— Что мне всегда нравилось в тебе, так это прямота, — сама серьёзность просто.
— Ой, да, пожалуйста. Всегда к вашим услугам.
Смотрит на меня то ли грустно, то ли задумчиво. Неловко становится. Воздух, вокруг нас, буквально искрит напряжением, а я даже не знаю, что мне сказать. Так хочется разрядить обстановку, но как.
— Объяснишь мне, что с тобой происходит? Когда я пытался быть ближе к тебе — ты отдалялась. Теперь, когда я веду себя отстранено — ты продолжаешь от меня отстраняться. Как мне вести себя, чтобы ты не боялась меня?
— Я не боюсь тебя. Просто…
— Что просто?
— Дело не в тебе.
Наверно.
— Мне нужно время, чтобы разобраться в себе.
Некоторое время Родион молчит. Смотрит в даль и думает о чем-то своем.
— Садись рядом, — он приглашающе наглаживает траву рядом с собой.
— У меня шорты светлые. Не хочу их испачкать.
Родион демонстративно снимает с себя футболку и раскладывает её рядом.
— Ты меня хочешь на земле завалить? — ляпую первое, что приходит на ум.
— Как ты догадалась, — усмехается.
Усмехаюсь в ответ и сажусь рядом.
— Я всегда получаю, то чего хочу, — подминает меня под себя.
— Ты же не… — пугаюсь.
— Я говорил, что не трону тебя и я держу свое слово. Но я бы хотел услышать ответы на свои вопросы, — шепчет в непосредственной близости от меня.
— Какие? — заикаюсь. Меня обдает жаром и соображать становится всё сложнее.
— Что ты ко мне чувствуешь? Как ты на самом деле ко мне относишься? То, что ты выкобениваешься против меня ни черта не значит. Я хочу знать правду, — жестко припечатывает меня последней фразой. А что мне ему сказать то?
— А сам не видишь? — задыхаюсь от его близости.
— То, как реагирует на меня твое тело — мне нравится. Вот только… Какие у тебя мысли по поводу этого.
Опускаю взгляд, сжимая губы в тонкую полоску. Хочется расплакаться от бессилия.
Да не знаю я. Не знаю! — хочется крикнуть в ответ.
— Я тебе противен?
— Нет! — вскидываю на него взгляд, а из глаз таки льются сдерживаемые до этого слезы.
— Извини. Погорячился, — слезает с меня.
— Я правда не знаю, что тебе ответить. В моей голове такой сумбур. Сначала ты бросаешь меня на долгие семь лет. Не даешь о себе ничего знать. А потом появляешься, как ни в чем не бывало, и хочешь, чтобы я сразу бросилась к тебе на шею? От радости встречи с тобой? Так не бывает, Родион. Только не в данном случае.
Мы молчим. Я смотрю на свои колени, которые обнимаю всю свою пламенную речь. Меня потряхивает от нервов. Ну же. Скажи уже что-нибудь.
— Когда-нибудь я поведую тебе о своих причинах. Но не сейчас.
— Можешь хотя бы сказать — это достаточно веская причина?
— На тот момент, я не мог поступить иначе.
Мы сидим молча. Каждый думает о своем.
Рушить нынешние отношения из-за прошлого — плохая затея, поэтому я постараюсь абстрагироваться и жить настоящим.
Встаю и протягиваю ему руку.
— Давай забудем о прошлых разногласиях и постараемся жить настоящим. Словно мы познакомились совсем недавно.
— Другими словами, вести себя с тобой как со знакомой.
— От прошлого мы с тобой не избавимся. Мы хорошо друг друга знаем, просто…
— Не давить на тебя, — завершает мою мысль Родион и я благодарно ему улыбаюсь.
Какие же мы с ним знакомые. Он слишком хорошо знает меня. Но другом, почему-то назвать язык не поворачивается.
— Идем обратно, пока твой друг поисковые отряды не сообразил.
Разочаровано выдыхаю. Так не хочется идти обратно. Может остановить его? Смотрю на его спину и так в груди жмет. Он уходит, а я так и остаюсь смотреть ему вслед. Кто-нибудь сотрите мне память. Позвольте смотреть на него как на мужчину, с которым я недавно познакомилась. Но не могу пересилить себя.
По дороге домой, я решаю разбавить молчание хоть каким-то разговором. Родион не сразу обращает на меня внимание, полностью погруженный в свои собственные мысли.
