Тот хотел вернуться в Летний сад невредимым, а потому и без всяких предупреждений не собирался совать свой нос, куда не следует. Тем более что там, где они очутились, все экспонаты были надежно укрыты за стеклянными витринами, которые тянулись вдоль стен огромного помещения с потолком, украшенным гипсовыми полуарками.
– По-моему, мы в зале Древнего Египта, – прошептал начитанный Савельич.
Через небольшие полукруглые окна, расположенные высоко вверху, за перемещениями друзей следила Луна, выстилая на мозаичном полу голубоватую дорожку. В ее холодном свете странные каменные фигуры отбрасывали причудливые тени и казались живыми.
– А должны были оказаться в Главном Буфете Дворца!
Савельич строго взглянул на приятеля:
– Ты опять о еде?! Посмотри – этим саркофагам несколько тысяч лет! Интересно, в них остались мумии?
Брысь, стараясь держаться поближе к знатоку древностей, боязливо поинтересовался, что это такое.
– А вот что! – Савельич указал на один из стеклянных ящиков.
Лучше бы он этого не делал!
При виде обтянутого темно-коричневой морщинистой кожей человеческого скелета Брысь кинулся наутек, ударился об один из каменных постаментов и уронил стоявшую на нем статуэтку древнеегипетской жрицы.
В ту же секунду музейную тишину разорвал жуткий вой, и у экскурсантов, никогда не слышавших звука сигнализации (конечно, если не считать автомобильной, частенько будоражащей спящий город), шерсть не просто встала дыбом, но чуть не осыпалась, как ржавые иголки с посленовогодних елок, заполняющих январские помойки и мешающих охотиться на крыс.
Вскоре раздался топот ног. Духи так шуметь не могли, а это означало, что приближалась потревоженная охрана. Друзья опомнились и юркнули за портьеру, служившую фоном для злосчастного экспоната.
Зал наполнился светом и голосами:
– Вижу только одну упавшую фигурку! А ты?
– Вроде бы все в порядке.
– Кто-то же ее уронил!
– На всякий случай, посмотри за шторами!
Приятели не стали дожидаться, когда их обнаружат, и бросились вон из зала.
Вдогонку им полетел смех:
– Ну вот! Сегодня нам предстоит веселенькое дежурство!
Спрятавшись за одной из беломраморных колонн, незадачливые посетители ночного Эрмитажа наконец-то отдышались.
– Из-за тебя не увидел главную достопримечательность – статую фараона Аменемхета Третьего!
– Амене-кого? И вообще, кто там лежал?
– Жрец, которого похоронили в десятом веке до нашей эры! Кстати, из котов древние египтяне тоже делали такие штуки!
– Зачем?!
– Ну, они верили, что когда-нибудь душа снова захочет вернуться в тело, и пытались его сохранить.
– Хочешь сказать, что тот в стеклянном ящике может еще понадобиться своей душе? – Брысь представил себе оживающую мумию, и его всего передернуло, а нос из мокрого и холодного стал сухим и горячим.
За высокими окнами проносились редкие автомобили, выхватывая фарами рельефные мышцы мраморных силачей. Луна переместилась вслед за друзьями и, отражаясь в многочисленных зеркалах, наполнила все пространство фосфоресцирующим светом. С потолка на крошечные фигурки равнодушно взирали боги Олимпа.
Савельич собирался вернуться в зал Древнего Египта, когда вызванная ими суматоха уляжется (его очень заинтересовали маленькие гробики для насекомых, которые он успел заметить на полках), но теперь восторженно замер перед лестницей удивительной красоты. Раньше он видел ее только на картинках, и в натуральную величину она совершенно потрясла его воображение!
– Парадная или Иорданская лестница, еще один шедевр Растрелли! – Савельич даже встал на задние лапы, а передние сложил, словно в молитве.
Такое неподдельное восхищение заставило Брыся в очередной раз устыдиться – он-то знал, что та лестница полностью сгорела в пожаре, а эту создал архитектор Стасов, он отвечал за восстановление внешнего облика и парадных залов нового Дворца. Оставалось надеяться, что зодчий воссоздал великое творение в первоначальном виде!
