Читать интересную книгу Ночные сестры. Сборник - Валентин Черных

— И почему вы всегда оттягиваете этот момент?

— Потому что в этот момент мы — принцессы.

— А мы в этот момент из принцесс хотим сделать королев, — и он погасил ночник.

Вера долго не возвращалась. Марина выглянула в коридор. Увидела на сестринском посту дремлющую Тонечку. Это было странно. На месте Тони должна была сидеть Вера. А на нынешнюю ночь у Марины были некоторые планы. В эту ночь очень ей хотелось по-своему поквитаться с лопоухим женихом-стоматологом. И эти ее мстительные планы были связаны с московским олигархом.

Марина сняла туфельки, взяла их в руку и тихонько двинулась по коридору мимо поста.

Тонечка приоткрыла сонный глаз. Сказала тихо и ехидно:

— Маруся, если ты к московскому дурачку, то это место занято другой абитуриенткой.

Марина остановилась, надела туфли, посмотрела на Тонечку.

— Любкой?

— Веркой.

— Не по Сеньке шапка.

— Не скажи. Помнишь, в прошлом году в поселке марафон проводили, когда участвовали все возрастные группы, и победили не самые молодые. А Верка старше вас всего ненамного. Марусь, посиди на посту малость, я в туалет сбегаю.

Марина кивнула, но, как только Тонечка исчезла в конце коридора, бросилась на цыпочках к палате Кирилла. Приложила ухо к двери. Услышала голоса. Тихий Верин смех. Потом только дыхание двух людей. Звуки, доносящиеся из палаты, были настолько красноречивы, что изображение дорисовывалось само собой.

Немного задыхающийся голос Кирилла сказал:

— Что ты делаешь?

— Считаю пульс под нагрузкой.

— И ты во время любви можешь заниматься посторонними вещами?

— Какие же посторонние, если это забота о тебе. — Верин голос тоже звучал прерывисто. — Твоя травма еще не диагностирована.

— И как пульс? Просчитала?

— Сердце у тебя в норме, наполнение хорошее. Ты молодец! Ты замечательный любовник.

В конце коридора раздались шаги Тонечки. Марина отскочила от двери и продолжения разговора уже не слышала. Впрочем, ей и без того все было предельно ясно.

Кирилл затянулся сигаретой. Отогнал рукой дым от Вериного лица. Она потянулась. Поцеловала его в плечо.

— Кури. Мне не мешает. Мне нравится, как ты куришь.

— Ты сказала, что я хороший любовник. Это правда?

— Конечно правда.

— А чего ты меня хвалила, как ребенка?

— А вы, мужики, как дети. Если вас не похвалишь, вы все быстренько заканчиваете. А у нас потом от недополучения голова болит. Поэтому вас надо хвалить, чтобы вы старались.

— Какие вы циничные.

— Мы практичные.

Кирилл затушил сигарету, прижал Веру к себе.

— Ты ко мне в Москву приедешь?

— Конечно приеду. Я сама хотела попросить твой адрес. Мне Илье надо Красную площадь, Кремль и Третьяковскую галерею показать.

Кирилл засмеялся тихо:

— Вот уж правда, простота хуже воровства. Женщина на крыльях летит не к любовнику, а чтобы показать сыну Красную площадь.

— Конечно, мы летим на крыльях к любовникам. Но до любовника или после любовника мы показываем сыновьям исторические места. Сыновей надо развивать. Ты нам Москву будешь показывать?

— Буду. Куда денусь.

Кирилл хотел снова обнять Веру, но она села в постели.

— Вытяни руку, я тебе померю давление.

— А ты и аппарат с собой захватила?

— Я же тебе сказала, что мы практичные. А ты мне нужен живой и здоровый.

Кирилл послушно протянул Вере руку. Наблюдал, как она шевелит губами, сосредоточенно следя за ртутным столбиком. Улыбнулся, когда Вера, довольно кивнув, сняла с его руки манжету.

— Ну что?

— Норма. Выздоравливаешь. И заговариваться стал меньше. — Вера поцеловала Кирилла, скинула простыню, встала. — Извини, мне надо на пост возвращаться. — И несколько секунд, пока Вера распрямлялась, брала со стула халат, поправляла волосы, Кирилл любовался ее прекрасным телом, освещенным первыми солнечными лучами. Казалось, сама ее кожа излучает теплый, животворный свет.

— Вер, а ты бы за меня замуж пошла?

Вера застегнула халат. Глянула на Кирилла через плечо. Сказала как само собой разумеющееся:

— Нет, конечно.

— Это почему же? — Кирилл даже привстал на локте.

— Выходить надо за равных себе. Чтобы никакого мезальянса не было. Теоретически, Мишка мне подошел бы. Или еще кто, из ремонтников.

Кирилл упал на подушку.

