Реальный Трававоск был превращен в окровавленную сеть волокон, развешенную между двух деревьев на противоположных концах двора. Он висел в воздухе, как провисший красный гамак. Основные важные части — не забывайте, что это было настоящее «бессмертное» тело Трававоска, — покачивались на растянутых тканях. Мне никогда не забыть выражения на уцелевших фрагментах его лица. Прежде я не чувствовал жалости к слугам Ада. Но теперь почувствовал. С учетом того, что обвинителя пытали в пространстве вне времени, он мог умирать на протяжении нескольких дней или даже недель.
— Проклятье, — произнес я шепотом.
Посланник, стоявший за моей спиной, невозмутимо смотрел на страшное месиво — возможно, в свое время он видел кое-что похуже. Скорее всего, видел. Подумав об этом, я вычеркнул его должность из моего списка будущих карьерных достижений.
— Помни, Что Мы Сказали Тебе, — протрубило существо в белой маске. — Отвечай На Вопросы Только После Того, Как Мы Дадим Разрешение.
Я едва понял смысл его слов, потому что в это мгновение из дома Уолкера вышло, покачиваясь, высокое и отвратительное чудовище. Своим бледным брюшком и блестящей спиной оно напоминало жука. С каждой из нескольких лап свисали липкие черные волокна. Его глаза выглядели сиявшими изнутри сгустками крови. Я подумал, что это были глаза, поскольку они венчали край глыбы на верху его тела. В целом они тоже создавали неприятное впечатление, потому что их алые зрачки двигались сами по себе и почти по-человечески. Почти.
— Это-зз адвокат-зз Долориэль-зз? — спросило оно.
Если вы запишете на диктофон визг цепной пилы, а затем замедлите запись так, чтобы она звучала, будто через вязкий сироп, у вас получится похожий голос. Его жужжание вибрировало в моих костях. Одна лишь близость к этому монстру заставляла мой желудок подбираться к пищеводу в надежде убежать куда-нибудь подальше. Я имею в виду, что демон вызывал плохие чувства. Он не был обычным слугой Ада.
— Да, Канцлер.
Наш посланник говорил с ним вежливо, хотя я не думаю, что ему нравилось превосходство ранга у представителя Оппозиции.
— Мы Рады Помочь Вам В Вашем Расследовании. Вы Можете Задавать Свои Вопросы.
Голос министра зазвучал в моей голове:
— Это Канцлер Аджалап Из Второй Иерархии. Он Расследует Убийство Обвинителя. В Общении С Ним Мы Должны Проявлять Профессиональную Вежливость.
Честно говоря, я не запомнил всего того, о чем жужжавший демон расспрашивал меня. Общение с ним было одним из самых неприятных переживаний в моей жизни (а я, поверьте, повидал немало мерзостей). Впрочем, многие вопросы казались довольно обычными и почти не отличались от тех, которые задавал мне наш посланник. Перед тем как отвечать, я каждый раз смотрел на министра, и тот едва заметно кивал головой — что означало: «Можешь говорить». Лишь после одного вопроса он с неохотой дал свое разрешение.
— Ты рассказывал об этом деле-зз кому-то из своих начальников-зз или коллег?
Небесный посланник напрягся. Я тут же почувствовал это. Через секунду он расслабился, но зато теперь я озаботился. Мне не хотелось навлекать опасность на других ангелов — и уж точно не на Сэма с его «хвостиком».
— Еще не успел. Я отчитался только перед инспектором Темюэлем.
Во-первых, было бы странно, если бы я не обсудил происшествие с Мулом. Во-вторых, защита боссов среднего звена не входила в перечень моих обязанностей.
Канцлер пристально посмотрел на меня своими раздавленными неоновыми ягодами. Похоже, он почувствовал мою неискренность. Затем он повернулся и, покачиваясь, зашагал к особняку. Я не заметил, как демон открыл «молнию». В какой-то момент существо, напоминавшее гигантского жука, поднялось на патио рядом с бассейном, а в следующий миг оно пропало из виду. Я не могу описать вам облегчение, которое пришло ко мне после его исчезновения.
— Благодарю За Помощь, Ангел Долориэль, — сказал посланник в птичьей маске. — Как Ты Понимаешь, Мы Вынуждены Сотрудничать С Оппозицией В Данном Вопросе. Если Кто-то Начнет Расспрашивать Тебя О Происшествии Или Проявит Неуместный Интерес, Ты Должны Тут Же Сообщить Нам Об Этом. Бог Любит Тебя. Ты Можешь Идти.
И я ушел. Отвратительная сеть с искалеченным телом Трававоска по-прежнему висела между деревьями, и незрячие глаза обвинителя смотрели на меня с немым разочарованием.
Не знаю, что ты ожидал, братишка-демон, подумал я, выходя в мир обычного времени. Но мне не хочется связываться с большим начальством — ни с моей стороны, ни с твоей.
Подъезжая к дому Уолкера, я был уверен, что по пути назад заеду в «Циркуль». Однако теперь мое тело чесалось от макушки до пяток, и мне не терпелось вернуться домой, чтобы как следует выкупаться в святой воде. Поскольку святой воды у меня не было, ее могла заменить водка (просто ванна стала бы не внешней, а внутренней). Для таких экстремальных случаев я держал в холодильнике бутылку «42 Below».
* * *
Моника прислала эсэмэску. Ей хотелось узнать, как прошла моя встреча с боссами. Второе сообщение было от Сэма. Он напоминал, что завтра после работы у нас намечался ежемесячный ужин (наш старый обычай, о котором я расскажу вам позже). Но мне не хотелось ни с кем говорить. Я жаждал быстро напиться до забвения, потому что чувствовал себя, как в подземном гараже после мощного землетрясения, когда все пространство вокруг наполнено автомобильными гудками и тревожными сиренами.
Переступив порог квартиры, я вытащил бутылку из холодильника, с треском открыл крышку, налил себе на пару пальцев в широкий бокал и поставил для размышлений музыку какого-то Майлза Дэвиса. Когда его мелодия «Ну, так что?» начала кружиться по моей гостиной, словно сигаретный дым, я сделал первый жадный глоток и попытался осмыслить события дня — все от беспрецедентного исчезновения души Эдварда Уолкера и до внезапной кончины обвинителя Трававоска (причем в самой омерзительной манере, которую только можно представить себе).
Мой прежний босс Лео предупреждал меня, что, когда ты работаешь на гигантскую коррупционную бюрократию, будь то «Ост-индская британская компания», Политбюро или «Национальная спортивная студенческая ассоциация», тебе следует выучить главный урок. Не теряй времени и не пытайся узнать, как именно тебе могут свернуть шею. Начинай защищаться при первых признаках проблемы. Все дело Уолкера было дырявым, как сито, и по долгому опыту я знал, что вскоре из дырок посыплются дикие неприятности.
Фактически эта маленькая неразбериха с пропавшей душой и мертвым обвинителем имела все признаки одной из худших ситуаций хаоса за последнее время. Да, я пока не был в центре событий, но уже находился к нему так близко, что чувствовал неприятный жар и зловонье серы. Пора было принимать контрмеры — причем таким образом, чтобы не навлечь на себя гнев руководства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});