— Родион, — легонько касаюсь его плеча.
— Что такое? Ты что-то говорила?
— Нет. Ничего, — кошу взгляд в сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Повтори, пожалуйста. Задумался.
— Ваша фирма на время вашего отпуска тоже закрыта?
— С чего ты так решила? Нет, всё работает в автономном режиме. Мы с ребятами сделали свою часть работы, так что можем себе позволить отдыхать вместе.
— То есть ваша работа ни как друг с другом не связана?
— Ну, почему же. Если позволишь, начну с себя. Я занимаюсь переговорами с клиентами. Узнаю, что они хотят, обговариваю их желания и возможности. Затем Сергей осматривает фронт работы. Делает анализы, если того требует заказ. Составляет смету, предлагает варианты конечного «продукта» заказчикам. Владимир у нас юрист. Он занимается, в основном, бумажной волокитой. Предоставляет мне договор, который я, собственно, и подписываю с заказчиками. Так же он занимается разрешением вопросов мошеннического характера. Ну или, в вашем случае, не добросовестного исполнения своих обязательств.
— Хорошо отлаженный механизм.
— А что ты хотела. Я столько лет посвятил себя своему детищу.
— Я восхищена, — говорю без капли лести. — Ты так изменился. Стал более серьезным.
— Сочту за комплимент, — говорит серьезным голосом.
— Во сколько ужин?! — кричит с порога Родион, завидев свою ненаглядную на кухне.
Я несколько мнусь, прежде чем зайти на кухню следом за ним.
— Мясо в морозилке! — рычит ей на ухо.
Похоже ужина им не видать, как ей своих ушей. О чем она думает? До вечера осталось всего шесть часов, а мясо больше похоже на глыбу льда. Даже, если оно и успеет оттаять, то прием пищи будет ближе к ночи. Искренне сочувствую ребятам. Надо будет попросить ребят оставить немного шашлыка парням. А то ведь бедные скорее помрут, чем дождутся от нее чего-то съестного. Судя по ее наманикюренным пальчикам и кривому лицу, она испытывает отвращение стоя рядом с плитой.
Родион уходит, а я остаюсь с ней наедине.
Ухмыляюсь своим мыслям и ищу в верхнем шкафчике бутылку с минералкой. Кто вообще ее туда додумался убрать? Я, конечно, понимаю, что мужчины у нас в доме высокие, но подумали и обо мне! Я, между прочем, ниже их на голову.
— Ну что, выскочка? — слышу ядовитое шипение. Это она мне? — Хочешь окрутить его? Он мой, поняла? Ишь какая, поглядите ка на нее. Появилась и сразу давай на нем виснуть.
— Ты, наверно, о себе говоришь. Ничего не перепутала?
— Я видела, как ты квартиру его драила. Неужели ты думаешь, что он серьезно опустится до любезностей с тобой? Ты ведь не думаешь, что он от большой любви пригласил тебя сюда? Ты домработница. И сюда он позвал тебя именно для этого! — с силой толкает мне в живот красный кусок льда.
Я даже ничего сказать не могу. Медленно оседаю на пол. Если сказать, что я в шоке — значит не сказать ни чего. Я растеряна. Даже немного напугана. Остаюсь так сидеть до тех пор, пока мои руки не начинают гореть огнем.
— Девчат! Вы готовы вкусить все прелести моего кулинарного искусства?! — доносится снизу голос Влада, спустя час после выходки этой сучки. Вся пылаю от одного только воспоминания.
— Хорошо отдохнуть! — слышу в спину и поворачиваюсь к диванам, где сидит вся остальная кампания.
Замечаю ядовитый оскал этой зеленоглазой жабы и выскальзываю из дома, не сказав и слова. Но в душе я ликую. Она же думает, что мы ее мясо пошли жарить. Ай какая жалость, что это не так.
Возвращаемся мы через пять часов. Парни всё так же сидят на диване. Подлетаю к ним и вручаю им презент.
— Угощайтесь, ребята. Влад, что-то переборщил с количеством мяса. Так что… — ставлю небольшой контейнер набитый доверху сочными кусочками шашлыка. Слюнки текут от одного вида на него. Но мне на сегодня хватит. Иначе лопну.
— Нет. Я намеренно взял больше. С этой каши не сваришь. Думаешь почему я свалил именно сегодня в поход? Не хотел остаться голодным.