кроме магии из врат в нос бьет и самая обычная вонь смерти и горелой плоти.
Город, может быть и Первый, и Древний, и Колыбель Мира. А вот суртопоклонники — самые обычные, самые тривиальные.
Добро пожаловать, что ли…
Глава 7
Протипол. Резня
Остовы зданий. Разрушенные тротуары, выбитые камни мостовых, обломки лестниц и балконов — и вновь остовы зданий. Покосившиеся башни, чьи крыши провалились, а перекрытия сгнили. Оставленные дома без окон, с поскрипывающими на ветру дверями. Магазины, мастерские и таверны, где уже давно не осталось ни товара, ни прилавков.
И — кости.
Кости жителей, погибших на дорогах и у лавок. Кости тех, кто погиб в своих постелях и под завалами из камней собственных домов. Кости тех, кто погибал в агонии — минуты? Часы? Дни?
Кости, кости, кости…
Я сожгла первого мертвеца. Второго. Третьего.
На десятого не осталось Огня.
— Пустое, — негромко заметил фронде, подойдя к не до конца прогоревшему телу, — не думаю, что стоит тратить силы на то, что нельзя окончить в пределах любой жизни равного. Держи, — он протянул мне небольшую фляжку с пояса, — фанатики знают о том что мы идем принести им вечный покой. И ты и Огонь нам понадобишься.
Фитай, прости слабую душу…
Я осушила флягу с какой-то настойкой, отдававшей полыньей.
— Надеюсь, я не позеленею от этого.
Ситуация смешной не была. Но все же — так было проще.
— Почему они… тут? — ни к кому не обращаясь спросил Витор при виде очередного мертвеца.
У его товарища по магическому ремеслу нервы явно были покрепче. Мерде если и осматривал встречающиеся нам кости, то лишь с интересом исследователя. Судя по всему, он знал ответ на этот вопрос, и скрывать этот ответ летописец не стал:
— А кто их будет хоронить?
Витор, зачарованно смотревший в пустые глаза черепа, чей обладатель потерял голову вовсе не фигурально выражаясь, несколько растерянно предположил:
— Родственники?
— Если верить записям тех, кто находился в момент Падения в прямой видимости от Протипола, но успел спастись от Великого Шторма, в один момент из Врат хлынула сила Ветра, столь мощная, что буквально уничтожала все на своем пути, сметая здания и расшибая камень. Чем, кстати, ближе к центру города, тем больше и больше разрушений. Думаю, и дом Ордена, который вы ищите, немало пострадал. Но трудность была не в этом Ветре, разлетевшемся по округе. Что Полибий, что Алексий замечают, что из Врат начало исходить крайне жесткое магическое излучение отрицательной полярности. Сила невидимая, неощутимая, но губительная для всего живого. Ее не остановили ни дерево, ни сталь, ни стены, даже те, что имели толщину в руку взрослого человека. Есть предположения, что не будь Протипол окружен кольцом невероятно прочных защитных сооружений, которые в те дни имели на себе еще и множество чар магиков всех мастей, знания многих из которых теперь утеряны, эта сила уничтожила бы все поселения на Первых Землях, и, возможно, докатилась бы и до побережья, по крайней мере на севере. Но магическая защита, пусть и сгоревшая тогда, не дала сырой силе вырваться. И все это излучение осталось в пределах города. Те, кто не погиб сразу, кто был за линией магической защиты или где-то ниже уровня Врат, все равно очень быстро соприкоснулись со смертельным количеством этой энергии. Никто не спасся. А когда первые священники из ближайших городов направились сюда и попытались похоронить мертвых, то эта самая разрушающая все невидимая сила не исчезла до конца, и они быстро отправились на Путь. После этого не меньше пары веков город считали проклятым, и никто не приходил сюда. И вот результат.
Разрушения. Тихий мертвый город-склеп, пропитанный отвратительной магией, ползущей из него прочь и отравляющей все вокруг.
Что мы натворили…
Я не сразу поняла, что эту мысль мне дух вообще-то не предназначал. Кажется, он, как-то воспринимая мир вокруг, просто был слишком сильно поглощен своими эмоциями.
Вы? Ты говорил, что Падение — не ваших рук дело, колдун?
Я не колдун, — в мысленном голосе духа была какая-то вселенская усталость, — и никто из нас им не был. Но мы… Мы изобрели сами Врата, Феникс.
Что?
А ты думаешь, как появляются подобные вещи? Владыки подарили?
А некоторые ведь верят, что и правда — подарили. Слышала я и такие проповеди. Дух продолжил:
Я расскажу все у Врат, если мои предположения подтвердятся. Обещаю.
Ты утверждаешь, что вы не причастны к Падению. Но винишь себя. Объяснись.
Лоак молчал. Долго молчал. Мы уже прошли немало шагов по узким, но явно кем-то более-менее расчищенным улицам, руководствуясь подсказками Мерде, когда дух все же ответил:
Мы опасались, что этим все может закончиться. Развязали бойню в надежде, что сумеем образумить собратьев, видевших во Вратах шанс на иной мир и на личное обогащение. Но так и не сумели довести дело до конца. До этого у меня были сомнения, как именно работали местные Врата… Но с каждым шагом их меньше и меньше.
Почему ты не рассказал никому о том, что может произойти? Никто из вас? Почему…
Я объясню. Я все объясню. Всем. Пока скажу лишь — никто из нас физически не мог этого сделать. А остальное подождет до того, как вы упокоите воон тех очаровательных молодцов впереди и всех их собратьев. И будь осторожней с Оставленным. Если он то, о чем я думаю, то от нанесенных им ран даже Огонь будет помогать не так хорошо, как ты привыкла.
Справлюсь как-нибудь.
До молодцов впереди, не слишком умело скрывавшихся, оставалось еще немало шагов, и я все же спросила у духа:
Ты хочешь вернуть себе тело. Хочешь чтобы я тебе помогла. Хочешь найти своего брата-некроманта, способного это сделать. Зачем?
Потому что быть кинжалом не так уж и весело, — пауза , — и потому что еще не все потеряно. Даже это место еще можно спасти, не говоря обо всем ином.
А…
Потом.
Я бросила взгляд вперед. Проход, по которому мы шли, упирал в более-менее уцелевший дом, около которого стояло пятеро… Созданий, пусть будет так. Из глаз, носа и ушей у них, кажется, капала кровь, а худые тела, одетые в одни порты, избороздили черные прожилки. Двигались они неестественно плавно, и, несмотря на полное отсутствие оружия, были явно опасны — длинные, искривленные пальцы заканчивались острыми даже на вид костяными наростами, вытянутыми на манер бритвы.
— Светлые Владыки, — пробормотал Мерде, — они совсем обратились. Костяк…
— Костяк? — не без осторожно опасения уточнил Витор.
— Те мужчины и немногие женщины, кто добровольно поддерживали Худа. Его приближенные. Я их почти не