— Ах, ах! Мезальянс! Какие слова знаете. Но это несправедливо. Почему обязательно за шоферов или слесарей? А если в тебя влюбится шикарный мужчина: и высокий, и красивый, и богатый!

Вера хотела сказать Кириллу, что такое, конечно, бывает. Но не в реальной жизни, а в сказке про Золушку, например. И еще в фильме с Джулией Робертс. Она этот фильм посмотрела восемь раз. Два раза одна. Два с Любой. Два с Марусей. И еще два раза с обеими вместе. Но огорчать Кирилла своим скептицизмом ей сейчас не хотелось.

— Если высокий, красивый и богатый, то с крючка не соскользнет. Не сомневайся. — Она посмотрела на часы. — Все. Больше не могу. Сейчас отдыхающие начнут из палат выползать.

— Подожди.

Кирилл взял с тумбочки бумажник. Достал пятьдесят долларов.

— Это за показ.

Сначала Верино лицо выразило крайнюю степень удивления. Потом словно окаменело, замкнулось.

— А что, все остальное не считается?

Кирилл достал еще пятьдесят долларов.

— Сельская интеллигенция хоть и нищая, но любит не за деньги. — И Вера с сожалением посмотрела на Кирилла.

Когда дверь за Верой закрылась, Кирилл рухнул на постель. Ударил себя ладонью по лбу. Беззвучно выругался. Еще раз ударил. Кому и что он решил доказать? Если когда-то его обманула одна женщина, зачем подозревать остальных, к тому же — заочно?

Некоторое время он просто лежал, закрыв глаза. Потом заснул, и никаких снов ему в это утро не снилось.

* * *

Когда в кабинете зазвонил телефон, Вячеслав Германович вздрогнул. «Надо выпить успокоительного, — подумал он. — Последние дни нервы ни к черту. А все из-за этого Шнека, принесла же его нелегкая на мою голову».

Он потер левую сторону груди. Взял трубку. Хотел сесть в кресло, но остался стоять.

— Да-да. Шнек. Простите, его фамилия Шнек, а не Штек. Конечно, не имеет значения. У нас… А кто он? Вас понял… Ждем очередь на томограф. Спасибо. Настоятельно просят из Москвы? Хорошо. У нас есть транспорт. Спасибо. Сделаем все возможное!

Вячеслав Германович вытер вспотевший лоб. Нажал на кнопку звонка. В кабинет тут же зашла секретарша. Кладя под язык таблетку валидола. Вячеслав Германович сказал:

— Ларису Петровну ко мне, срочно.

Лариса заканчивала утренний обход. Делала назначения, выслушивала жалобы отдыхающих. Пожилые ветераны, даже поверх пижам цепляющие свои орденские колодки, молодцевато выпячивали грудь и трогательно заигрывали с красивой докторшей. Женщины, неизменно выделявшие Ларису Петровну из остального медперсонала санатория, с болячками сегодня не надоедали, потому что видели на всегда свежем, светящемся лице молодой докторши следы усталости. И еще с сочувствием отмечали, что взгляд у нее сегодня беспокойный, а под глазами лежат темные тени.

«Надо отпроситься и уйти пораньше. Что там Виталию одному сидеть в четырех стенах, со старой и малой. Да как бы мать чего лишнего ему не ляпнула по простоте душевной. Хотя что она может ляпнуть, когда я сама все ему рассказала. — Лариса вышла из последней палаты в коридор. Пошла в сторону кабинета главврача. — Пусть только попробует не отпустить. Вчера и так отгул мне сорвал».

Лариса еще не успела дойти до кабинета, как навстречу ей вылетела взволнованная секретарша.

— Вячеслав Германович вас срочно просит! Лариса с тоской подумала, что ничем хорошим такие утренние вызовы обычно не кончаются. А увидев осунувшееся лицо главврача, только утвердилась в своих подозрениях.

— Звонили из приемной вице-губернатора Кислюка. — Вячеслав Германович начал с места в карьер, даже забыл поздороваться. — Просили оказать всяческое содействие этому Шнеку.

Лариса села напротив главврача. Ни поддразнивать, ни злить Вячеслава Германовича ей сегодня не хотелось. Поинтересовалась:

— А Кислюк этого Шнека знает лично? Вячеслав Германович раздраженно передернул плечами.

— Не могу же я вице-губернатору задавать такие вопросы.

— Я бы задала, — и подумала: «Стоит ли прогибаться? Сегодня этот вице-губернатор, завтра — другой. Никакой спины не хватит».

— Вот когда будете на моем месте, тогда и будете задавать вопросы. — Если речь шла о начальстве, Вячеслав Германович фамильярного тона не признавал. — Кстати, — он подозрительно покосился на Ларису. — Этот Шнек грозился снять меня с работы и на мое место поставить вас.

— А какие еще преобразования этот Шнек собирается сделать в санатории?