следуют за ним, куда бы он ни шел. Настолько, что иногда даже хочется спросить, уж не он ли порождает их?
Я вежливо улыбнулась:
– Порождать бури – прерогатива, отданная богам. Насколько мне известно, я выхожу замуж не за Эола[46].
– Что такое алхимия, если не попытка людей сравняться с богами?
– Алхимия? – не поняла я.
Слово рикошетом отскочило от хрустального бокала.
– Подозреваю, что Бледный Фебюс увлечен ею, – загадочно прошептал капитан.
Потрясенная, я уставилась на свою пустую тарелку. Алхимия, строго контролируемая Факультетом, лежала в основе трансмутации Людовика XIV, первого в истории вампира. Монарх рассчитывал вновь прибегнуть к этой мистической науке, чтобы покорить день с помощью «El Corazón de la Tierra». Мои родители сами тайно ее практиковали во благо Фронды, хотя подробностей проводимых ими опытов я не знала. Возможно ли, чтобы Бледный Фебюс разбирался в оккультном искусстве, как утверждал одноглазый вампир де Рокай?
Капитан хлопнул в ладоши. Его длинные, унизанные перстнями белые пальцы сливались с рубашкой, отделанной кружевом. В ту же секунду начался балет слуг. Среди них я заметила Клеанта, но избегала пересекаться с ним взглядом, чтобы не вызывать подозрений. Перед смертными появились тарелки с супом, тогда как вампирам разливали первую кровь.
– Суп-пюре из зеленого горошка со шпиком и свежесобранная кровь Альбиона, – торжественно объявил метрдотель в ливрее.
Услышав имя родной стороны, Поппи вздрогнула. Подруга нарядилась в одно из своих знаменитых облегающих платьев из денима, выставляющих напоказ аппетитные формы, главным образом, конечно, чтобы привлечь внимание Зашари, рядом с которым она поспешила занять место. Только луизианец едва удостоил девушку взглядом.
– И все-таки кровь не свежесобранная. – Поппи улыбнулась, взмахнув накрашенными ресницами. – Я – единственная англичанка на борту и не припомню своего участия.
– Ложь! – отрезал Гиацинт.
– Ха-ха! Смешно, капитан! Укол я бы точно запомнила, ибо чувствительна к щекотке.
– Повторяю, это – ложь. Вы не единственная англичанка на корабле. Дюжина ваших соотечественников томится в трюме.
Улыбка моментально слетела с губ Поппи, покрытых темным пурпуром:
– Но… Англия все еще официальный союзник Франции, насколько я знаю…
Единственный глаз Гиацинта пробуравил девушку:
– Официально, конечно, да. Во дворцах и посольствах, там, где одни поклоны и политес. Но в море ситуация немного иная. Корабли под английским флагом иногда нападают на принадлежащие Его Величеству. Являются ли они корсарами британской короны? Или это обыкновенные пираты, ищущие выгоду? Обширный простор для дебатов оставлю дипломатам. – Он поднял бокал, наполненный кровью, поднес его к носу, чтобы вдохнуть букет. – Перед тем как бросить якорь в Нанте, «Невеста в трауре» прошла вдоль Азорских островов. Корабли, идущие из Америки, обычно заходят туда, прежде чем отправиться в Испанию, Португалию и Францию. На прошлой неделе мой экипаж встретил английское судно, не имевшее к этому делу никакого отношения. Капитан напрасно клялся Тьмой, что, дескать, буря далеко занесла его торговый корабль, но как проверить? Мы отправили судно на дно. Повторюсь: оставим эти вопросы болтунам, я – человек дела.
Демон расплылся в жестокой улыбке, оскалив кончики блестящих клыков, которые тут же погрузил в страшный напиток. Не отводя единственного глаза от Поппи, он пил из сосуда так, будто это было ее горло. Остальные вампиры злобно ухмылялись, наслаждаясь дискомфортом англичанки в равной степени, что и их капитан.
Я ощутила дурноту. В глубине корабля под нашими ногами держали пленников для того, чтобы поставлять свежую кровь вампирам в течение трансатлантического рейса. Враги Франции или нет, пираты или обычные торговцы, никто не должен испытывать подобной пытки. Я с трудом справилась с супом. Зашари, Поппи и Прюданс, казалось, тоже потеряли всякий аппетит. Что же касается неприхотливой в еде Франсуазы, то она даже не смочила своих губ.
– Ах, нет ничего лучше свежесобранной крови! – объявил капитан, аккуратно промокнув уголки чувственных губ салфеткой, украшенной его вышитым вензелем. – Что же вы хотите, я неисправимый эпикуреец[47]. Вот уже два века я пиратствую в семи морях, забирая на борт «Невесты в трауре» только живое поголовье, и никогда в бутылках. Не так ли, месье?
Офицеры, с пунцовыми губами от выпитой крови, ответили бурным согласием. Гиацинт отрывисто засмеялся, но тут же замолчал.
– В этот раз я взял в бутылках! Точнее, в глиняных кувшинах, но не для собственного потребления, а для моих лейтенантов. – Он направил указательный палец на меня: – Они предназначены и для вас тоже, мадемуазель.
– Для меня? – задохнулась я от ужаса.
– Да, для вашей трансмутации, черт возьми! Король наполнил эти кувшины своей хранящей постоянную свежесть кровью, самой ценной из всех, чтобы Бледный Фебюс и вы присоединились к таинству вампиров в ночь вашей свадьбы.
6
Гальюнная фигура
Мама и папа склонились над моей колыбелью.
В их глазах нет следов любви: лишь холодный блеск, острый, как лезвие скальпеля, который отец сжимает в кулаке.
Панический ужас охватывает меня.
Я ору что есть силы, потому что еще не умею говорить: невнятное бормотание отражается от стен глухой комнаты с задернутыми шторами.
Кажется, что отец колеблется, лезвие зависло от меня в нескольких сантиметрах.
– Давай, пусть тяжело, но нужно решиться, – подбадривает его монстр в обличии моей мамы, – мы должны взять образец для анализа.
Нож завершает свое движение, опускаясь на мое бедро и медленно соскребая кожу.
Я проснулась, как от толчка, грудь сдавило от страха. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять: я не на Крысином Холме, а в каюте «Невесты в трауре». Шторы здесь задернуты так же, как и во сне.
Еще один кошмар! Из тех, что разъедает мои ночи с самой первой недели пребывания на этой проклятой посудине. Странное видение в карете стало первым в длинной череде снов, где каждый раз родители превращались в палачей, а моя детская комната в камеру пыток. Я абсолютно убеждена, что Глоток Короля в моих венах, насыщенный тьмагной – влагой вампиров, отравлял мое сознание. От скорой перспективы наполниться этой дьявольской жидкостью меня тошнило, мысли путались…
Нет! Я отказываюсь превращаться в вампира! Я никогда не откажусь от человеческой природы! Я никогда не буду трансмутирована, и уж тем более кровью Нетленного.
Не зная, как справиться с отчаянием, я шагнула к иллюминатору и распахнула штору; за стеклом, затянутым по краям сверкающим инеем, царила кромешная тьма, без проблеска надежды. Я постаралась собраться с мыслями, еще затуманенными от недавнего кошмара. Когда Король обещал вечную жизнь мне и Бледному Фебюсу, я думала, что он сделает это лично, в Версале, во время нашего официального визита на его юбилей. Тогда бы нашлась возможность избежать