработанный сундук.
Пока вождь копался в сундуке, Джерри Франклин понемногу отходил, тело его дюйм за дюймом оживало. Невероятная удача! Трудно даже поверить: ему не придется биться с Дает Много Радиации, и он не потерял лица. Принимая во внимание все обстоятельства, дело кончилось как нельзя лучше. Что же до последнего замечания… Так разве можно ожидать от индейца понимания таких вещей, как Традиция и Слава Прошлого! Когда отец встает под треснувшей крышей Мэдисон Сквер-Гардена и через весь зал кричит вице-президенту Соединенных Штатов: «Народ суверенного штата Айдахо никогда не поддержит и никогда, ни умом, ни сердцем, не примирится с налогом на картофель. С незапамятных времен картофель олицетворял Айдахо, картофель был и остается гордостью Айдахо. Население Буа говорит нет налогу на картофель, население Покателло говорит нет налогу на картошку, от самых предгорий Жемчужины Гор доносится клич фермеров н е т, н и к о г д а, тысячу раз н е т налогу на картошку!» — когда отец его говорит так, он и впрямь выступает от имени народа Буа и Покателло. Не того, конечно, Буа, стертого с лица земли, и не того, в прах развеянного Покателло, но великолепнейших больших городов, какими были они в старые времена, и богатых ферм по обоим берегам реки Снейк, и Солнечной Долины, Москоу, Водопадов Айдахо и Американского, Вейзера, Г ренджвилля, Водопада Близнецов…
— Мы не ждали, что ты придешь, и нам почти нечего предложить в ответ на твои дары, — сказал Три Водородные Бомбы. — Есть вот одна пустяковина. Прими ее от нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});