— О тебе, — выдавливаю из себя я.
Как странно — раньше я бежала от голосов, появляющихся в голове, а теперь так отчаянно нуждаюсь в совете Энергии. Мне хочется знать, могу ли я раскрыться Джеймсу, не сделаю ли этим только хуже в первую очередь ему.
— Обо мне? Очень интересно! А поподробнее?
Рассказываю о потасовке, случившейся на тренировочной площадке, и о том, как Люциторум забрал меня в свой кабинет, умолчав о сделке, предложенной тёмным в ответ на снятие клейма. Всё это время Джеймс держит меня за руку, нежно поглаживая подушечкой большого пальца.
— Тори… свернуть бы этой дряни шею, — зло цедит Джеймс и отпускает меня.
На коже до сих пор остаётся тепло его прикосновений, пробирающее до мозга костей. Мне хотелось бы доверять принцу Тьмы, но могу ли я?
Подцепив указательным пальцем немного заживляющей мази из баночки, я наношу её на губу Джеймса, и он стонет себе под нос.
— Больно? — испуганно спрашиваю я.
— Приятно, ведьмуля. Даже не представляешь, насколько приятно.
Лёгкий румянец скользит по щекам, обжигая их, но я ловко борюсь со смущением и отвожу взгляд в сторону. Отворачиваюсь от Джеймса и слышу, как он встаёт с кровати.
— Что бы ни сказал тебе Люциторум, ты не должна верить его словам, ведьмуля. Тёмным существам нельзя доверять.
Сердце ускоряет своё биение, а я затылком чувствую жаркое дыхание парня. Его руки ложатся на мои предплечья, и пальцы сжимаются, вызывая поток мурашек по всему телу.
— А тебе? Могу ли я доверять тебе, Джеймс? — спрашиваю, глядя в одну точку перед собой, прислушиваясь к сердцу, которое точно не может обмануть.
— Мне — можешь. Кажется, часть света, которая всегда была во мне, начала пробиваться наружу рядом с тобой. И я сделаю всё, чтобы она не исчезла, — последние слова Джеймс шепчет мне на ухо, отпускает меня и уходит, а я смотрю на закрывающуюся за ним дверь и думаю, способен ли Люциторум на самом деле лишить меня тех тёплых чувств, что бурлят в крови, когда принц Тьмы оказывается рядом?..
Глава 12. Джеймс
— Значит, смог таки вернуться, — цепкий взгляд брата впился в меня, прожигая до мозга костей, но я не из робкого десятка, поэтому подавить мою волю Свету не удалось.
— А ты не ждал? Рассчитывал, что навсегда останусь в нижнем мире? Каково было чувствовать себя великим? Наслаждался своим правлением на Земле? А все эти существа поклонялись тебе, да? И даже люди… Даже их тебе удалось склонить на свою сторону, Свет?
— Лучше было бы, чтобы их поглотила тьма? — спросил брат скрипящим голосом.
— Лучше было бы, умей они придерживаться баланса, а не срываться от одного к другому, и ты прекрасно знаешь это.
— Потому ты помог Люциторуму выбраться? Рассчитываешь, что теперь господствовать над миром живых будет тьма? Ты ведь прекрасно понимаешь, что этому никогда не бывать, а та несчастная ведьма, которой ты манипулируешь, рано или поздно поймёт, насколько угольное твоё сердце, и переметнётся на мою сторону.
Я вздрогнул. Не думал, что он настолько просвещён и знает о моих чувствах к Адалин. Это доставит немало неприятностей в будущем, ведь брат непременно попытается надавить на болевую точку, чтобы избавиться от меня.
— Вернись на мою сторону, пока не стало поздно, Джеймс. Вместе мы заточим Люциторума в нижнем мире навечно, а я разделю с тобой славу и величие. Так уж и быть, позволю тебе заняться балансом и навести свой порядок, скажем… в этом жалком городишке. Тебе хватит, я уверен в этом. Вот только времени на раздумья много не даю. До следующего полнолуния ты должен дать ответ, брат, иначе я приму молчание за отказ и буду бить на поражение, когда мои воины войдут на территорию академии.
