на землю.
И далеко не сразу они обратили внимание на меня, который набивал себе живот вкусным мясом, пахнущим почему-то какими-то травами. Далеко не сразу они поняли, что я чужак, но мне было всё равно, у меня было дело. Правда и пелена перед глазами спала, а потому потихоньку приходил в сознание. Видя, как я уже просто отрезаю когтем слой мяса ящерицы и затем жую его, стоящие полукругом твари одобрительно зарычали, завопили, затопали копытами, застучали своими топорами и дубинами о щиты. Часть из них рычала, вроде как обращаясь ко мне. Пока один, не обезображенный уродствами, рогато-псиноголовый, не обратился более понятно на смутно знакомом наречии.
— Ты кто? Имя, как твоё имя? — пророкотал он — Как тебя зовут?
Потребовалось какое-то время, прежде чем я смог вытащить из себя знание слов и соединить их вместе. Да и вопрос поставил в тупик.
— Не знаю. Меня ещё никто не звал.
— Из какого ты племени?
— У меня нет племени. — потом подумал и добавил, хоть и не считал крыс подземного города своими. — Убиты. Этими.
И указал на тела завров. Зверолюды вновь закричали, завыли, потрясая оружием.
— Ты один. Храбр. Ешь врага. Мы, — он поднял руки, показывая на обступивших нас воинов — Гурт. Пропитанные Кровью. Я — Хауз Щетинистый.
А потом он сказал то, чего я не ожидал услышать.
— Пойдём с нами, дальний родич! Мы везде, где есть леса. Мы едим подлых захватчиков. Мы несём смерть.
Идти с ними? Это не совсем то, чего я хотел. Мне бы в цивилизацию, огонь… Но и блуждать по лесам не хотелось, тут чуть-чуть ящерицы не уволокли для своих ритуалов. Да и отпустят ли меня, если откажусь, вот в чём вопрос…
— Гурт идти на сбор племён! Великое войско. Сокрушить всех. Много крови. Много смерти. Много еды.
Что-то я уже подустал от всего происходящего. Да пусть всё будет так, как идёт. Посмотрим, что там такое намечается.
— Ты с нами?
— Да.
— Имя. Я звать тебя… — небольшая пауза, окидывая меня взглядом, сидящим на туше зверя и отрезавшем себе очередной кусок и не прекращающий жевать, не смотря на окруживших зверолюдов. — Голодное Брюхо.
Последовавший затем лай, визг, мычанье от окружающих можно было расценивать наверное как хохот. По крайней мере, у них было и чувство юмора, пусть и своеобразное.
Глава 4
С поляны ушли довольно быстро, а именно как только насытились. Если я считал, что есть разумных существ это не совсем хорошо, особенно когда рядом находится другие варианты, то для зверолюдов было без разницы кого жрать. Сцинки (это те синекожие, так их назвал Хауз), завры, хладнокровные — все они были обглоданы. И если первыми насыщались и грабили тела павших крупные воины, то последними получили возможность насытиться козлоногие, лысоголовые полузвери, у которых на голове только проклёвывались рога, или вообще безрогие. При этом они не побрезговали даже павшими сородичами. Их звали браями и унгорами, и они являлись низшими существами в гурте, также они были самыми многочисленными и основными добытчиками гурта.
Гурт или проще говоря стадо, насчитывал примерно в пределах тысячи особей. Но все шли несколькими отрядами, чтобы легче было прокормиться, которые могли за себя постоять, в случае если зверолюды наткнутся на патрули людей и ящеров. Были ли среди них самки — непонятно, но по первичным признакам я не находил. А если спрашивал тех, с кем можно было говорить — молчали, не отвечая.
Насчёт языка — нашлось несколько особей, с которыми я мог односложно общаться. Но чтобы они делились со мной чем-то (а мне было интересно абсолютно всё), приходилось их регулярно подкармливать. Еда — самая лучшая денежная единица! Кроме неё, высоко ценилось только оружие. Правда в еде и оружии у них были своеобразные пристрастия. Еда — это конечно же мясо, и самый деликатес — мясо разумных. За него запросто могла произойти драка, а потому доставалось оно самым сильным и агрессивным воинам. Правда любого мяса было не слишком много, и браи с унгорами подкармливались тем, что переворачивали сгнившие брёвна, выискивая личинок, жуков и прочих насекомых.
В гурте я взял на себя роль одного из добытчиков, что одновременно означало быть охотником на монстров. Тварей в лесу было довольно много, и если я видел что-нибудь простое — подросших поросят, косуль, оленей, больших бегающих лесных птиц, то сам старался схватить. А вот если было что-то типа клыкастика, ползающих здоровенных ящериц (не разумных), гигантских насекомых, каких-то мохнатых зубастых хищников, то на таких выводил гурт. Помимо участия в схватках с хищниками, опасностью оказалась встреча с кожаным наростом на стволе крупного дерева. Подойдя из любопытства довольно близко, я был оплетён щупальцами, и только чудом в захват не попала одна рука, и удалось перебить их прежде чем меня всосало в вывернувшийся наизнанку мешок, оказавшийся немного похожим на наполненный вшитыми внутрь гвоздями. Отойдя подальше, долго думал как отомстить — кидал камни, которых было мало, что не принесло никакого результата. А когда привел зверолюдов, те только односложно пояснили, что эту гадость жрать нельзя. Так и пришлось уйти, затаив на это существо злобу.
Во всех случаях я в первую очередь насыщался сам, а потом уже приносил всё, что добыл, в стадо, где эта еда тут же разбиралась. Конечно, были те, кто сразу захотел поставить меня на низ пищевой цепи стада, но браи с унгорами оказались совершеннейше тупыми существами, с которыми разговор оказался коротким. Когда один из них подошёл и захотел просто утащить с плеча половину туши косули, то удар кулаком в лоб, меж его рожек, отправил любителя халявы в кусты, где он и провалялся ближайшее время в беспамятстве. Чем больше я наблюдал за ними, тем больше мне казалось, что в результате мутации у них отмерли все естественные органы чувств. У них не было ни разума человека, ни инстинктов зверя.
Следующими по числу особей были те, кого называли горами. Частично обряженные в доспехи, шумные и агрессивные здоровяки были более хитрыми и коварными по сравнению с унгорами, отличались уже полноценными рогами, за которыми они старательно ухаживали. Вообще, рога — это было для зверолюдей их ВСЁ. Поэтому мне, безрогому, настоятельно рекомендовано было участвовать в добыче пропитания, чем не занимались уже более привилегированные горы, если, конечно, речь не шла об убийстве разумных. А рога, как и головы, были самые разнообразные — встречались те, у