Но главным для Брыся был не сияющий позолотой шедевр, а то, что если подняться по нему на второй этаж и пробежать по Невской анфиладе, то можно добраться до Темного коридора и бывших апартаментов Александра и Марии!
Брысь уже хотел поторопить Савельича, как вдруг их острый кошачий слух уловил далекий лай. И доносился он явно не с улицы!
Глава четвертая.
Исключение из правил
Брысь и Савельич одновременно замерли, повернув головы в ту сторону, откуда долетел звук, прядая ушами и напружинившись для возможного бегства.
Если бы не предупреждение эрмиков, Брысю было бы спокойнее – мало ли какая дворняжка проникла случайно во Дворец, они ведь здесь тоже не по специальному приглашению! Но теперь приходилось разыгрывать беззаботность перед ничего не подозревающим приятелем.
– Ты, кажется, хотел вернуться в зал Древнего Египта? Я не против, хочу еще раз взглянуть на мумию.
Уж лучше опять пройти мимо этого страшилища, чем рисковать при встрече с неведомой псиной! К тому же вдруг это все-таки привидение? А мумия, даже если случится худшее и она оживет, не сможет выбраться из надежного стеклянного ящика! Да и лестница в подвал там недалеко!
Лай повторился. И «специалисты-кинологи» определили, что принадлежит он собаке средних размеров или чуть меньше.
– Ерунда! Я, бывало, целую стаю в бегство обращал!
– Да уж дел-то: на пару царапок и один укус!
Словно подслушав их разговор, пес сменил тональность, и гавканье сначала превратилось в тявканье, а потом и вовсе в жалобный скулеж. Неизвестный враг сдался без боя и, более того, просил о помощи!
Подбадривая друг друга и демонстрируя собственную смелость, приятели двинулись наверх. Да и любопытство распирало так, что становилось трудно дышать. (Нет, вы только не подумайте, что от чего-нибудь другого! Исключительно от пытливости ума и любознательного отношения к жизни!)
А возможно, их вела наверх душевная доброта? Конечно, уличные коты с собаками чаще воевали, чем дружили, но из каждого правила есть исключения! В общем, друзья пока не определились, какие чувства заставили их подняться по красной ковровой дорожке.
Второй этаж Дворца встретил непрошеных гостей проблемой, даже двумя: оба прохода – прямо, в Невскую анфиладу, и налево, в Большую парадную, – преграждались высокими белыми с золотом дверями! В бытность Брыся Личным Котом они обычно были открыты, а по бокам днем и ночью дежурили гвардейцы. Поскуливание доносилось слева, откуда-то из самой глубины. Экскурсия, неожиданно превратившаяся в спасательную операцию, грозила оборваться на самом интересном месте!
Приятели распластались на полу и заглянули в щелочку под дверные створки. Перед глазами предстал величественный зал, обрамленный колоннами из белоснежного мрамора. С потолка, который для маленьких котов был почти так же высок, как небо, спускались гигантские люстры из золоченой бронзы. На стенах висели изображения российских фельдмаршалов и полотна знаменитых баталий. Дополняли роскошную картину ряды мягких синих банкеток, несколько скульптур и большая ваза на постаменте в центре.
Для путешественника во времени этот зал был особенным, у него до сих пор звучало в ушах: «Пожар! Пожар! Фельдмаршальский горит!» Кроме того, он знал, что гвардейцы рисковали жизнью, чтобы вынести из огня огромные портреты, и от этого тоже мучился угрызениями совести.
– Что будем делать? – спросил озадаченный Савельич.
– Есть одна идейка!
Выслушав задумку своего друга, философ поначалу счел ее безумной, но потом поразмыслил и пришел к неутешительному выводу, что другого пути нет.
В плане искателя приключений тощему компаньону отводилась главная роль: ему пришлось забраться на голову к приятелю, оттолкнуться, подпрыгнуть, зацепиться за красивую, отливающую золотом дверную ручку и … повиснуть на ней!
Дальше произошло то, на что и рассчитывал Брысь: заверещала сигнализация. Укрывшись за колоннами, так кстати и в таком изрядном количестве расставленными архитекторами по всему Дворцу, ночные визитеры дождались охранников и юркнули за ними в первый зал Большой парадной анфилады.