Мотаю головой, стряхивая влагу с волос. Принял душ, надеясь, что станет лучше, — не стало. Разговор с братом снова и снова проносится в голове, звучит, как предупреждение. Мы не враждовали раньше. Ссорились, конечно, куда без этого? Но гибель Энергии перевернула весь мир. Всё, что казалось таким привычным и правильным, рассыпалось в прах. Мы со Светом превратились во врагов, и если честно, то я до сих пор не понимаю — почему? Я просто пытался отомстить за её смерть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Та капля света, что всегда была внутри меня, вроде бы погасла, но теперь она вспыхивает, стоит мне только подумать о такой безбашенной ведьмуле, согласившейся помогать мне. Адалин доверилась и даже не возненавидела сейчас. У неё была тысяча возможностей сделать это, но она до сих пор ищет во мне что-то хорошее.
Вспоминаю, как заботливо она обрабатывала мою губу, как трясущиеся пальчики обжигали кожу своим прикосновением. Трепетный холодок проходится по коже, поднимая волоски. Я обещал Адалин, что защищу её, и я сделаю это. Любой ценой. Даже если мне придётся лишить брата жизни. Знаю, отец не простит меня за этот поступок, но иного выхода не вижу. Я буду биться за безопасность Адалин и за справедливость. Брат хочет наплевать на правила, установленные отцом, а я не могу позволить ему разрушить равновесие: оно и без того сильно пошатнулось после гибели сестры.
Хочется пойти и поговорить с Адалин. Как же сильно мне хочется раскрыться и сказать, что я просто не мог поступить по-другому, так как связан с Люциторумом, но я не могу этого сделать, не имею права. Сделки, заключённые с тёмным повелителем, не подлежат огласке, ведь в такой ситуации ты не получишь желаемого. А я должен обрести свободу воли.
Шею неприятно тянет, в висках пульсирует, а глаза режет — снова призывает меня. Не надоело? Мог бы научиться пользоваться современными средствами связи. Стискиваю зубы и шиплю себе под нос, что как только получу желаемое, я ему шею сверну. Собственноручно. Да только делать нечего — придётся идти на ковёр и отчитываться, как прошла встреча с братом. А что я могу сказать? Она прошла, и Свет не сообщил мне ничего нового. Сильно сомневаюсь, что он на самом деле рассчитывал, что я перейду на его сторону, но точно знаю — своё слово брат держит. Раньше чем до полнолуния нападать он не планирует. Копит силы? Или считает, что его полку сулит пополнение?
Серебряный дракон…
Ну конечно!..
При проведении определённого обряда серебряный дракон в полнолуние может напитаться небывалой силой, вот только братец не учёл самого главного — этот дракон сейчас находится на территории его врага. Люциторум не отпустит его и уж точно не позволит обряду случиться. Стоит ли помочь дракону сбежать? Не то чтобы я желал победы своему брату, но и Люциторуму — тоже нет. Из-за него погибла моя сестра, и я никогда не прощу тварь, предавшую её светлую любовь.
Двигаюсь по коридору, остановившись у комнаты Адалин. Заношу руку, чтобы постучать, ещё раз увидеть её и убедиться, что она в порядке, но не сейчас. Мне нельзя напитываться её энергетикой, нельзя показывать свою слабость. Люциторум не должен почувствовать, насколько сильно она дорога мне, что я готов принести клятву вечной верности хоть самому дьяволу, только бы она была в порядке. Упс! А ведь он и есть тот дьявол, которым запугивают малышей.
Шумно выдыхаю и заставляю себя пройти мимо двери. Для блага девчонки я должен отпустить её, отправить к бывшему истинному и забыть о её существовании. В идеале забрать магию, которой наделил её, чтобы жизнь ведьмочки была той самой, как там любят говорить люди? Долго и счастливо? Именно такой она достойна.
— Ты в порядке! — подлетает ко мне Тори и вешается на шею.
Вот же приставучая демонесса. Она отвяжется от меня когда-нибудь? Я уже сотню раз сказал Тори, что просто развлекался с ней и не планировал продолжать это, и всё равно она не устаёт унижаться. Глупо говорить, что мне неприятна забота, но и приятной её не назовёшь.
— Я в порядке, а теперь сгинь. Меня вызвал повелитель.
Тори обиженно пищит что-то себе под нос, отстраняется от меня, вздёргивая подбородок, и выдавливает хищную улыбку.
— Ты неисправим, но таким ты мне и нравишься.