луны и все приглашённые ответили согласием, даже представители самых крупных государств не посмели ему отказать.
—Начальников внутренней и внешней разведки ко мне! – взревел повелитель так, что его без кристалла связи услышал не только его секретарь, но и половина дворца, наверное. И уже немного тише, — и начальника тайной стражи лорда Адамиди.
Тем временем Дарина вышагивала по коридору в сторону кухни, желая заесть своё нервное состояние парочкой воздушных пирожных. Конечно, можно было заказать их в свою комнату, но, во-первых, ей надоело смотреть на бледных служанок, которые пытаются слиться со стеной, а во-вторых, ей нужно было пройтись и проветрить свои мысли.
—Что же из того, что я натворила, стало известно Шери, что он стал меня избегать. Он разочаровался во мне? – Раздумывала она вслух, пока не заметила нервно оборачивающуюся на неё служанку, которая якобы протирала пыль.
«Ага, как же! Пыль она вытирает, да у неё так руки трясутся, как будто бы она пришла не работать, а подслушивать важные сведения, а раз так…», — мысленно успокоила свою просыпающуюся совесть, ведьмочка.
—Хаккуоей! – прошипела девушка, удовлетворённо наблюдая, как округляются глаза «шпионки». – Ну вот, проклятье глухоты решит все проблемы, хм, может, стоит на всех слуг наслать проклятье немоты, чтобы никто ни о чём не шептался и больше моему Шери ничего не докладывали?
Девушка прошла ещё пару метров, обдумывая этот вариант. Но к счастью служащих пришла к выводу, что когда они снимут проклятье, то первым же делом доложат повелителю о её провинности, а она итак в последние дни удосуживается только вежливого выставления за дверь. Проще уж всех убить, чтобы не болтали, но тогда не кому будет наводить порядок, и кормить её. Что же такого произошло? Ведь всё так хорошо складывалось у неё с Шери, ведьмочка даже подумала, что скоро сможет добиться того, о чём мечтает целых семь лет. И тут такая неудача. Нет, скорее всего, это самый настоящий провал.
—Неужели он разлюбил меня? – прошептала ведьмочка, непослушными губами, и на её глазах стали наворачиваться слезы. – Нет, так не пойдёт. К тьме эти пирожные! Пойду и самолично узнаю у Шери ответ на этот вопрос. В конце концов, хотя бы честного ответа я достойна!
Оставив свой стресс не заеденным, а значит всё ещё не в самом лучшем расположении духа, ведьмочка развернулась на сто восемьдесят градусов и практически бегом отправилась в кабинет пока ещё её демона. Если кто-то и попадался на пути девушки, то они предпочитали слиться со стенами коридора и быть не замеченными, чем перегородить путь хрупкой фигуре с блестящими глазами.
Перед кабинетом повелителя Дарина остановилась, чтобы отдышаться, расправила несуществующие складочки на платье и с самым невозмутимым видом прошла в кабинет, не забыв кивком головы поприветствовать секретаря.
Не сказать, что с этой демоницей они имели дружеские отношения, скорее просто не трогали друг друга. Милли была единственной женщиной, которая смотрела на Дарину без ненависти в глазах. Или просто хорошо это скрывала. У ведьмочки итак было слишком много дел, чтобы разбираться в причинах хорошего отношения к ней. Именно поэтому она предпочитала оставлять всё так, как есть, и даже иногда перекидывалась с Милли ничего не значащими фразами. Вот и сейчас демоница хотела ей что-то сказать, но Дарина отмахнулась, решив узнать всё на обратном пути.
В кабинете помимо повелителя находились ещё трое мужчин. Но когда это могло остановить ведьмочку? Поэтому всё с тем же независимым видом она присела в одно из свободных кресел. При появлении девушки в кабинете мужчины разом замолчали, поэтому фраза, прозвучавшая тихо из уст Дарины была слышна всем, а повелитель отчего-то вздрогнул. Увидев нетипичное поведение правителя, подчинённые предпочли бесшумно ретироваться.
—Шери, нам надо серьёзно поговорить.
—Что-то случилось? – Поинтересовался демон, на ходу придумывая новую отговорку, чтобы оказаться как можно дальше от объекта его страстного и главное невозможного для отца желания.
—Случилось. Я хочу узнать, что именно я такого сделала, что ты успел меня разлюбить и теперь постоянно игнорируешь. И я всё чаще прихожу к выводу, что стала тебе не нужна, и ты просто не знаешь, как от меня избавиться. Тебе не кажется, что я заслуживаю правды?
Повелитель совсем не считал, что ведьмочка заслуживает правды. Нет, дело было не в том, что она её не достойна, дело было в самой правде, в которой он до сих пор не смог признаться самому себе. Поэтому вопрос, заданный прямым текстом, оказался для него неожиданным. И чем дольше он молчал, тем более расстроенной выглядела ведьмочка. Ещё немного и она заплачет, а если Шеридан увидит её слезы, то обязательно откроет все свои мысли. Поэтому, тяжело вздохнув, он принялся врать. Любая ложь давалась ему легко, но только не эта. В отличие от ведьмочки, которая без зазрения совести могла наврать, приврать или не договорить о чём-то повелителю, при этом и глазом не моргнув, Шеридан никогда не мог поступить так по отношению к ней. И вот сейчас он впервые воспользовался отговоркой «во благо», которой всегда пользуется Дарина, чтобы хоть как-то объяснить ситуацию.
—Прости меня, если тебе действительно так показалось, просто в последнее время у меня появились дела, которые нельзя откладывать. Конечно, я тебя люблю, и ты самое дорогое для меня сокровище. Как ты могла вообще о таком подумать?
Такой ответ хоть немного, но устраивал ведьмочку. Но было одно, но…
—Раньше у тебя таких дел не возникало!
—Раньше никто не подделывал бумаги от моего лица и не использовал мою печать!
—И это всё? Прикажи кому-нибудь это расследовать, а печать храни либо в тайнике, либо при себе. Как такая глупость может быть важнее меня?
Нет, она на самом деле не считала это глупостью, но уже успела обидеться на Шеридана за то, что он не объяснил ей этого сразу, а она успела накрутить себя. Ещё некстати вспомнила, что со злости покалечила половину дворца и совсем приуныла. Если об этом узнает Шеридан, то ей не поздоровится. Сейчас, когда она смогла не думать о причине отстранённости Шеридана, на неё навалилось понимание того, как много она успела натворить, и какие могут быть последствия. Потому что если она раньше и